О работе в области физико-химической биологии, выполненной при участии российских ученых и посвященной деятельности «протонных помп», рассказал доктор биологических наук Юрий Антоненко – автор статьи, опубликованной во вторник в журнале Proceedings of the National Academy of Sciences.
– В чем суть работы, описанной в вашей статье в PNAS?
– Работа посвящена механизму переноса протонов вдоль поверхности белково-липидных мембран. Этот процесс лежит в основе работы такого важного семейства ферментов, как «протонные помпы», которые являются центральным звеном при синтезе АТФ – универсальной энергетической «валюты» клеток (подробнее о «протонной помпе» можно прочитать во врезе к данной заметке). Было показано, что для преимущественного движения протона по поверхности мембраны совсем не обязательно иметь связанные с мембраной протон-акцепторные группы, сама физико-химическая природа липидной мембраны генерирует барьер для отрыва протона от мембраны.
– Вы имеете не одну совместную статью вместе с одним из самых известных современных российских ученых академиком Владимиром Скулачевым. Насколько нынешняя статья пересекается с областью исследований, проводимых совместно со Скулачевым? Или речь идет об абсолютно разных вещах?
– Скорее это разные работы. Проект Скулачева имеет более прикладной характер, по крайней мере, мое участие связано в основном с фармакологическими характеристиками нового класса соединений – митохондриально направленных антиоксидантов.
– Какое практическое применение имеют результаты, полученные вами и вашими коллегами и о которых рассказывается в настоящей статье в PNAS?
– Данная работа пока далека от какого-либо практического выхода. Но в общем виде можно сказать, что знание механизма переноса протона вдоль поверхности белково-липидных мембран, которому посвящена статья, может привести к переосмыслению большого пласта накопленных экспериментальных данных в этой области и потенциально повлиять на прикладные исследования, скажем, в области фармакологии.
– Расскажите, пожалуйста, подробнее о коллективе ученых, который работал над данной статьей. Давно ли вы работаете с Дмитрием Черепановым, еще одним автором этой публикации, и с вашими иностранными коллегами?
– Данная работа выполнена под руководством профессора Петера Поля (Peter Pohl), который сейчас возглавляет Институт биофизики в Университете Линца, Австрия. Будучи рожденным в ГДР, Петер учился во втором медицинском институте в Москве и поэтому блестяще владеет русским языком. Наша совместная работа началась как раз во время выполнения его дипломной работы в моей лаборатории в МГУ.
Дмитрий Черепанов, помимо активной научной работы, находит время для своей деятельности священника Русской православной церкви, имеющего приход во Владимирской области.
Андреас Шпрингер, который, будучи аспирантом профессора Поля, выполнил большинство экспериментов в данной работе, в настоящее время уже оставил науку и работает в инженерной компании. Профессор Фолькер Хаген синтезировал абсолютно необходимый для данной работы реактив, который позволил локально высвобождать протоны под действием вспышки ультрафиолетового света.
– Что было сделано конкретно вами и другим российским автором статьи Дмитрием Черепановым?
– Мое участие в работе было существенным на самой ее начальной стадии, то есть около десяти лет назад. Я заинтересовал профессора Поля этой проблемой и поставил первые эксперименты своими руками. В последующие годы экспериментально работа доделывалась аспирантом профессора Поля Андреасом Шпрингером. Дмитрий Черепанов активно участвовал в теоретическом описании полученных данных.
– Расскажите, пожалуйста, немного о себе: где получали образование, где работали, какие научные проблемы вас интересуют?
– После окончания биофака МГУ я поступил на работу в НИИ физико-химической биологии им. Белозерского, МГУ, и работаю там по сию пору. Нынешняя статья в Proceedings of the National Academy of Sciences как раз является продолжением работы над моей кандидатской и докторской диссертациями, которые я выполнил в лаборатории Льва Сергеевича Ягужинского в отделе Владимира Петровича Скулачева. Однако это направление уже вряд ли можно назвать главным в моей текущей работе. В настоящее время основное внимание в работе я уделяю изучению работы ионных каналов в мембранах, формируемых пептидами. Кроме того, в последние годы я участвую в изучении механизма протекторного действия соединения SkQ, которое идет в рамках большого проекта под руководством академика В. П. Скулачева.
– Каково, на ваш взгляд, современное состояние российской науки?
– В целом, на мой взгляд, идет медленный, но активный процесс ее деградации. Если раньше по каждой существенной теме имелись несколько работающих лабораторий, то сейчас многие темы в России уже не представлены сколь-нибудь дееспособными лабораториями. Это связано как с падением престижа науки, так и с отсутствием внятной политики по ее поддержанию и возрождению.
Что во многом объясняется отсутствием объективного критерия успешности научной деятельности.
Если на Западе активно используются такие оценки, как цитируемость публикаций, то у нас считается, что этот критерий совершенно не соответствует реальной картине. Что, может быть, частично и верно, но другие критерии, как мне кажется, у нас вообще перестали отражать что-либо объективное. Деградация науки уже достигла такой стадии, что ее уже не остановить даже большими денежными вливаниями.
Для возрождения науки нам уже не избежать повторения пути Бразилии или Китая, где наряду с большим финансированием государство уделяет большое внимание текущим «околонаучным» проблемам.
А у нас недавно ввели новый порядок закупки реактивов и других необходимых компонентов работы, разобраться в котором работающему ученому практически нереально. То есть даже те крохи финансирования, которые таки попадают в их руки, ученые уже не могут рационально использовать. Как при этом можно ждать улучшения ситуации?
– В чем суть работы, описанной в вашей статье в PNAS?
– Работа посвящена механизму переноса протонов вдоль поверхности белково-липидных мембран. Этот процесс лежит в основе работы такого важного семейства ферментов, как «протонные помпы», которые являются центральным звеном при синтезе АТФ – универсальной энергетической «валюты» клеток (подробнее о «протонной помпе» можно прочитать во врезе к данной заметке). Было показано, что для преимущественного движения протона по поверхности мембраны совсем не обязательно иметь связанные с мембраной протон-акцепторные группы, сама физико-химическая природа липидной мембраны генерирует барьер для отрыва протона от мембраны.
– Вы имеете не одну совместную статью вместе с одним из самых известных современных российских ученых академиком Владимиром Скулачевым. Насколько нынешняя статья пересекается с областью исследований, проводимых совместно со Скулачевым? Или речь идет об абсолютно разных вещах?
– Скорее это разные работы. Проект Скулачева имеет более прикладной характер, по крайней мере, мое участие связано в основном с фармакологическими характеристиками нового класса соединений – митохондриально направленных антиоксидантов.
– Какое практическое применение имеют результаты, полученные вами и вашими коллегами и о которых рассказывается в настоящей статье в PNAS?
– Данная работа пока далека от какого-либо практического выхода. Но в общем виде можно сказать, что знание механизма переноса протона вдоль поверхности белково-липидных мембран, которому посвящена статья, может привести к переосмыслению большого пласта накопленных экспериментальных данных в этой области и потенциально повлиять на прикладные исследования, скажем, в области фармакологии.
– Расскажите, пожалуйста, подробнее о коллективе ученых, который работал над данной статьей. Давно ли вы работаете с Дмитрием Черепановым, еще одним автором этой публикации, и с вашими иностранными коллегами?
– Данная работа выполнена под руководством профессора Петера Поля (Peter Pohl), который сейчас возглавляет Институт биофизики в Университете Линца, Австрия. Будучи рожденным в ГДР, Петер учился во втором медицинском институте в Москве и поэтому блестяще владеет русским языком. Наша совместная работа началась как раз во время выполнения его дипломной работы в моей лаборатории в МГУ.
Дмитрий Черепанов, помимо активной научной работы, находит время для своей деятельности священника Русской православной церкви, имеющего приход во Владимирской области.
Андреас Шпрингер, который, будучи аспирантом профессора Поля, выполнил большинство экспериментов в данной работе, в настоящее время уже оставил науку и работает в инженерной компании. Профессор Фолькер Хаген синтезировал абсолютно необходимый для данной работы реактив, который позволил локально высвобождать протоны под действием вспышки ультрафиолетового света.
– Что было сделано конкретно вами и другим российским автором статьи Дмитрием Черепановым?
– Мое участие в работе было существенным на самой ее начальной стадии, то есть около десяти лет назад. Я заинтересовал профессора Поля этой проблемой и поставил первые эксперименты своими руками. В последующие годы экспериментально работа доделывалась аспирантом профессора Поля Андреасом Шпрингером. Дмитрий Черепанов активно участвовал в теоретическом описании полученных данных.
– Расскажите, пожалуйста, немного о себе: где получали образование, где работали, какие научные проблемы вас интересуют?
– После окончания биофака МГУ я поступил на работу в НИИ физико-химической биологии им. Белозерского, МГУ, и работаю там по сию пору. Нынешняя статья в Proceedings of the National Academy of Sciences как раз является продолжением работы над моей кандидатской и докторской диссертациями, которые я выполнил в лаборатории Льва Сергеевича Ягужинского в отделе Владимира Петровича Скулачева. Однако это направление уже вряд ли можно назвать главным в моей текущей работе. В настоящее время основное внимание в работе я уделяю изучению работы ионных каналов в мембранах, формируемых пептидами. Кроме того, в последние годы я участвую в изучении механизма протекторного действия соединения SkQ, которое идет в рамках большого проекта под руководством академика В. П. Скулачева.
– Каково, на ваш взгляд, современное состояние российской науки?
– В целом, на мой взгляд, идет медленный, но активный процесс ее деградации. Если раньше по каждой существенной теме имелись несколько работающих лабораторий, то сейчас многие темы в России уже не представлены сколь-нибудь дееспособными лабораториями. Это связано как с падением престижа науки, так и с отсутствием внятной политики по ее поддержанию и возрождению.
Что во многом объясняется отсутствием объективного критерия успешности научной деятельности.
Если на Западе активно используются такие оценки, как цитируемость публикаций, то у нас считается, что этот критерий совершенно не соответствует реальной картине. Что, может быть, частично и верно, но другие критерии, как мне кажется, у нас вообще перестали отражать что-либо объективное. Деградация науки уже достигла такой стадии, что ее уже не остановить даже большими денежными вливаниями.
Для возрождения науки нам уже не избежать повторения пути Бразилии или Китая, где наряду с большим финансированием государство уделяет большое внимание текущим «околонаучным» проблемам.
А у нас недавно ввели новый порядок закупки реактивов и других необходимых компонентов работы, разобраться в котором работающему ученому практически нереально. То есть даже те крохи финансирования, которые таки попадают в их руки, ученые уже не могут рационально использовать. Как при этом можно ждать улучшения ситуации?
Обсуждения Деградацию науки не остановить денежными вливаниями