Жил добрый малый — песик Шарик,
Вилял хвостом, грел бок на солнце.
Но для науки всего мало,
Сочли пса за ничто — уродцем.
Для выведенья дивна чуда
Из бедненького экземпляра
Нагородили формул груды,
Вдохнули жизнь путем кошмара.
Подопытный, оплодотворенный
Инъекциями и скальпелями,
Воскрес совсем преображенный,
Питаясь водкой и рублями.
Никто не мог предположить,
Что вылезет такое нечто;
Оно идет нас всех убить
И захватить весь мир, конечно.
Куражась в силе дьяволиной,
Горланил песни озверело.
Зубастой хищи наплодило
Здесь пропаганды темной дело.
Но вот Профессор с Борменталем
Поймать «сыночка» изловчились,
Когда, очистившись ментально,
Развитье вспять вернуть решились.
И дозой гада усыпили,
Произведя преобразованья.
Наукой блага не добились,
Лишь опыт горького познанья.
И забинтованный комочек
Обратно в Шарика вернули.
Стал снова добреньким дружочек.
Все с облегчением вздохнули.
Вилял хвостом, грел бок на солнце.
Но для науки всего мало,
Сочли пса за ничто — уродцем.
Для выведенья дивна чуда
Из бедненького экземпляра
Нагородили формул груды,
Вдохнули жизнь путем кошмара.
Подопытный, оплодотворенный
Инъекциями и скальпелями,
Воскрес совсем преображенный,
Питаясь водкой и рублями.
Никто не мог предположить,
Что вылезет такое нечто;
Оно идет нас всех убить
И захватить весь мир, конечно.
Куражась в силе дьяволиной,
Горланил песни озверело.
Зубастой хищи наплодило
Здесь пропаганды темной дело.
Но вот Профессор с Борменталем
Поймать «сыночка» изловчились,
Когда, очистившись ментально,
Развитье вспять вернуть решились.
И дозой гада усыпили,
Произведя преобразованья.
Наукой блага не добились,
Лишь опыт горького познанья.
И забинтованный комочек
Обратно в Шарика вернули.
Стал снова добреньким дружочек.
Все с облегчением вздохнули.