ступая легко и славно словно поступью проповедуя безмятежность разверзая мостовые волны улицы лицом совершенства проходит солнце сквозь колонны личиной всклокоченного волоса обступает день робкие попытки преобразования счастья из сумрачных надежд ночи откровением обжигает он своим полденным отчаянием он всматривается в приближающуюся ночь с ухмылкой гоняющейся за хвостом собаки с нежностью двух...

мысли войлоком ложатся в тлетворные полости самобичевания ничего нет ужаснее раскрытой пасти самообмана лучше уж прыгнуть с моста в рекучем всю жизнь питаться крекерами чужих мыслей из глубин льда поднимается статик спокойствия сотни стойбищ свободолюбивых амбиентов вгрызаются в корку асфальта вместо апельсинов излучают отражение в небесных зеркалах и пахнут опилками вместо душистых лесных трав...

Бисквитные крошки, деревянная стружка, цибик чая, зеленого, кружка. Роза на морозе – цветка фигура торчащего в сугробе. В гробу,– рассказывали,– я видел все.Улыбка незнакомого человека – слиток золота моего времени. Снег по ветру, по низпадающей прямой. Вода по руслу, по выходу в океан. Хочешь счастья – открой глаза. Выжмешь чувства – останешься пустой. Волос молодой – все ниже, все белее. Пустота...

Волны в волнении, небо в затмении. Небо к земле приближается, с ним море в единении. Мокрые части волнореза, дождя вогнутые линии. Невидимые отсюда покачивания корабля. Серое, но солнечное прибрежье. Солнце вообще всегда видно, даже ночью. Представляешь себе эту картину? Это всего лишь два небесных тела... На выгоревшей добела мансарде скопились воды сгустки. Часть дождя свисает с ее папоротников...

Твои кости не сделаны из стекла, – ты можешь выдержать несколько ударов судьбы, – но если ты упустишь этот шанс, то со временем твое сердце станет сухим и хрупким, как мой скелет. господство головной боли усталостью каменных ступеней переступает голени гаснет свеча растекшегося синтеза волосом уставшим попадая в опечаленный глаз глинтвейн во измороси обволакивает уютом дождя в слившемся с туманом...