Существование души

Образования у меня два, оба — технических. Не хвастовства ради, а пояснения для скажу, что первый диплом у меня — красный. Второй не получился — уже учился в других условиях, но с не меньшим рвением. Это я рассказал к тому, что учился не абы как, и учился самому что ни на есть материалистическому мировоззрению.

Однако интерес к «потустороннему» у меня присутствовал всегда. В детстве я верил, что все почерпнутые из фантастических книг чудеса осуществимы. Помню, как перед тем, как пойти в первый класс, восторженно рассказывал матери, с каким удовольствием буду изучать химию — ведь с ее помощью можно сделать невесомость!

Химию, несмотря на то, что невесомостью она не занимается, я изучал с большим интересом (спасибо всем мои учителям химии), как и все остальные дисциплины естествознания. Параллельно, сначала незаметно, а потом — как снежный ком начала появляться в моей жизни информация обо всем том, что принято называть «потусторонним». Спасибо одному моему другу, он ничего особенного для моего мистического образования не сделал, кроме одного и самого главного: он относился к этой сфере с интересом. Не с фанатизмом, а с интересом. Фактически дал мне понять, что раз существует такой огромный пласт информации — значит, зачем-то это нужно, что-то дивгало людей на то, чтобы потратить немаленькую часть своей жизни на что-то эфемерное, крамольное с позиций картезианства.

Не буду углубляться в то, что и как я узнавал и какие выводы делал. У каждого свой путь и навязывать свои мысли я никому не хочу. А вот о чем хочу поговорить — так это о полезности подобных увлечений с самых банально-бытовых позиций.

Я утверждаю, что вера в существование высшей реальности, в существование души — это не мракобесие само по себе. Это нужная вещь каждому думающему человеку. Впрочем, если подумать, то и недумающему человеку такая вера не повредит — в самом деле, если он не думает и не горит желанием понять и осознать окружающий мир — отсутствие веры вряд ли подвигнет его к исследованиям.

Как я уже сказал, в ВУЗах я учился с интересом и рвением. К сожалению, примерным студентом никогда не был — и лекции прогуливал, и пьян бывал без меры, и без шпаргалок практически не обходилось. Все грехи студенчества были мне свойствены — кроме одного: я никогда не покупал оценки. Точнее, был один момент... Не хочу вспоминать. Скажу лишь, что фактически способ сдать экзамен был вполне легитимным (хм, это была политология, словечко оттуда) и заключался в некоей упрощеной процедуре — «сдать тест» вместо «ответить по билету». Не совсем легитимным был процесс — ожидалась помощь от контроллирующего преподавателя... В конце концов тест я фактически сдал сам, избежал позорной тройки и на всю жизнь получил урок. Непростой, но важный, и он был усвоен.

Так вот, вся воспринимаемая (когда — с восторгом, когда — без) мною информация в институте сводила факт моего существования к череде железных звеньев причинно-следственных переходов, вставляя иногда между ними вероятностные связки. Если вдуматься, то каждая моя мысль и эмоциональный порыв — всего лишь результат, который можно получить, вычислив какую-то гигантскую, но определенную формулу. Позже я узнал, что даже понятие такое есть — демон Лапласа, который теоретически способен просчитать все что угодно во вселенной. Важного в этом демоне было не то, какой он вычислительно-способный, а сам факт возможности просчитать судьбу любого электрона.

Мне это очень не нравилось. Точнее, у меня вызывали восторг логические построения, расчеты, прикидочные выкладки, но стоило их применить к моей собственной жизни — как получалась очень непритязательная картина.... Выходило, что я — вполне заурядный продукт химических реакций, стечения прогнозируемых обстоятельств, и как результат — с прогнозируемой судьбой. Материалисты спокойно живут с этой мыслью, она их не пугает. Точнее, они не знают других объяснений. Не то чтобы меня пугала такая картина мира, она просто доставляла мне дискомфорт. Как-то одно — ощущать упоение от процесса рассчета какой-нибудь системы, ощущать, как твой мозг ухватывает ниточки причинно-следственных связей, заставляет их взаимодействовать и выдавать результат — не имеющий пока совершенно никакого осязаемого воплощения, но обещавшего хорошо совпасть с реальным механизмом. И совсем другое — понимать, что даже это ощущение упоения, полета, какой-то беспредельности возможностей — лишь результат так же легко рассчитываемых реакций в твоем мозгу. А мои скромные музыкальные таланты? Это — тоже результат химических реакций, внешних раздражителей и стечения прочих обстоятельств. Даже та музыка, которую я сочинял (пусть не особенно искуссная, но моя) — и то — всего лишь комбинация звуковых колебаний разных частот с разными гармониками, благозвучные комбинации которых давно уж известны.

Я — машина. Механизм. Пусть и невероятно сложный, но определенный алгоритм.

Нет.

Меня это не устраивает. Если я начинаю об этом думать — сразу прекращается любое упоение самым приятным процессом. Потому что вдруг понимаешь, что даже эта навалившаяся апатия — и то результат мелких событий, происходивших со мной с самого рождения, и с миром — с самого его основания.

А потом я подумал: а что плохого в том, что я перестану считать себя машиной? Должна же быть у меня свобода воли! Даже если ее просто-напросто нет — мне просто будет спокойнее и веселее жить, если я перестану считать себя машиной. Да и Гейзенберг с его принципом квантовой неопределенности если уж не убил Лапласова демона, то придушил его до полусмерти...

И тут возник некий конфликт. С одной стороны, я — воспитанник рационализма, а с другой стороны — перестав считать себя машиной, я автоматически становлюсь своего рода дезертиром из лагеря рационалистов. А если не рационалист — то кто? Верующий? Хм...

Все, что я знал о верующих — это то, что они любые проявления этого мира объясняли волей Бога. Мне такое мировоззрение казалось всегда некой кастрацией — человек, у тебя же есть глаза и ум — смотри и делай выводы! Ведь есть столько увлекательных закономерностей — где же здесь воля Бога?

Но со временем, побывав в нескольких очень нехороших жизненных ситуациях, дожив до одного момента, когда я на полном серьезе думал о смерти... Нет, это не банальное бегство в суицид от несчастной любви — обстоятельства были серьезнее. Я слеп. Глаза переставали видеть. Нужно было хирургическое вмешательство, которое с детства преследовало меня кошмарами. Так получилось, что я с детства боялся именно такого хирургического вмешательства. И я на полном серьезе планировал — уйду в леса помирать голодом, но не дамся эскулапам. В конце концов, встречались свидетельства, что таким неожиданным образом люди вылечивались и от рака...

В конце концов, закончилось все хорошо — мне сделали операцию, на один глаз я практически слеп, второй — видит на 100%. Но главная мысль, вынесенная из тех метаний, у меня осталась и пустила во мне корни.

А мысль эта проста до невозможности: перед ликом смерти (настоящей или воображаемой — не важно) вдруг понимаешь, что многие вещи, которые привык ценить — не значат ничего. А вот те вещи, которые на самом деле важны — все сплошь нематериальны. И если мне хочется считать себя продуктом божественного труда — то пусть это трижды противоречит моим убеждениям, но я буду считать именно так, если это сделает меня счастливее.

Так что конфликт в некотором смысле исчерпался, и теперь никакого дискомфорта я от этого не испытываю. Более того, чем больше я проникался мистическими учениями (а с того момента интерес в этом отношении у меня существенно вырос), тем понятнее мне становилось, в чем же именно проявляется воля Бога. Это отдельный большой разговор, но вкратце — «случай — псевдоним Бога». То, что мы привыкли считать случайностью (в широком смысле) — это и есть проявление воли Вселенной, Брахмана, Бога. Теория, кстати, внутренне непротиворечивая.

А что там про душу, которая вынесена в заголовок?

А с душой все просто и понятно. Варианта два: либо ты веришь в ее существование, либо ты веришь в ее отстутствие. Причем человеку нужнее верить в ее существование, чем в ее отсутствие. И нужнее, и полезнее. Почему?

Потому, что если верить в существование души — то придется верить и в существование другой реальности. А раз есть душа, и ее проявления ничего общего с жестокостями реального мира не имеют (творчество, любовь, духовный порыв), то другая реальность, судя по всему, более справедлива. А коли так — то за злодеяния могут и припомнить «там».

Это отрицательное обоснование. Страх наказания. Но, уверен, даже он может удержать человека от злодеяния. Есть и другое, положительное обоснование. Раз проявления души столь прекрасны, то не менее прекрасна должна быть высшая реальность. А коли так, то «там» ты получишь максимальные возможности для самореализации и наслаждения.

А что если души на самом деле нет?

А вот тут самое интересное. Если души нет, то личность уничтожается в момент смерти. А коли личности уже нет — то и сожалеть об ошибках мировоззрения некому. Не-ко-му. То есть даже если все это — полная туфта, и никакой души не существует — то и проверить никто не сможет, и разочаровываться не придется.

Ну а человек, верящий в божественность всего сущего (заметьте, не адепт какой-то конкретной религии, а истинно верующий человек) — более счастлив, чем человек, верующий в то, что он просто механизм. Ну а коли некая мысль просто может сделать нас немного более счастливыми — даже если она ошибочна — не все ли равно, правда ли это или ложь? Тем более, что если она окажется правдой — то правильно мы в нее верили, а если она окажется ложью — то испытывать горечь не придется?

И наоборот — если допустить отсутствие души — то все становится грубым и неинтересным. Можно творить что угодно — если не попадешься — то все сойдет с рук.

Вот почему я, материалист по образованию и образу мышления, верю в существование души и высшей реальности.