Уже простился я с тобой,
На встречи больше не надеясь,
Перекрестившись медленно рукой,
Уйти пытаюсь, все еще не смея.
Быть при тебе и быть никем,
Ждать без словесной грудой,
С тобой я буду только всем
Или никем не буду.
Брось унижать за свой же страх-
Я в этой жизни что-то стою.
Я ради нас пошел на крах,
Ты ж не решилась на такое.
И все таки еще тебя люблю,
И чистоты такой, поверь, не видел.
Так ненавижу и боготворю-
Ты мой пугливый, нежный идол.
На встречи больше не надеясь,
Перекрестившись медленно рукой,
Уйти пытаюсь, все еще не смея.
Быть при тебе и быть никем,
Ждать без словесной грудой,
С тобой я буду только всем
Или никем не буду.
Брось унижать за свой же страх-
Я в этой жизни что-то стою.
Я ради нас пошел на крах,
Ты ж не решилась на такое.
И все таки еще тебя люблю,
И чистоты такой, поверь, не видел.
Так ненавижу и боготворю-
Ты мой пугливый, нежный идол.
Онлайн рецензия Идол
Рифмы. Вы их чувствуете, грудой-буду, стою-такое, довольно тонко и тут же грубо тобой-рукой, ни кем – всем, люблю-боготворю. Желательно, еслиэто стихи, строже относиться к рифмам.
Размер. Хорошо, когда у стихотворения есть свой рисунок, ритм, все-таки поэзия это музыка. У Вас размер скачет.
Язык. Язык не литературный, на грани…
Перекрестившись медленно рукой – шел медленно ногами.
Бессловесная груда – груда чего?
С тобой я буду только всем
Только с тобой я буду всем – у этих фраз разный смысл, что Вы имели ввиду?
Пошел на крах – тоже не совсем по-русски.
Все-таки еще люблю – когда так говорят, то скорее всего уже не любят. Любовь не допускает сомнений и условий, она либо есть, либо ее нет.
Наверное это сказано о божественной любви, но очень подходит к человеческой -
Любовь долготерпит, милосердствует, любовь не завидует, любовь не превозносится, не гордится, не бесчинствует, не ищет своего, не раздражается, не мыслит зла, не радуется неправде, а сорадуется истине, все покрывает, всему верит, всего надеется, все переносит.
Любовь никогда не перестает, хотя и пророчества прекратятся, и языки умолкнут, и знание упразднится.
Удачи Вам во всем,
Александр