На Экваторе

А может, потому, что и Душу можно здесь опустошить – высвободить всё, что в ней накопилось. Ведь именно так поступили будто бы минуту назад побывавшие здесь Тургенев, Достоевский, Толстой, Гоголь, Чехов… Правда, этот город запомнил лишь первых двух – они высвобождали позитив. А остальные изливали правду. Здесь обостряются чувства, и у писателей выразилось понимание человеческой низости и беспомощности, ничтожества и примитивности, но и величия и добра, могущества и красоты. Пустота как никогда быстро заполнилась ощущением мира и спокойствия. Ощущением того, что я – Дома. Ощущением, что я наконец нашёл отведенною специально для меня Комнату в большом Доме – Земле. Нашёл созданный для меня Уголок в Комнате этого Дома – Вселенной. Я – как капля в океане Бога. Возможно, я был там единственным Ангелом, облаченным в мантию Человека, но был и един с природой, которая также жила сама по себе.

Черное покрывало беспечно лежало надо мной, изредка подмигивая мне своими шестиконечными глазками. Луна надменно висела над городом, пребывая в одной и той же позе. Через день ей предстояло затмение, и она хотела вдоволь насладиться неповторимыми пейзажами Вюртембергских земель. Вручную зажженные фонари, с узорами, выгравированными в средневековом стиле, словно стражники, только начинали свой ночной день. Но я не стал жить, как фонари. Вдали кокетливо журчала река, а ивы игриво тянули и отдёргивали свои ветви. Но я не стал жить, как эти фонари. После очередного ряда формальностей я уснул в тёплой комнате. И последнее, что я в этот день видел, были каменные дороги, на горизонте плавно переходящие в небесную гладь.

Утро застало меня во всё той же блаженной пустоте, которая будто вместе со мной уснула и проснулась во мне же теперь. Разница в два земных часа была колоссальной нелепостью – здесь времени нет. Иначе бы влюбленные пары, прожившие на Земле полвека, не любили друг друга так же ярко, как в молодости, фонтаны томились бы в угрюмых парках без дела, а руины старинного замка уже провалились бы под Землю, став экспонатом того музея, что хранится в недрах планеты миллионы и миллиарды лет. Без времени нельзя опоздать – можно только успеть, без времени нельзя стареть – только молодеть, без времени нет прошлого и будущего – есть только «здесь и сейчас», позволяющее перенестись в текущий момент куда душе угодно. Люди, осознающие это, живут припеваючи. Живут по-настоящему. Пусть и спят. Но осознанно. Очевидно, этот город родился мудрым и просветленным, и знает это с самого рождения. Знает, что никогда не умрёт и сохранит свою истинную сущность.

Какие-либо желания и побуждения также оставались в стороне, вежливо позволяя Душе не заботиться о всевозможных эмоциях. Она просто решила прогуляться на природе. Даже железные, рычащие, быстродвижущиеся устройства, как принято думать, облегчающие процесс передвижения, казались природным продуктом в её собственном мире. Я даже никуда не направлялся. Просто воспользовался интуицией, которой люди пренебрегают. Всем нужны эмпиристические умозаключения, доказательства. Возможно, интуиция и есть – группа наших Ангелов.Несомненно, светлая и девственно-чистая энергия обосновалась здесь. Ни мысли людей, ни сама Земля не смогли повлиять на эту энергию. Да и мысли людей здесь, я уверен, такие же чистые.

Река под названием Оос заряжала энергией воды весь город. Она напоминала новорожденного котёнка, родившегося после заката: как только сумерки спускались на облака, Оос начинала извиваться, бушевать, прыгать из стороны в сторону в поисках опоры, но ветер, словно мудрый старец, нёс её дальше, указывая верную дорогу. И так река и мчалась, внимая превратностям ветра, пока не наставало утро и Оос, ослеплённая солнцем, становилась спокойнее и просто продолжала свой путь в бесконечность. Ближе к полудню река приобретала синий, уверенный оттенок, привыкнув к танцевавшим на ней лучам солнца. Затем снова наставали сумерки, и котёнок оживал, покрывался лазурью и получал ласки от мамы – от ивы на берегу, заботливо свесившей свои нежные руки над сверкающей гладью реки. Мосты пересекали Оос через каждые полкилометра. Это выглядело очень символично: с одной стороны – бескрайняя дорога и лес, с другой – город с его акциями и заботами. А посередине – река. Следует выбрать ту или иную сторону, иначе так и будешь плыть по течению или без до конца этой жизни. Мощные, пахнущие хвоей и древностью стволы диковинных деревьев, словно стражи на посту, охраняли мосты с обеих сторон. Мимо широких крон дубов и ив пролетали то огромные стати птиц, то одинокие, но гордые сизые путешественники. Птица мгновенно отметит, что данная местность абсолютно симметрична: по обе стороны от лазурной красавицы существовало некое пространство, но с одной стороны оно была занято старинными домами, современными магазинами и снующими туда и обратно людьми, а с другой – те же поля, но покрытые свежим, нетронутым снегом, переливающимся тысячами искорок, глядеть на которые так любят диковинные деревья вокруг. Шагая вдоль берега, внимая журчанию реки, прислушиваясь к шёпоту листьев, кажется, будто идёшь по вечному кругу природы и умиротворения, и только многочисленные мостики, каждый из которых уникален по-своему, напоминали о том, что эта дорога линейна, а если это и круг, то завершится он ещё очень и очень нескоро. Мысли о границах и логике, мешающие человеку познавать божественное, вмиг улетучиваются, как только человеческий взгляд падает на необычайное явление в центре этого храма природы. Гордая секвойя возвышается не только над остальными обитателями маленького леса, но и над всем городом. Тургенев написал в своём письме другу: «Через неделю я перебираюсь сюда. Здесь есть такие деревья, которых я нигде не видал...» Что уж тогда говорить о громадной путешественнице из Северной Америки, присутствовавшей в Старом Свете в единственном экземпляре? Впрочем, после нескольких дней изучения местных земель подобным феноменам перестаёшь удивляться: неподалёку, среди опавшего, греющегося под пушистыми комочками клёна, обосновалась группа путешественников с желтовато-древесным оттенком тонкого короткого ствола – бамбук. Рядом находилась миниатюрная полянка с сочной и праздной травой. Окруженная снегом, она оставалась нетронутой. И даже окружавшие её ели, высокие и низкие, зеленые и бирюзовые, периодически стряхивали с себя свежий, переливающийся всеми цветами радуги снег.

Я был на Экваторе. Он именно здесь – не в океане, не на островах – нет. Он намного ближе. В Душе. И Душа моя засияла, засверкала, заблестела новыми красками, когда нашла свой уголок в просторной комнате маленького, но вечного домика. Здесь Душа открывалась, и никто не дивился этому и не препятствовал, хотя в жизни она и отходит, дай Бог, на второй план. Здесь было всё и не было ничего. Здесь не было времени, но было и время, которого нет. Он отражал негатив, в равной степени притягивая его, он отстоял от всего земного на ту сотню градусов, что бесцельно искали учёные, рассматривая лишь материальную, но не духовную сторону этого явления. Экватор был и храмом – люди, если им удавалось уехать, уезжали очищенными и наделёнными светом. Экватор был и заповедником, где ничего ни за чем ухаживать и ничего охранять не следует – Природа всё делает сама. Экватор был и банком, где крутилась мощная энергия, именуемая деньгами. Но всё это было на расстоянии, всё это было... да, нужным, но срочно. Не сейчас... Не тогда, когда Душа, возможно, первый раз в своём нынешнем воплощении смогла наконец отдохнуть, найти себя Высшую, найти компромисс с этой планетой. И священное спокойствие, о котором могут только мечтать на экваторе материальном. Вот он – центр Земли, вот оно – Инь и Ян, вот оно – Богатство, вот он – Бог, и вот она – Природа. Это – сфера тепла, света, вечности и любви, поглощающая всех и не отпускающая никого. Рай на Земле, где и Душа, и тело поют. Едино. И имя ему – Баден-Баден...

Thank You 888