Мусульманское искусство – явление грандиозное и блистательное. Но и загадочно это искусство, причём вовсе не только для европейцев и людей прочих культур.
«Религиозная запраграммированность мусульманского искусства определила его выживание в различных политических и культурных условиях, – пишет известный знаток восточной культуры, директор Эрмитажа М.Б. Пиотровский.
«Религиозная запраграммированность мусульманского искусства определила его выживание в различных политических и культурных условиях, – пишет известный знаток восточной культуры, директор Эрмитажа М.Б. Пиотровский.
– Эта духовная программа выражена не явственно, она не в сюжете, а в художественных особенностях».
Каковы эти особенности?
Мусульманское искусство — термин одновременно и простой, и сложный. Под ним обычно подразумевают искусство народов, исповедующих ислам. Правомерность такого сугубо религиозного выделения художественного явления нередко вызывала и вызывает возражения со стороны исследователей и публицистов. Одним более симпатичен светский подход к культуре, другие увлечены идеями непрерывности "национальных" культур, определяемой единством территории или языковой семьи.
Всё это правильно. Однако все мы отлично понимаем, о чём идёт речь, когда говорим "искусство ислама", а уж тем более — "искусство мусульманских народов". Это общее знание отражает тот факт, что в искусстве мусульманских народов, при всём блистательном многообразии его проявлений, есть достаточно легко узнаваемые общие черты.
Черты эти чётко отличают искусство мусульманского периода от искусства тех же народов в доисламское время. Они же проводят довольно ясную границу между одновременным творчеством на территориях, где господствуют разные религии. Само собой разумеется, что всё это весьма относительно.
Доисламские корни и связи мусульманского искусства в древних культурах Ирана, Средней Азии, Египта, Китая, Индии и так далее хорошо известны и любовно изучаются исследователями. Однако эти традиции не продолжаются напрямую. Они претерпевают значительные изменения, многие из которых восходят к исламской политике и исламской идеологии. Они сливаются друг с другом, создавая нечто новое, определяемое универсальным и синтетическим характером именно исламского общества, для которого все мусульмане составляют единую нацию — умму.
Конечно же, в искусстве мусульманских народов и их немусульманских соседей есть много общего, рождённого и сходством окружающей среды, и общим наследием. Однако и тут единство видно, когда в одном мире появляются черты, характерные для другого.
Характерные черты эти существуют реально, их легко узнать и перечислить — абстрактность, орнаментальность, неизобразительность. Их детали можно свести в единую схему, которой подходит образное название — язык мусульманского искусства. И большая часть этих особенностей прямо или косвенно связана с идеологической основой культуры или культур мусульманских народов — религией ислама. Связь двойная — ислам определил появление некоторых черт (абстрактность), и в свою очередь, многие характерные признаки этого искусства служат ненавязчивой и часто неявной пропагандой основ мусульманского понимания мира.
Ничто не показывает так ярко специфику мусульманского искусства, как сравнение его с доисламским наследием Сирии, Египта, Ирана. При явной зависимости от источника через довольно короткий срок появился совершенно особый художественный язык. Загадкой кажется то, откуда он взялся. Мусульманское завоевание принесло широкому миру особое культурное наследие арабов, но его явно было недостаточно для коренных изменений и того многообразного синтеза, который произошёл. Единственным ответом на эту загадку является пока лишь признание роли духа и миропонимания религии ислама, которая, как и в других областях жизни, стремительно создала для себя эстетическую форму выражения и убеждения.
Попытаемся посмотреть, что и как из этого получилось.
Проповедь Корана изначально была обращена ко всему человечеству и предполагала расширение сферы своего действия. При Пророке Мухаммаде ислам принял весь Аравийский полуостров. Когда в 632 году Мухаммад умер, управлять общиной стали халифы (заместители, занимающие место). Первые четыре халифа, называемые обычно "Праведными", начали большие завоевательные походы, но Мекка и Медина оставались центрами новой общины. Соседями нового государства — халифата — были две великие державы — Византия и Сасанидский Иран. Мусульманские армии выплеснулись на широкие пространства Ближнего и Среднего Востока. Иран пал, постепенно в состав халифата вошли и Ирак, и древние иранские территории, и Средняя Азия до границ Китая, и Северная Индия. Византия уступила мусульманам Сирию, Палестину, Египет. Армии преданных идее и фанатичных завоевателей прошли всю Северную Африку и захватили Испанию.
Значительная часть завоеваний происходила уже тогда, когда "Праведных халифов" сменила халифская династия из знатного мекканского рода Омея — Омейяды (661—750). Они перенесли свою столицу в Сирию, ею стал один из древнейших городов мира — Дамаск. При Омейядах началось бурное развитие новой мусульманской культуры и искусства, в основе которого лежал механизм духовного и политического контроля и заказа.
Исполнителями этого заказа были местные жители, творившие в русле древних художественных традиций Сирии и Египта, Ирака и Ирана. Происходило глубокое усвоение этих традиций пришельцами и их преобразование на пользу и славу новому обществу. Древние приёмы украшения стали служить идеям прославления ислама и его правителей.
Надо заметить, что политическая система на завоёванных территориях была образцом для процесса взаимной ассимиляции. Немусульманам разрешали сохранять свою религию, но брали за это высокие налоги. Постепенно большинство жителей покорённых стран предпочли принять новую веру. Ярким примером тому могут служить два великих архитектурных памятника омейядского времени — храм "Купол Скалы" в Иерусалиме и Соборная мечеть в Дамаске. Архитектурные приёмы и принципы, мозаики и орнаментальные мотивы легко находят себе параллели в христианском зодчестве и в иранской орнаментике. Однако из этих элементов создаются памятники, имеющие особую идеологическую программу — проповедь триумфа ислама, его связи с древней религиозной традицией, абстрактность понятия о Боге и образы райских садов. И через эту программу складываются и стиль, и художественный язык, в которых роскошь и пышность сочетаются с суровым аскетизмом иконоборчества.
Омейяды продолжали завоевания, строили государство, в котором византийский блеск оттенялся традициями и навыками жизни бедуинских князей пустыни. Их время было полно гражданских войн между различными группами, вкусившими сладость власти. Одна из них кончилась ликвидацией династии и переходом титула халифа к представителям династии Аббасидов (750—1258), обосновавших свои претензии на правление близким родством с Пророком.
Омейядов истребили, но один из них бежал и создал свой Омейядов халифат в Испании. Так начался распад единого мусульманского государства и так начался особый путь мусульманского искусства в Испании. Сирийско-византийские традиции встретились здесь с обычаями и вкусами Европы. В результате возникло искусство утончённое и изящное, имеющее свой набор отличительных черт, но при всей особенности находящиеся в единой струе искусства ислама — абстрактного, орнаментального и пышного.
Аббасиды перенесли свой центр в Ирак, в земли Сасанидов. Они построили себе новую столицу — Багдад, "Город Мира", полный жизни центр великой империи. Огромный город дворцов, мечетей и базаров кипел жизнью. В нём строили и перестраивали, и потому от раннего Багдада почти ничего не дошло до нас. Город был сначала круглым в плане, затем разросся многочисленными кварталами. Постепенно халифам становилось тесно жить вместе с чересчур активными и строптивыми горожанами, и в 836 году халиф ал-Мутасим построил новую столицу в Ираке. Её назвали Сурра ман раа (Самарра) — "радуется тот, кто видит". Это был город для знати, чиновников и военных, с дворцами, ипподромами, садами и мечетями. Знаменитая Соборная мечеть Самарры украшена удивительным минаретом со спирально поднимающейся дорожкой снаружи. Дворцы украшались замечательной резьбой по дереву и штукатурке. Стили этой резьбы во многом определяют характерные черты растительных орнаментов аббасидской эпохи. Персидская основа и мировое могущество делали искусство Аббасидов, их здания, металлическую и керамическую посуду, оружие и одежды ещё более богатыми и монументальными, чем у сирийских Омейядов. Но дух и стиль были едиными.
Более сдержанная роскошь стала стилем мусульманской Испании и Северной Африки. Подковообразные арки, сочетание красных и белых полос в архитектуре, синие листы с золотыми буквами Корана и обилие резной кости характеризовали испанские варианты единого художественного языка.
В XI веке Восточный халифат и его халифы покорились новым завоевателям — тюркские племена, подчинённые династиям сельджукидов, стали главной политической силой. Под их контролем оказались традиционные правители в Багдаде. Сельджуки стали ревнителями строго ортодоксального ислама. Под их влиянием и опекой сложились стойкое мусульманское богословие, основные философско-догматические принципы ислама, основные принципы политического устройства. Классическое мусульманское общество сложилось именно в XI веке.
Тогда же повсеместно распространились многие художественные приёмы, ставшие навеки характерными для ислама. Говоря упрощённо, к иранскому, византийскому и аравийскому субстрату добавились вкусы тюркской степи. Складываются более постоянные типы куполов и минаретов, стандартные узоры нового типа. В бронзовых изделиях появляется медная и серебряная инкрустация, в которой узнаются китайские и индийские мотивы.
Тем временем в Египте и части Северной Африки воцарилась династия Фатимидов, потомков дочери Мухаммада Фатимы и его племянника Али. В долгой борьбе за власть Фатимиды (909—1171) создали сложное религиозное учение, полное сокрытых принципов и значений, доступных только посвящённым. Толкование внутреннего смысла религии, секретные ритуалы и тайная система пропаганды придавали учению Фатимидов таинственную привлекательность, добавляя мистическую "изюминку" в искусство их эпохи. Многие из произведений фатимидского искусства — изображения на керамических сосудах, узоры на зданиях мечетей и дворцов — явно претендуют на многозначное толкование. Любимые Фатимидами сосуды из горного хрусталя уже материалом своим намекают на таинственные глубины знания.
Могущественные правители Фатимиды широко использовали искусство для того, чтобы подчеркнуть значение своей власти. Они основали в 969 году город ал-Кахира ("Побеждающий") и украсили его мечетями, такими, как мечеть ал-Хакима, где грандиозность архитектурного пространства сочетается для молящегося с возможностью уединения и самоуглубления. Огромные сокровища, собиравшиеся Фатимидами, служили и демонстрационным целям. Фатимидские халифы устраивали торжественные выезды, во время которых выносились и показывались публике несметное количество золотых сосудов, огромные бронзовые фигуры и подсвечники, лампы из горного хрусталя, роскошные одежды с надписями и узорами.
В 1099 году Иерусалим был захвачен крестоносцами. Палестиной овладели европейские феодалы, которые по сравнению с утончёнными византийцами, мусульманскими и христианскими жителями Палестины были дикарями. Военные и бытовые контакты времени крестоносцев много способствовали культурному развитию Европы. Вместе с тем, на Ближнем Востоке возникло некое единое культурное поле, когда христианское и мусульманское искусство творились в сходном духе и часто одними и теми же мастерами.
Фатимидов в Египте сменили Аюбиды (1169— 1252) — династия знаменитого Саладина, отобравшего у крестоносцев Иерусалим. Вслед за Аюбидами Египтом в XIII—XV веках правили династии Мамлюков.
Художественным символом и памятником мамлюкской эпохи стал город Каир, именно при них украсившийся многими замечательными зданиями, в частности, мавзолеями с высокими резными куполами и стремительными стройными минаретами. Разработанная структура государственной иерархии со сложными системами взаимоотношений между должностными лицами разных уровней стимулировала производство художественных вещей, служивших символическими подарками и торжественной декларацией в титулах, надписях и знаках положения их владельца или дарителя в государственной системе. Уже упомянутые лампы и многочисленные бронзовые инкрустированные изделия тоже стали определённым художественным знаком эпохи. Значительно расширился репертуар изображений на бронзовых изделиях, превращающихся часто в серию весьма разнообразных по содержанию и единых по стилю жанровых сценок. Памятником высокого мастерства и удивительной красоты является знаменитый "Баптистерий (помещение для крещения — Ред.) Святого Людовика". Большой медный таз, изготовленный в начале XIV века в Сирии, инкрустирован серебром и золотом. На нём изображены сцены охоты и боевых подвигов правителя, дополненные фигурами его приближённых. По геральдическим знакам на стеклянных и металлических сосудах можно определить место многих из них в придворной иерархии.
Мамлюкские ткани и ковры своей роскошью тоже обязаны государственной заинтересованности и спросу на них. Замечательными памятниками стали "мамлюкские" рукописи Корана, а которых получили живое развитие художественные аспекты декоративных почерков (особенно "куфи" и "мухаккак"), а более всего — геометрический орнамент, заполняющий целые вводные страницы и являющийся высшим образцом мистического смысла, содержащегося в бесконечном сплетении абстрактных фигур и линий. Эти эффектные рукописи, как и прочие произведения искусства, особенно подчёркивали благочестие дарителя, чьё имя обязательно писалось и повторялось. Социальные структуры всё больше становились связанными с искусством.
Тем временем испанские мусульмане боролись с реконкистой (от испанского reconquistar — отвоёвывать) коренного населения Пиренейского полуострова — отвоеванием территорий, завоёванных арабами. Сил было ещё достаточно и для борьбы, и для того, чтобы сохранять и преумножать блеск своей культуры. Росли города, замечательные своими монументальными общественными зданиями. До сегодняшнего дня стоит напоминанием о них Герольда, минарет Соборной мечети в Севилье (XII век) — мощная стометровая прямоугольная башня, причудливо разукрашенная. Такого типа минареты-башни характерны и для Испании XI—XII веков, и для Северной Африки, которая с этого времени во всём ориентировалась на испанский художественный вкус. Этот западный тип "тяжёлых" минаретов, весьма отличный от своих стройных и узких восточных собратьев, стал одним из знаков художественно-стилистических различий двух частей мусульманского мира.
В Магрибе (Северо-Западная Африка) особым путём пошло развитие арабского письма. Синий фон "кейруванских" куфических Коранов, писанных золотом, особый стиль куфического почерка дополнились характерным "магрибинским" курсивом, в котором округлость букв сочетается с угловатостью соединений между ними. Этот почерк более причудлив и не стандартизирован тенденцией к сохранению пропорций, присущей Востоку. Книжная живопись перекликалась с восточной, развивая скорее строгие домонгольские традиции Ирака, но с некоторой окраской андалусского лиризма и использованием андалусских реальностей. Своеобразные мотивы орнамента, развитые испанской архитектурой, расцвели в керамическом материале. Великолепная, яркая и торжественная люстровая (от лат. lustratio — очищение посредством жертвоприношения — Ред.) посуда воплотила в себе блеск андалусской культуры и послужила важным стимулом для развития керамического искусства всей южной Европы. Посредниками, в частности, стали малагские мастера, в XIV веке изготовлявшие люстровую посуду для мусульманских и христианских клиентов одновременно.
В XIII веке мусульманский Восток был сокрушён монгольским нашествием. В 1258 году армии внука Чингисхана Хулагу взяли Багдад, потопив его в крови. Только в Сирии Мамлюки сумели остановить монголов. Мусульманской культуре был нанесён огромный ущерб, погибли люди, в том числе и многие творцы культуры, сгорели дворцы, мечети и библиотеки. Однако постепенно новые завоеватели приняли ислам, ассимилировались с уже многовековой культурой и стали её покровителями. Многочисленные монгольские по своим корням династии мусульманских правителей связали со своими именами особые школы и стили мусульманского искусства.
В эпоху Ильханидов в XIII веке возродилась монументальная архитектура, где окончательно закрепилось торжество изразцовых цветных украшений внутренней и наружной частей зданий. Знаменитые кашанские изразцы составляли многозвёздные узоры на плоскости стен и заполняли объёмные ниши и колонки михрабов. Возрождённое керамическое производство, продолжившее технические традиции домонгольского Ирана, восприняло, однако, большое количество дальневосточных (китайских) мотивов и сюжетов.
Усиление культурных связей с Китаем, влияние китайского художественного вкуса и языка характерно для развития искусства, порождённого монгольской империей, которая политически объединила Дальний и Средний Восток. Не без китайского влияния получила новый толчок и книжная живопись. Появились исторические сюжеты, которыми иллюстрировали широко распространившуюся "Историю" иранского учёного Рашидаддина (1247—1318). Продолжилась и окрепла традиция иллюстрированных списков иранского эпоса "Шахнаме".
Всё это достигло высшего развития при Тимуридах — другой монгольской чингизидской династии, расцветшей в конце XIV — начале XV веков в Средней Азии. Великий Тимурлант (Тамерлан, 1336—1405), завоевавший полмира, уничтоживший Золотую Орду и пленивший могущественного османского султана Баязида, привёз в свою столицу Самарканд ремесленников и художников со всего света. При нём и его преемниках возникли изумительные архитектурные памятники, быть может, высшие достижения в художественном использовании цвета в архитектуре. Соборная мечеть в Самарканде (Биби-Ханым), Тимуридская родовая гробница Гур-Эмир, удивительная аллея мавзолеев — Шахи-Зинда, площадь Регистан в Самарканде, мавзолей Ахмада Ясеви в Туркестане — высшие шедевры мировой архитектуры и художественного вкуса.
Книжная миниатюра при Тимуридах тоже достигла особых вершин. Её главными центрами стали Герат, Тебриз, Шираз. В придворной мастерской принца Байсонкура были созданы шедевры миниатюрной живописи — рукописи "Калила и Димна", "Шахнаме" (1429). В тимуридское время засверкали имена великих художников Ага-Мирака, Бехзада. В книжной миниатюре этой эпохи уже сложились многие характерные черты великой персидской миниатюры: яркость и пестрота цвета, интеллектуальная абстракция как основа творчества, сочетание большого интереса к бытовым сценам с глубокой мистической метафоричностью и символичностью всех изображений.
Тем временем в Испании мусульманская власть, а с ней и мусульманская культура клонились к закату. Последняя мусульманская династия — Насриды (1230—1492) создала, однако, в Гранаде один из высочайших и символичных образцов искусства ислама — дворцовый косплекс а-Хамра (Альгамбра). Этот прославленный в легендах дворец воплотил в себе многие характерные черты мусульманского умения украшать жизнь правителя и производить впечатление на тех, кого он допускал к себе. Дворец был знаменит красотой своих приёмных залов, где архитектура колонн, арок и резных узоров сливалась в бесконечное кружево. Его лёгкость и изящество помогали создать особое впечатление торжественности и церемонности. Рядом находились личные покои и гарем со знаменитым Львиным двориком, садами, прудами и фонтанами. Фонтаны и сады были важной частью не только этого дворца, но и всех других дворцов и резиденций. Они были и частью декора и частью мировоззрения, ибо напоминали о райских садах, обещанных верующим после смерти и Судного дня.
В восточной части мусульманского мира одна за другой возникали империи. В XVI—XVII веках Иран стал официально исповедовать шиитскую ветвь ислама под властью династии Сефевидов (1503— 1736). С их эпохой связано дальнейшее развитие городской архитектуры, где величественными становились не только здания, но и целые районы города.
Непревзойдённым образцом мусульманского городского строительства и сегодня остаётся одна из столиц Сефевидов — Исфахан. Прекрасные огромные мечети и дворцы, украшенные яркими изразцами, обрамляют просторную и элегантную площадь. Она умело соотнесена с торговыми рядами, караван-сараями, медресе, каналами и мечетями. Город сам говорит о своём значении центра большой империи.
Художественная жизнь здесь была сконцентрирована вокруг двора, который обслуживали и великие мастера, захваченные у Тимуридов, в том числе и Бехзад. Шах Тахмасп, который сам занимался одно время живописью, создал в Тебризе мастерские живописцев и особую школу, развившую традиции Герата. Здесь и появился на свет один из самых знаменитых шедевров персидской миниатюрной живописи — рукопись "Шахнаме" шаха Тахмаспа.
В другой сефевидской столице — Казвине сложился свой стиль живописи, более ориентированный на рынок. Там появляются и приобретают популярность жанровые и портретные миниатюры на отдельных листах, которые любители собирали в альбомы. С этим видом изобразительного искусства связано одно из самых ярких имён в истории мусульманского искусства — Риза-йи-Аббаси. Сефевидский Иран подарил миру и замечательную живопись на лаковых предметах — коробочках, переплётах, подставках для книг, пеналах переписчиков.
Однако самым ярким памятником сефевидской эпохи стали ковры. Их издавна ткали на Среднем и Ближнем Востоке, но именно от этого времени до нас дошёл массовый материал, позволяющий увидеть широкую картину. Возникли хорошо организованные, управляющиеся частью государством мастерские, работавшие не только для мусульманского, но и для христианского мира. Именно тогда появились знаменитейшие ковровые шедевры — гигантские прекрасные ардебильские ковры. Сложились основные приёмы коврового узора, как бы превращавшие их в произведения живописи на другом материале. Определились и основные типы ковров: садовые, охотничьи, медальонные, цветочные, вазовые. Высочайшего мастерства и пышности достигли расшитые ткани, на которых появляются почти объёмные фигуры мифических и литературных персонажей.
Преемниками культуры Тимуридов стали Великие Моголы (1526—1858) — чингизидская династия потомков Тимура, создавшая ещё более пышную, чем сефевидская, империю в Индии. При них иранская роскошь расцветилась индийской любовью к драгоценным камням, которыми тогда славился полу-остров. Изделия из них — украшения, сосуды, оружие и даже мебель — поражали воображение. Блеск камней и драгоценных металлов оставлял в тени прекрасные изделия из более простых материалов. Однако главной памятью об искусстве той эпохи стал для нас торжественный и трогательный мавзолей Тадж-Махал, возведённый Шах-Джаханом в память о его красавице-жене, — сознательное напоминание о райских садах, выраженное высочайшего уровня мастерством слияния архитектуры и пейзажа и фантастически точным и тонким орнаментом во всех его разновидностях.
Богато усыпанные драгоценными камнями предметы из сокровищниц Великих Моголов представлены в Эрмитаже и служат символами позднего периода мусульманского искусства. Они были привезены в Россию посольством персидского правителя Надир-шаха, который разгромил государство Великих Моголов и разграбил их столицу Дели в 1739 году.
Иранские Каджары (1779 —1925) развили многие из присущих иранской традиции черт утончённости и изящества даже в украшении оружия. Особенностью иранского искусства в XVIII-XIX веках стали картины маслом на холсте, где традиции старинной декоративной живописи приобрели крупные размеры, продолжая оставаться воплощением правил мусульманской традиции, делавшей даже изображения людей больше орнаментом, чем отражением живой реальности.
Другая, последняя мусульманская империя, окончательно покорив Византию взятием Константинополя в 1453 году, завершила цикл, начатый покорением мусульманами Иерусалима. Правители малоазийских турок-османов настойчиво и упорно создавали своё государство в борьбе с мусульманскими и христианскими противниками. Константинополь — Стамбул стал их столицей, а главное здание христианской столицы Айя София — образцом для величественной османской архитектуры. Огромные мечети с куполом над кубом основного здания и многочисленными куполами над примыкающими помещениями стали провозглашением окончательного триумфа ислама, как и архитектура "Купола Скалы" в VII веке.
При Османах (1281—1924) искусство архитектуры достигло огромных высот и стало ещё более серьёзной, чем прежде, наукой. Османская Турция подарила миру одного из величайших архитекторов. Мечети, построенные Синаном, не только величественны, красивы и элегантны: они определили узнаваемый стиль мусульманской архитектуры на несколько веков, стали её символом. В их декоре богато использовались изразцы, в которых преобладал синий цвет. Важным элементом внутреннего убранства стали огромные каллиграфические надписи.
Каллиграфия в османское время дала развитие многим относительно просто читаемым почеркам. Знаменитые каллиграфы Хамидулла, Карахисари и другие развили до совершенства стандартный тип Коранов, переписанных "нас-хом", создали новые монументальные надписи "сульсом" и "мухаккаком". Подобно миниатюрам на отдельных листах появились каллиграфические надписи (цитаты из Корана и высказывания Пророка Мухаммада). Большие листы содержали переписанные разными почерками описания Пророка. Параллельно развивались и очень сложные мелкие почерки (как, например, "рика"), плотно толпящиеся буквы которых на документах наряду с эстетическим имели и практический смысл. В таком документе невозможно было что-нибудь вставить или изменить. Вершиной каллиграфического ухищрения стали османские тамги — имена султанов, написанные так замысловато, что они превращались в графические символы, похожие на родовые знаки древних тюрков.
Книжная миниатюра стала подчёркнуто реалистичной (видимо, не без европейского влияния) и даже позволяла иллюстрировать историю Пророка, хотя, конечно же, лица его не воспроизводили, заменяя его белым покрывалом.
Османы создали и государственные керамические мастерские, где родился отчётливый "изникский" стиль довольно реалистических изображений растений (гвоздики, гиацинты, тюльпаны), выполненных синими и красными красками. Государственной монополией стало изготовление пышных османских шелков. Подчёркнутая роскошь, блеск и показное богатство сочетались с утончённостью и изощрённостью развлечений и удовольствий — эти черты, присущие вообще мусульманскому искусству, достигли в османском искусстве небывалых прежде высот и завершённости.
Династии сменяли династии на протяжении четырнадцати веков. Каждая владела частью мира ислама, каждая имела свои специфические этнические, политические и культурные особенности. Политический строй и культура в мире ислама менялись от эпохи к эпохе. Само собой разумеется, что искусство Египта IX и XVIII веков весьма отличаются друг от друга. Само собой разумеется, что искусство мусульман Индии и Марокко в XV веке тоже весьма различны. Это понятно всякому и достаточно обычно. Однако все эти разнообразные районы мира, включая и части Китая, и Индонезию, все эти периоды в разных и в одинаковых областях мира обладают общими чертами. Они легко узнаваемы, но не так легко описываемы. Единство этих черт определено многими факторами, но прежде всего тем, что в разных странах искусство было пронизано исламскими традициями и идеями. Религиозная запрограммированность мусульманского искусства определила его выживание в различных политических и культурных условиях. Эта духовная программа выражена не явственно, она не в сюжете, а в художественных особенностях. Поэтому она живуча и поэтому она так привлекательна.
Каковы эти особенности?
Мусульманское искусство — термин одновременно и простой, и сложный. Под ним обычно подразумевают искусство народов, исповедующих ислам. Правомерность такого сугубо религиозного выделения художественного явления нередко вызывала и вызывает возражения со стороны исследователей и публицистов. Одним более симпатичен светский подход к культуре, другие увлечены идеями непрерывности "национальных" культур, определяемой единством территории или языковой семьи.
Всё это правильно. Однако все мы отлично понимаем, о чём идёт речь, когда говорим "искусство ислама", а уж тем более — "искусство мусульманских народов". Это общее знание отражает тот факт, что в искусстве мусульманских народов, при всём блистательном многообразии его проявлений, есть достаточно легко узнаваемые общие черты.
Черты эти чётко отличают искусство мусульманского периода от искусства тех же народов в доисламское время. Они же проводят довольно ясную границу между одновременным творчеством на территориях, где господствуют разные религии. Само собой разумеется, что всё это весьма относительно.
Доисламские корни и связи мусульманского искусства в древних культурах Ирана, Средней Азии, Египта, Китая, Индии и так далее хорошо известны и любовно изучаются исследователями. Однако эти традиции не продолжаются напрямую. Они претерпевают значительные изменения, многие из которых восходят к исламской политике и исламской идеологии. Они сливаются друг с другом, создавая нечто новое, определяемое универсальным и синтетическим характером именно исламского общества, для которого все мусульмане составляют единую нацию — умму.
Конечно же, в искусстве мусульманских народов и их немусульманских соседей есть много общего, рождённого и сходством окружающей среды, и общим наследием. Однако и тут единство видно, когда в одном мире появляются черты, характерные для другого.
Характерные черты эти существуют реально, их легко узнать и перечислить — абстрактность, орнаментальность, неизобразительность. Их детали можно свести в единую схему, которой подходит образное название — язык мусульманского искусства. И большая часть этих особенностей прямо или косвенно связана с идеологической основой культуры или культур мусульманских народов — религией ислама. Связь двойная — ислам определил появление некоторых черт (абстрактность), и в свою очередь, многие характерные признаки этого искусства служат ненавязчивой и часто неявной пропагандой основ мусульманского понимания мира.
Ничто не показывает так ярко специфику мусульманского искусства, как сравнение его с доисламским наследием Сирии, Египта, Ирана. При явной зависимости от источника через довольно короткий срок появился совершенно особый художественный язык. Загадкой кажется то, откуда он взялся. Мусульманское завоевание принесло широкому миру особое культурное наследие арабов, но его явно было недостаточно для коренных изменений и того многообразного синтеза, который произошёл. Единственным ответом на эту загадку является пока лишь признание роли духа и миропонимания религии ислама, которая, как и в других областях жизни, стремительно создала для себя эстетическую форму выражения и убеждения.
Попытаемся посмотреть, что и как из этого получилось.
Проповедь Корана изначально была обращена ко всему человечеству и предполагала расширение сферы своего действия. При Пророке Мухаммаде ислам принял весь Аравийский полуостров. Когда в 632 году Мухаммад умер, управлять общиной стали халифы (заместители, занимающие место). Первые четыре халифа, называемые обычно "Праведными", начали большие завоевательные походы, но Мекка и Медина оставались центрами новой общины. Соседями нового государства — халифата — были две великие державы — Византия и Сасанидский Иран. Мусульманские армии выплеснулись на широкие пространства Ближнего и Среднего Востока. Иран пал, постепенно в состав халифата вошли и Ирак, и древние иранские территории, и Средняя Азия до границ Китая, и Северная Индия. Византия уступила мусульманам Сирию, Палестину, Египет. Армии преданных идее и фанатичных завоевателей прошли всю Северную Африку и захватили Испанию.
Значительная часть завоеваний происходила уже тогда, когда "Праведных халифов" сменила халифская династия из знатного мекканского рода Омея — Омейяды (661—750). Они перенесли свою столицу в Сирию, ею стал один из древнейших городов мира — Дамаск. При Омейядах началось бурное развитие новой мусульманской культуры и искусства, в основе которого лежал механизм духовного и политического контроля и заказа.
Исполнителями этого заказа были местные жители, творившие в русле древних художественных традиций Сирии и Египта, Ирака и Ирана. Происходило глубокое усвоение этих традиций пришельцами и их преобразование на пользу и славу новому обществу. Древние приёмы украшения стали служить идеям прославления ислама и его правителей.
Надо заметить, что политическая система на завоёванных территориях была образцом для процесса взаимной ассимиляции. Немусульманам разрешали сохранять свою религию, но брали за это высокие налоги. Постепенно большинство жителей покорённых стран предпочли принять новую веру. Ярким примером тому могут служить два великих архитектурных памятника омейядского времени — храм "Купол Скалы" в Иерусалиме и Соборная мечеть в Дамаске. Архитектурные приёмы и принципы, мозаики и орнаментальные мотивы легко находят себе параллели в христианском зодчестве и в иранской орнаментике. Однако из этих элементов создаются памятники, имеющие особую идеологическую программу — проповедь триумфа ислама, его связи с древней религиозной традицией, абстрактность понятия о Боге и образы райских садов. И через эту программу складываются и стиль, и художественный язык, в которых роскошь и пышность сочетаются с суровым аскетизмом иконоборчества.
Омейяды продолжали завоевания, строили государство, в котором византийский блеск оттенялся традициями и навыками жизни бедуинских князей пустыни. Их время было полно гражданских войн между различными группами, вкусившими сладость власти. Одна из них кончилась ликвидацией династии и переходом титула халифа к представителям династии Аббасидов (750—1258), обосновавших свои претензии на правление близким родством с Пророком.
Омейядов истребили, но один из них бежал и создал свой Омейядов халифат в Испании. Так начался распад единого мусульманского государства и так начался особый путь мусульманского искусства в Испании. Сирийско-византийские традиции встретились здесь с обычаями и вкусами Европы. В результате возникло искусство утончённое и изящное, имеющее свой набор отличительных черт, но при всей особенности находящиеся в единой струе искусства ислама — абстрактного, орнаментального и пышного.
Аббасиды перенесли свой центр в Ирак, в земли Сасанидов. Они построили себе новую столицу — Багдад, "Город Мира", полный жизни центр великой империи. Огромный город дворцов, мечетей и базаров кипел жизнью. В нём строили и перестраивали, и потому от раннего Багдада почти ничего не дошло до нас. Город был сначала круглым в плане, затем разросся многочисленными кварталами. Постепенно халифам становилось тесно жить вместе с чересчур активными и строптивыми горожанами, и в 836 году халиф ал-Мутасим построил новую столицу в Ираке. Её назвали Сурра ман раа (Самарра) — "радуется тот, кто видит". Это был город для знати, чиновников и военных, с дворцами, ипподромами, садами и мечетями. Знаменитая Соборная мечеть Самарры украшена удивительным минаретом со спирально поднимающейся дорожкой снаружи. Дворцы украшались замечательной резьбой по дереву и штукатурке. Стили этой резьбы во многом определяют характерные черты растительных орнаментов аббасидской эпохи. Персидская основа и мировое могущество делали искусство Аббасидов, их здания, металлическую и керамическую посуду, оружие и одежды ещё более богатыми и монументальными, чем у сирийских Омейядов. Но дух и стиль были едиными.
Более сдержанная роскошь стала стилем мусульманской Испании и Северной Африки. Подковообразные арки, сочетание красных и белых полос в архитектуре, синие листы с золотыми буквами Корана и обилие резной кости характеризовали испанские варианты единого художественного языка.
В XI веке Восточный халифат и его халифы покорились новым завоевателям — тюркские племена, подчинённые династиям сельджукидов, стали главной политической силой. Под их контролем оказались традиционные правители в Багдаде. Сельджуки стали ревнителями строго ортодоксального ислама. Под их влиянием и опекой сложились стойкое мусульманское богословие, основные философско-догматические принципы ислама, основные принципы политического устройства. Классическое мусульманское общество сложилось именно в XI веке.
Тогда же повсеместно распространились многие художественные приёмы, ставшие навеки характерными для ислама. Говоря упрощённо, к иранскому, византийскому и аравийскому субстрату добавились вкусы тюркской степи. Складываются более постоянные типы куполов и минаретов, стандартные узоры нового типа. В бронзовых изделиях появляется медная и серебряная инкрустация, в которой узнаются китайские и индийские мотивы.
Тем временем в Египте и части Северной Африки воцарилась династия Фатимидов, потомков дочери Мухаммада Фатимы и его племянника Али. В долгой борьбе за власть Фатимиды (909—1171) создали сложное религиозное учение, полное сокрытых принципов и значений, доступных только посвящённым. Толкование внутреннего смысла религии, секретные ритуалы и тайная система пропаганды придавали учению Фатимидов таинственную привлекательность, добавляя мистическую "изюминку" в искусство их эпохи. Многие из произведений фатимидского искусства — изображения на керамических сосудах, узоры на зданиях мечетей и дворцов — явно претендуют на многозначное толкование. Любимые Фатимидами сосуды из горного хрусталя уже материалом своим намекают на таинственные глубины знания.
Могущественные правители Фатимиды широко использовали искусство для того, чтобы подчеркнуть значение своей власти. Они основали в 969 году город ал-Кахира ("Побеждающий") и украсили его мечетями, такими, как мечеть ал-Хакима, где грандиозность архитектурного пространства сочетается для молящегося с возможностью уединения и самоуглубления. Огромные сокровища, собиравшиеся Фатимидами, служили и демонстрационным целям. Фатимидские халифы устраивали торжественные выезды, во время которых выносились и показывались публике несметное количество золотых сосудов, огромные бронзовые фигуры и подсвечники, лампы из горного хрусталя, роскошные одежды с надписями и узорами.
В 1099 году Иерусалим был захвачен крестоносцами. Палестиной овладели европейские феодалы, которые по сравнению с утончёнными византийцами, мусульманскими и христианскими жителями Палестины были дикарями. Военные и бытовые контакты времени крестоносцев много способствовали культурному развитию Европы. Вместе с тем, на Ближнем Востоке возникло некое единое культурное поле, когда христианское и мусульманское искусство творились в сходном духе и часто одними и теми же мастерами.
Фатимидов в Египте сменили Аюбиды (1169— 1252) — династия знаменитого Саладина, отобравшего у крестоносцев Иерусалим. Вслед за Аюбидами Египтом в XIII—XV веках правили династии Мамлюков.
Художественным символом и памятником мамлюкской эпохи стал город Каир, именно при них украсившийся многими замечательными зданиями, в частности, мавзолеями с высокими резными куполами и стремительными стройными минаретами. Разработанная структура государственной иерархии со сложными системами взаимоотношений между должностными лицами разных уровней стимулировала производство художественных вещей, служивших символическими подарками и торжественной декларацией в титулах, надписях и знаках положения их владельца или дарителя в государственной системе. Уже упомянутые лампы и многочисленные бронзовые инкрустированные изделия тоже стали определённым художественным знаком эпохи. Значительно расширился репертуар изображений на бронзовых изделиях, превращающихся часто в серию весьма разнообразных по содержанию и единых по стилю жанровых сценок. Памятником высокого мастерства и удивительной красоты является знаменитый "Баптистерий (помещение для крещения — Ред.) Святого Людовика". Большой медный таз, изготовленный в начале XIV века в Сирии, инкрустирован серебром и золотом. На нём изображены сцены охоты и боевых подвигов правителя, дополненные фигурами его приближённых. По геральдическим знакам на стеклянных и металлических сосудах можно определить место многих из них в придворной иерархии.
Мамлюкские ткани и ковры своей роскошью тоже обязаны государственной заинтересованности и спросу на них. Замечательными памятниками стали "мамлюкские" рукописи Корана, а которых получили живое развитие художественные аспекты декоративных почерков (особенно "куфи" и "мухаккак"), а более всего — геометрический орнамент, заполняющий целые вводные страницы и являющийся высшим образцом мистического смысла, содержащегося в бесконечном сплетении абстрактных фигур и линий. Эти эффектные рукописи, как и прочие произведения искусства, особенно подчёркивали благочестие дарителя, чьё имя обязательно писалось и повторялось. Социальные структуры всё больше становились связанными с искусством.
Тем временем испанские мусульмане боролись с реконкистой (от испанского reconquistar — отвоёвывать) коренного населения Пиренейского полуострова — отвоеванием территорий, завоёванных арабами. Сил было ещё достаточно и для борьбы, и для того, чтобы сохранять и преумножать блеск своей культуры. Росли города, замечательные своими монументальными общественными зданиями. До сегодняшнего дня стоит напоминанием о них Герольда, минарет Соборной мечети в Севилье (XII век) — мощная стометровая прямоугольная башня, причудливо разукрашенная. Такого типа минареты-башни характерны и для Испании XI—XII веков, и для Северной Африки, которая с этого времени во всём ориентировалась на испанский художественный вкус. Этот западный тип "тяжёлых" минаретов, весьма отличный от своих стройных и узких восточных собратьев, стал одним из знаков художественно-стилистических различий двух частей мусульманского мира.
В Магрибе (Северо-Западная Африка) особым путём пошло развитие арабского письма. Синий фон "кейруванских" куфических Коранов, писанных золотом, особый стиль куфического почерка дополнились характерным "магрибинским" курсивом, в котором округлость букв сочетается с угловатостью соединений между ними. Этот почерк более причудлив и не стандартизирован тенденцией к сохранению пропорций, присущей Востоку. Книжная живопись перекликалась с восточной, развивая скорее строгие домонгольские традиции Ирака, но с некоторой окраской андалусского лиризма и использованием андалусских реальностей. Своеобразные мотивы орнамента, развитые испанской архитектурой, расцвели в керамическом материале. Великолепная, яркая и торжественная люстровая (от лат. lustratio — очищение посредством жертвоприношения — Ред.) посуда воплотила в себе блеск андалусской культуры и послужила важным стимулом для развития керамического искусства всей южной Европы. Посредниками, в частности, стали малагские мастера, в XIV веке изготовлявшие люстровую посуду для мусульманских и христианских клиентов одновременно.
В XIII веке мусульманский Восток был сокрушён монгольским нашествием. В 1258 году армии внука Чингисхана Хулагу взяли Багдад, потопив его в крови. Только в Сирии Мамлюки сумели остановить монголов. Мусульманской культуре был нанесён огромный ущерб, погибли люди, в том числе и многие творцы культуры, сгорели дворцы, мечети и библиотеки. Однако постепенно новые завоеватели приняли ислам, ассимилировались с уже многовековой культурой и стали её покровителями. Многочисленные монгольские по своим корням династии мусульманских правителей связали со своими именами особые школы и стили мусульманского искусства.
В эпоху Ильханидов в XIII веке возродилась монументальная архитектура, где окончательно закрепилось торжество изразцовых цветных украшений внутренней и наружной частей зданий. Знаменитые кашанские изразцы составляли многозвёздные узоры на плоскости стен и заполняли объёмные ниши и колонки михрабов. Возрождённое керамическое производство, продолжившее технические традиции домонгольского Ирана, восприняло, однако, большое количество дальневосточных (китайских) мотивов и сюжетов.
Усиление культурных связей с Китаем, влияние китайского художественного вкуса и языка характерно для развития искусства, порождённого монгольской империей, которая политически объединила Дальний и Средний Восток. Не без китайского влияния получила новый толчок и книжная живопись. Появились исторические сюжеты, которыми иллюстрировали широко распространившуюся "Историю" иранского учёного Рашидаддина (1247—1318). Продолжилась и окрепла традиция иллюстрированных списков иранского эпоса "Шахнаме".
Всё это достигло высшего развития при Тимуридах — другой монгольской чингизидской династии, расцветшей в конце XIV — начале XV веков в Средней Азии. Великий Тимурлант (Тамерлан, 1336—1405), завоевавший полмира, уничтоживший Золотую Орду и пленивший могущественного османского султана Баязида, привёз в свою столицу Самарканд ремесленников и художников со всего света. При нём и его преемниках возникли изумительные архитектурные памятники, быть может, высшие достижения в художественном использовании цвета в архитектуре. Соборная мечеть в Самарканде (Биби-Ханым), Тимуридская родовая гробница Гур-Эмир, удивительная аллея мавзолеев — Шахи-Зинда, площадь Регистан в Самарканде, мавзолей Ахмада Ясеви в Туркестане — высшие шедевры мировой архитектуры и художественного вкуса.
Книжная миниатюра при Тимуридах тоже достигла особых вершин. Её главными центрами стали Герат, Тебриз, Шираз. В придворной мастерской принца Байсонкура были созданы шедевры миниатюрной живописи — рукописи "Калила и Димна", "Шахнаме" (1429). В тимуридское время засверкали имена великих художников Ага-Мирака, Бехзада. В книжной миниатюре этой эпохи уже сложились многие характерные черты великой персидской миниатюры: яркость и пестрота цвета, интеллектуальная абстракция как основа творчества, сочетание большого интереса к бытовым сценам с глубокой мистической метафоричностью и символичностью всех изображений.
Тем временем в Испании мусульманская власть, а с ней и мусульманская культура клонились к закату. Последняя мусульманская династия — Насриды (1230—1492) создала, однако, в Гранаде один из высочайших и символичных образцов искусства ислама — дворцовый косплекс а-Хамра (Альгамбра). Этот прославленный в легендах дворец воплотил в себе многие характерные черты мусульманского умения украшать жизнь правителя и производить впечатление на тех, кого он допускал к себе. Дворец был знаменит красотой своих приёмных залов, где архитектура колонн, арок и резных узоров сливалась в бесконечное кружево. Его лёгкость и изящество помогали создать особое впечатление торжественности и церемонности. Рядом находились личные покои и гарем со знаменитым Львиным двориком, садами, прудами и фонтанами. Фонтаны и сады были важной частью не только этого дворца, но и всех других дворцов и резиденций. Они были и частью декора и частью мировоззрения, ибо напоминали о райских садах, обещанных верующим после смерти и Судного дня.
В восточной части мусульманского мира одна за другой возникали империи. В XVI—XVII веках Иран стал официально исповедовать шиитскую ветвь ислама под властью династии Сефевидов (1503— 1736). С их эпохой связано дальнейшее развитие городской архитектуры, где величественными становились не только здания, но и целые районы города.
Непревзойдённым образцом мусульманского городского строительства и сегодня остаётся одна из столиц Сефевидов — Исфахан. Прекрасные огромные мечети и дворцы, украшенные яркими изразцами, обрамляют просторную и элегантную площадь. Она умело соотнесена с торговыми рядами, караван-сараями, медресе, каналами и мечетями. Город сам говорит о своём значении центра большой империи.
Художественная жизнь здесь была сконцентрирована вокруг двора, который обслуживали и великие мастера, захваченные у Тимуридов, в том числе и Бехзад. Шах Тахмасп, который сам занимался одно время живописью, создал в Тебризе мастерские живописцев и особую школу, развившую традиции Герата. Здесь и появился на свет один из самых знаменитых шедевров персидской миниатюрной живописи — рукопись "Шахнаме" шаха Тахмаспа.
В другой сефевидской столице — Казвине сложился свой стиль живописи, более ориентированный на рынок. Там появляются и приобретают популярность жанровые и портретные миниатюры на отдельных листах, которые любители собирали в альбомы. С этим видом изобразительного искусства связано одно из самых ярких имён в истории мусульманского искусства — Риза-йи-Аббаси. Сефевидский Иран подарил миру и замечательную живопись на лаковых предметах — коробочках, переплётах, подставках для книг, пеналах переписчиков.
Однако самым ярким памятником сефевидской эпохи стали ковры. Их издавна ткали на Среднем и Ближнем Востоке, но именно от этого времени до нас дошёл массовый материал, позволяющий увидеть широкую картину. Возникли хорошо организованные, управляющиеся частью государством мастерские, работавшие не только для мусульманского, но и для христианского мира. Именно тогда появились знаменитейшие ковровые шедевры — гигантские прекрасные ардебильские ковры. Сложились основные приёмы коврового узора, как бы превращавшие их в произведения живописи на другом материале. Определились и основные типы ковров: садовые, охотничьи, медальонные, цветочные, вазовые. Высочайшего мастерства и пышности достигли расшитые ткани, на которых появляются почти объёмные фигуры мифических и литературных персонажей.
Преемниками культуры Тимуридов стали Великие Моголы (1526—1858) — чингизидская династия потомков Тимура, создавшая ещё более пышную, чем сефевидская, империю в Индии. При них иранская роскошь расцветилась индийской любовью к драгоценным камням, которыми тогда славился полу-остров. Изделия из них — украшения, сосуды, оружие и даже мебель — поражали воображение. Блеск камней и драгоценных металлов оставлял в тени прекрасные изделия из более простых материалов. Однако главной памятью об искусстве той эпохи стал для нас торжественный и трогательный мавзолей Тадж-Махал, возведённый Шах-Джаханом в память о его красавице-жене, — сознательное напоминание о райских садах, выраженное высочайшего уровня мастерством слияния архитектуры и пейзажа и фантастически точным и тонким орнаментом во всех его разновидностях.
Богато усыпанные драгоценными камнями предметы из сокровищниц Великих Моголов представлены в Эрмитаже и служат символами позднего периода мусульманского искусства. Они были привезены в Россию посольством персидского правителя Надир-шаха, который разгромил государство Великих Моголов и разграбил их столицу Дели в 1739 году.
Иранские Каджары (1779 —1925) развили многие из присущих иранской традиции черт утончённости и изящества даже в украшении оружия. Особенностью иранского искусства в XVIII-XIX веках стали картины маслом на холсте, где традиции старинной декоративной живописи приобрели крупные размеры, продолжая оставаться воплощением правил мусульманской традиции, делавшей даже изображения людей больше орнаментом, чем отражением живой реальности.
Другая, последняя мусульманская империя, окончательно покорив Византию взятием Константинополя в 1453 году, завершила цикл, начатый покорением мусульманами Иерусалима. Правители малоазийских турок-османов настойчиво и упорно создавали своё государство в борьбе с мусульманскими и христианскими противниками. Константинополь — Стамбул стал их столицей, а главное здание христианской столицы Айя София — образцом для величественной османской архитектуры. Огромные мечети с куполом над кубом основного здания и многочисленными куполами над примыкающими помещениями стали провозглашением окончательного триумфа ислама, как и архитектура "Купола Скалы" в VII веке.
При Османах (1281—1924) искусство архитектуры достигло огромных высот и стало ещё более серьёзной, чем прежде, наукой. Османская Турция подарила миру одного из величайших архитекторов. Мечети, построенные Синаном, не только величественны, красивы и элегантны: они определили узнаваемый стиль мусульманской архитектуры на несколько веков, стали её символом. В их декоре богато использовались изразцы, в которых преобладал синий цвет. Важным элементом внутреннего убранства стали огромные каллиграфические надписи.
Каллиграфия в османское время дала развитие многим относительно просто читаемым почеркам. Знаменитые каллиграфы Хамидулла, Карахисари и другие развили до совершенства стандартный тип Коранов, переписанных "нас-хом", создали новые монументальные надписи "сульсом" и "мухаккаком". Подобно миниатюрам на отдельных листах появились каллиграфические надписи (цитаты из Корана и высказывания Пророка Мухаммада). Большие листы содержали переписанные разными почерками описания Пророка. Параллельно развивались и очень сложные мелкие почерки (как, например, "рика"), плотно толпящиеся буквы которых на документах наряду с эстетическим имели и практический смысл. В таком документе невозможно было что-нибудь вставить или изменить. Вершиной каллиграфического ухищрения стали османские тамги — имена султанов, написанные так замысловато, что они превращались в графические символы, похожие на родовые знаки древних тюрков.
Книжная миниатюра стала подчёркнуто реалистичной (видимо, не без европейского влияния) и даже позволяла иллюстрировать историю Пророка, хотя, конечно же, лица его не воспроизводили, заменяя его белым покрывалом.
Османы создали и государственные керамические мастерские, где родился отчётливый "изникский" стиль довольно реалистических изображений растений (гвоздики, гиацинты, тюльпаны), выполненных синими и красными красками. Государственной монополией стало изготовление пышных османских шелков. Подчёркнутая роскошь, блеск и показное богатство сочетались с утончённостью и изощрённостью развлечений и удовольствий — эти черты, присущие вообще мусульманскому искусству, достигли в османском искусстве небывалых прежде высот и завершённости.
Династии сменяли династии на протяжении четырнадцати веков. Каждая владела частью мира ислама, каждая имела свои специфические этнические, политические и культурные особенности. Политический строй и культура в мире ислама менялись от эпохи к эпохе. Само собой разумеется, что искусство Египта IX и XVIII веков весьма отличаются друг от друга. Само собой разумеется, что искусство мусульман Индии и Марокко в XV веке тоже весьма различны. Это понятно всякому и достаточно обычно. Однако все эти разнообразные районы мира, включая и части Китая, и Индонезию, все эти периоды в разных и в одинаковых областях мира обладают общими чертами. Они легко узнаваемы, но не так легко описываемы. Единство этих черт определено многими факторами, но прежде всего тем, что в разных странах искусство было пронизано исламскими традициями и идеями. Религиозная запрограммированность мусульманского искусства определила его выживание в различных политических и культурных условиях. Эта духовная программа выражена не явственно, она не в сюжете, а в художественных особенностях. Поэтому она живуча и поэтому она так привлекательна.
Обсуждения Мусульманское искусство