Евгению Евтушенко Из горящего Киева

У Евтушенко Нобелевки нет…
Но это мало мэтра напрягает -
поставил на себе эксперимент:
кто больше чем поэт? (Он точно знает!)

Да, танки не умел остановить,
но заставлял задуматься над многим…
Над Бабьим яром (есть кого винить!)
поставили мемориал! (Убогий…)

Начало жизни пало на войну -
тяжёлый хлеб и… первые успехи.
Своей отчизны правду и вину
взвалил, ещё на юношские, плечи.

Евгений Гангнус… есть в крови раздрай -
немецкой, украинской, чуть татарской…
Но русский хлеб словесности, Бог дай -
всех примиряет, мол, бери да царствуй!

Ещё не зная, что такое власть,
в неё боялся вляпаться по уши.
Лишь власть стихов - единственная страсть!
Всю жизнь служил поэтом… И не слушай,

что был агентом, дружен был (и что ж?)
с каким-то покровителем верховным,
зато в стихах не допуская ложь.
И нечего трубить иерихоном!

Он прожил столько жизней - на бегу,
одновременно, разных континентов…
Как Стенька, был казнён не раз - в бреду
разборок, чисток… липких комплиментов!

Как он читает! Как глаза горят!
И голос проникает нам под кожу
не «как бы» («sort of») - нынче говорят…
И пишут (как бы): «Мы поэты тоже!»

Но на большом отрезке он один
бежать остался, обречён на вечность.
Евгений Евтушенко - гражданин
всех бывших-новых стран. Прощай
беспечность!

Цветистых революций - импорт зла
проник через границы и рассудок.
Под кожей к нам, как видно, завезла
их статуя Свободы (ходят утки…)

Из Талсы*, невзирая на урон,
истерзанный наркозом операций -
взирает как Сенека и Нерон
со снимка удалого папарацци.

Из глаз, сквозь неприпрятанную боль,
сквозь акварель душевного разлива
в нас льётся васильковая любовь,
волна́ми возвращаясь торопливо.

«Евгений Александрыч, дорогой,
нет премии такой, что к Вам дотянет.
Ну, подождём ещё годок-другой…
Поэтом быть Поэт –
не перестанет!?»

*Талса – город в Оклахоме, США