Я печь Освенцима

Я печь Освенцимского крематория,
Я жру людскую плоть: видать так надо?
И застилаю окружающую территорию
Густым и черным дымом, тошнотворным смрадом.

Я ем замученных, расстрелянных, удушенных,
И обессилевших от голода, живых детей,
И днем и ночью мое чрево равнодушное
Готово в дым и пепел превращать людей.

Мой голос - крики заживо сжигаемых,
Шипение горящих тел, их треск,
Лязг ржавых створок, часто открываемых,
Гул пламени, отбрасывающего злобный блеск.

Из кирпичей я грязно-бурых сложена,
Покрыто черной копотью мое нутро,
Угля внутри меня перегорает множество,
Но основное топливо банально и старо:

Непонимание и ненависть суть топливо,
Вражда и злоба - вот источники огня,
Ну и , конечно, жажда власти и власть золота
Есть первородное начало для меня.

В Освенциме, Майданеке иль Треблинке ...
Везде, где собраны, "кто не достоин жить",
Я не одна, я в деле, я востребована,
Мое нутро готово жечь, труба коптить.

Я идол Молоха, младенцев пожирающий,
Я инквизиции костры на площадях,
Я гильотины нож озлобленно сверкающий,
Я смерч Конкисты, пролетевший не щадя.

Я войн гражданских озлобление и мрак,
Я где Катынь, Хатынь, Дахау, Бабий Яр,
Расстрелы, коллективизация, ГУЛАГ,
Вьетнам, Кампучия я, ядерный кошмар.

Я в школах, личности уничтожающих,
Я в семьях, где насилие в ходу,
В героях Гоголя, коллегу обижающих,
В соседях, что друг с другом не в ладу.

Я в мальчиках, с рогаток птиц стреляющих,
Я в пацанах, убивших и распявших пса,
Я в девочках, подружек злобно унижающих,
Я в "дембелях", забивших до смерти бойца.

Я печь Освенцима, я в 45-м взорвана,
Хотят меня истории предать,
Но ненависть живет, живет и злоба черная -
И я могу явиться, я ВСЕГДА ГОТОВА ЖРАТЬ!