У лукоморья дуб и изумруд воды,
И солнца круг, ложатся стройно тени,
И кот сидит, а рядышком его следы,
Он важно говорит без потрясений.
Так тихо шепчет сказку мне на ушко,
В природе всё проходит и не жаль,
Вон жёлтое цветенье на опушке,
Но мной овладевает вдруг печаль.
Я постарел и стал таким слезливым,
И мне теперь не нужно ничего,
Хотелось быть хоть чуточку счастливым,
Творю стихи, пишу, дарю добро.
Под сердцем тихо так, что я уж не дыша,
Под дубом лежа в небо погляжу,
И вижу как же хороша моя душа,
Покинув тело, кажется, что отхожу.
Я вижу всех, до боли сердцу милых,
Идут в сиянии из темноты,
Уж на опушке вырыты могилы,
И нет проблем у нас, и суеты.
Там где конец, всегда стоит начало,
И на границе мироздания,
О том мне говорили и немало
Есть птица Феникс в созидании.
И солнца круг, ложатся стройно тени,
И кот сидит, а рядышком его следы,
Он важно говорит без потрясений.
Так тихо шепчет сказку мне на ушко,
В природе всё проходит и не жаль,
Вон жёлтое цветенье на опушке,
Но мной овладевает вдруг печаль.
Я постарел и стал таким слезливым,
И мне теперь не нужно ничего,
Хотелось быть хоть чуточку счастливым,
Творю стихи, пишу, дарю добро.
Под сердцем тихо так, что я уж не дыша,
Под дубом лежа в небо погляжу,
И вижу как же хороша моя душа,
Покинув тело, кажется, что отхожу.
Я вижу всех, до боли сердцу милых,
Идут в сиянии из темноты,
Уж на опушке вырыты могилы,
И нет проблем у нас, и суеты.
Там где конец, всегда стоит начало,
И на границе мироздания,
О том мне говорили и немало
Есть птица Феникс в созидании.
Авторская публикация. Свидетельство о публикации в СМИ № S108-156088.
Обсуждения На опушке