“В один из зимних вечеров я долго болтала со своим отцом. В разговоре часто упоминала имя своей подружки — Светлана. И вдруг отец спрашивает: “Кто она, Светлана?” Я непринужденно отвечаю: “Сталина...”
Отец побагровел и, обращаясь к маме, заявил: “Завтра дочери вызываем врача.
Отец побагровел и, обращаясь к маме, заявил: “Завтра дочери вызываем врача.
Она болеет 10 дней. Затем идет в университет. И никогда со Светланой рядом не садится!” Я, конечно, в слезы. А отец пытался утешить меня: “Я не хочу тебя потерять...”
В подругах у Клары Александровны Маштаковой была не только дочь Лучшего друга всех детей. Ей доводилось общаться с Молотовым, Буденным, Ворошиловым. Она работала старшим научным сотрудником в музеях Кремля 30 лет. И была лично знакома со многими из тех, кого сегодня назвали бы “ВИП-персоны”.
А уж счет более молодым “небожителям”, которым показывала Кремль Клара Александровна Маштакова, шел на десятки. И ее рассказы об этих людях добавляют занятные черточки к их портретам...
Молотова приходилось защищать от шпаны
Кремль закрыли для посетителей после покушения Фанни Каплан на Ленина, в 1918-м. И лишь спустя 37 лет, 20 июля 1955-го, по решению Политбюро и Хрущева вновь открыли для всеобщего обозрения. Ранним солнечным утром распахнулись все кремлевские ворота — Спасские, Троицкие, Боровицкие. Можно было видеть, как старики, женщины, дети не просто шли в Кремль — они бежали! Мировые информагентства написали тогда, что счет посетителям шел на десятки тысяч человек.
Для Клары Александровны Маштаковой это был первый рабочий день — молодая выпускница истфака МГУ проводила экскурсии по Архангельскому собору, усыпальнице царей.
— Я обратила внимание на то, что люди, заходя в собор, плакали. А некоторые падали на колени и долго-долго молились...
В те времена на территории Кремля еще жили члены правительства. В квартирах на Коммунистической улице — сейчас она называется Дворцовая — после революции обосновались Молотов, Ворошилов, Дзержинский, Буденный, Цюрупа.
— Никогда не забуду, — вспоминает Клара Александровна, — выходит из своей квартиры Молотов, идет по территории Кремля, а мальчишки, которые пришли на экскурсию, обступают его со всех сторон и бегут за ним с криками “Мо-ло-тов!” Охране приходилось отсекать зевак.
Правительственные квартиры, как правило, состояли из трех комнат и столовой, где обязательно в центре стоял большой круглый стол, покрытый белой скатертью.
— Конечно, в квартирах были и кухни, — вспоминает Клара Александровна. — Но я не уверена, что там готовили еду. Я тысячи раз проходила по этой улице и не припомню ароматов пищи. Скорее всего, вожди питались в кремлевской столовой.
Интересная деталь: на этой улице до революции жила царская обслуга. К примеру, Ленин, когда поселился в своей квартирке, говорил: “Живешь, как в парикмахерской, одни зеркала”. Конечно, одни зеркала, ведь там переодевались фрейлины императрицы.
А Сталин жил в Потешном дворце. В условиях, далеких от тех, что называют “комфортабельными”. Еще Ленин обращался с просьбой выделить Сталину другую квартиру, объясняя ее так: “Окна квартиры Сталина выходят во двор Потешного дворца, где работает кухня. Уже в 3 часа утра спать невозможно — стоит сильнейший грохот”.
Но другой квартиры у Сталина никогда не было. Только когда покончила жизнь самоубийством Надежда Аллилуева, он не вернулся туда ночевать. А потом поселился в здании Правительства (до революции — Сената).
В 1956 году приняли решение: члены правительства должны переехать из Кремля. Для высокопоставленных чиновников отстроили дома на Воробьевых горах. Впрочем, жена Дзержинского вплоть до 1961 года ни в какую не соглашалась покидать кремлевские апартаменты. Молотов и Ворошилов также жили на Коммунистической улице до конца 50-х.
Ворошилов флиртовал с бельгийской королевой
Опыт общения с очень важными персонами Клара Александровна получила еще до работы в Кремле. Она училась на одном курсе с дочерью Сталина Светланой.
— Однажды ко мне подошла незнакомая студентка и завела непринужденный разговор. Она посоветовала мне прочесть книжку Казакевича “Звезда”. Я прислушалась к совету — прочитала. И с тех пор мы с ней подружились. Сидели на лекциях за одним столом. Много разговаривали, обсуждали в основном книжки и учебу.
— Но Светлана Аллилуева была старше Вас. Как же она оказалась на Вашем курсе?
— Светлана поступала в МГУ раньше меня. Она год отучилась на филологическом факультете. Потом заболела. А по возвращении тоже пришла на первый курс, но уже исторического факультета. Так мы и оказались на одном курсе истфака. Даже выбрали одну специализацию — на кафедре новой и новейшей истории. Только я занималась Францией, а она — Германией.
— Дочка Сталина была прилежной ученицей?
— Была ли она усердной — не знаю. Но ей ставили только “пятерки”. Кто бы осмелился ей поставить “четыре”? Например, сдаем с ней экзамен по французскому. Я отвечаю первая — мне ставят “4”. А она отвечает хуже меня, но ей ставят “5”.
— Извините, но это Вы, наверное, из зависти говорите. Все же Ваша подружка была дочерью самого генсека. Она уж наверняка и одевалась получше Вас?
— Да что вы! Когда я познакомилась с ней, я была очень хорошо одета. Мой отец зарабатывал на Севере... Мне запомнилось скромное пальто Светы — из бостона, отделанное серым каракулем. Но самое интересное... Проходит много лет. 1957 год. Я работаю в Кремле. Как всегда, с утра прихожу в гардероб. Недалеко от меня стоит женщина в рваном белом платке и в бостоновом пальто. Я спрашиваю у гардеробщицы: “Кто это?!” Та отвечает: “Это Светлана Сталина пришла на прием к Микояну”. Мне стало за нее так больно! Я даже не смогла к ней обратиться. Она была очень худенькая...
— А были ли среди вождей модники?
— Знаете, кто из соратников Сталина одевался со вкусом и достоинством? Председатель Президиума Верховного Совета СССР Ворошилов, — вспоминает Клара Александровна. — Однажды в Москву с официальным визитом приехала королева Бельгии Елизавета. Именно Клименту Ефремовичу пришлось ее встречать и сопровождать на экскурсии по территории Кремля. Я видела, в каком виде Ворошилов вышел встречать королеву. В отменно скроенном парадном ярко-голубом мундире, тако-ой холеный, шикарный. Это бывший-то луганский слесарь! А навстречу ему шла не спеша, в парчовом костюме, изящная как статуэтка, королева Бельгии. А потом, не знаю уж, правда или нет, — но мне рассказывали, что по утрам Елизавета и Ворошилов вместе совершали верховые прогулки.
— Многие утверждают, что Ворошилов последние годы своей жизни практически ничего не видел. Это правда?
— Ворошилов действительно почти ослеп, но это произошло уже к концу его жизни. Я его часто видела в Кремле — он был всегда в очень хорошей форме. Но однажды, незадолго до его смерти, мы с ним встретились около лифта. Он так испуганно спросил: “Кто это?” Я представилась. И он грустно, как будто оправдываясь, сказал: “Я же почти ничего не вижу”.
Жену Малиновского выдворили с дачи
— Однажды я задумала написать книжку о соратниках Ленина и решила расспросить Семена Михайловича Буденного о его встречах с Ильичем. Позвонила ему. Тот внимательно выслушал и согласился ответить на вопросы, и когда я предложила: “Я к вам приеду”, именитый военачальник воспротивился: “Да что вы, я прекрасно себя чувствую, мне всего 82 года, я сам к вам приеду!”
Приезжает в Кремль. Заходит в музей. Я ему с порога: “Присаживайтесь”. Он вскинул брови и засмеялся: “Да Вы же дама, это Вам положено сидеть, а я уж постою”. Буденный иронично рассказал мне о ранении во время Гражданской войны: “Да что там ранение, только вот сапог жалко было. Пуля пробила мне ногу. Я два дня еще к доктору не обращался. А потом нога распухла, и пришлось разрезать сапог”.
— В некоторых СМИ писали о том, что после смерти Буденного у его жены отняли знаменитую дачу. Это правда?
— Роскошную квартиру на улице Грановского и знаменитую дачу оставили за его женой и тремя детьми. Когда Семен Михайлович только затевал строительство дома, говорил супруге: “Я умру — тебе останется. Да трем нашим детишкам”. Так и вышло. А в семьях других членов ЦК были и другие ситуации. После смерти министра обороны СССР Родиона Яковлевича Малиновского его жену попросту переселили с дачи. С учетом заслуг ее мужа перед отечеством вдове выделили двухкомнатную “хибарку”.
— Вы встречались и с женой Малиновского?
— В 80-е я устраивала вечера в Доме дружбы народов, посвященные Лермонтову, Тургеневу, Пушкину. На один из этих вечеров пришли супруга Малиновского и супруга Буденного. Они, жены членов правительства Сталина и Хрущева, даже одеты были одинаково. Темно-синие, простенькие платьица с белым отложным воротничком.
— А вот жена Андропова, говорят, была модницей...
— Да, она единственная из жен членов Политбюро одевалась со вкусом и модно. Мы встретились с ней в конце 70-х. Она пришла в Кремль на экскурсию. Поделилась, что почти все время проводит в больнице. У нее было не все в порядке с нервами. Ведь она пережила страшные венгерские события 50-х. Тогда Андропов был послом в Венгрии, а она в Будапеште работала учительницей. На ее глазах из окон школы выбрасывали советских детишек. Она не смогла до конца своих дней оправиться от пережитого шока. Когда я уже провожала ее, предложила: “Приходите к нам еще”. А она так грустно: “Нет, я уже больше не приду...”
Хрущев боялся отравления
— В 1956 году состоялся первый официальный визит премьер-министра Бельгии в СССР. После торжественного приема Хрущев предложил бельгийцу прогуляться по Кремлю. Я проводила экскурсию. Никита Сергеевич обронил одну интересную фразу. В Теремном дворце хранился со времен средневековья “долгий ящик”. В него бросали челобитные царю, где они хранились годами, а то и десятилетиями. Хрущев отметил: “Нам не ящик, а большой ларец на Красной площади нужно поставить!“
— Когда Хрущева сместили с должности генсека, у него, по некоторым свидетельствам, началась мания преследования...
— Похоже на то. Я знала кухарку Хрущева. Она мне рассказывала, что, когда его разжаловали, он в тот же день приказал посадить за обеденный стол ее — женщину, которая непосредственно ему готовила пищу, и ее десятилетнего сына. Хрущев боялся, что его отравят. Я тогда еще у кухарки спросила: “Вам, наверное, тяжело с ним работать, приходится изыски стряпать”. Она мне ответила: “Да что вы! Что себе готовлю, то и ему”. Сталин единственный, кто позволял себе роскошь в еде. И знаете какую? В свой любимый красный борщ он выжимал сок из двух лимонных долек.
Наследник Форда цитировал Ленина
— Кто из именитых иностранных экскурсантов запомнился вам больше всего?
— В 1956 году в СССР приезжали легендарный французский певец Ив Монтан со своей женой, актрисой Симоной Синьоре. На экскурсии эта пара проявила себя во всей красе. Когда мы зашли в кабинет императора, я сказала, что он звуконепроницаемый. Монтан шепотом спросил: “А если я запою, меня не услышат?” “Ладно, — говорю, — мы с Симоной выйдем и закроем дверь, а вы пойте”. С моей стороны это был весьма отчаянный шаг. Ведь таких вольностей нам не позволялось. Мы вышли, закрыли дверь. Тишина... Проходит минуты три. Открывается дверь, выходит Монтан и спрашивает: “Вы что, не слышали меня, я же в полный голос пел?!”
Потом я предложила посетить соборы. Ив Монтан категорически отказался идти с нами. В это время он со своими друзьями пошел на Соборную площадь, начал там петь песни, его окружила толпа, которая тоже вместе с ним запела. В общем, устроил на территории Кремля что-то невероятное.
— Я где-то читала, что французский актер Жерар Филип во время приезда в Москву чуть ли не пытался вывезти из Грановитой палаты царские костюмы...
- Дело в том, что, когда Жерар Филип пришел на экскурсию, его действительно больше всего интересовали царские костюмы. Он подолгу их рассматривал, ходил вокруг да около. Но особенно его заинтересовали мундиры Петра Первого. Он отметил, что император был уж очень узок в плечах: “Такой же, как и я”, — сказал он. А еще он все пытался упросить нас, чтобы мы ему дали примерить сапоги Петра. Насилу отговорили. Пришлось подробно объяснять, что у императора был настолько большой размер обуви, что ему уж никак не подойдет.
— А Вам доводилось общаться с настоящими крупными капиталистами?
— Праправнук и наследник Форда, Генри, приезжал к нам в конце 50-х. Несмотря на то, что миллиардер, одет был скромно, в пиджак из ткани букле. Он попросился посмотреть на музей-квартиру Ленина. И в конце экскурсии спросил меня: “А сколько у Вас собраний сочинений Ленина?” Я удивилась: “У меня? Одно...” - “А у меня, — гордо произнес он, — все собрания сочинений Ленина, начиная с 20-х годов, и на всех языках мира!” И добавил: “Я очень часто обращаюсь к его мыслям. Кстати, приведите мне цитату Ленина о состоянии германского экономического общества на 1914 год”. Ну что я ему могла ответить? Мне ведь было всего 28 лет! И тогда он сам процитировал Ленина...
Ирина Боброва,
МК
В подругах у Клары Александровны Маштаковой была не только дочь Лучшего друга всех детей. Ей доводилось общаться с Молотовым, Буденным, Ворошиловым. Она работала старшим научным сотрудником в музеях Кремля 30 лет. И была лично знакома со многими из тех, кого сегодня назвали бы “ВИП-персоны”.
А уж счет более молодым “небожителям”, которым показывала Кремль Клара Александровна Маштакова, шел на десятки. И ее рассказы об этих людях добавляют занятные черточки к их портретам...
Молотова приходилось защищать от шпаны
Кремль закрыли для посетителей после покушения Фанни Каплан на Ленина, в 1918-м. И лишь спустя 37 лет, 20 июля 1955-го, по решению Политбюро и Хрущева вновь открыли для всеобщего обозрения. Ранним солнечным утром распахнулись все кремлевские ворота — Спасские, Троицкие, Боровицкие. Можно было видеть, как старики, женщины, дети не просто шли в Кремль — они бежали! Мировые информагентства написали тогда, что счет посетителям шел на десятки тысяч человек.
Для Клары Александровны Маштаковой это был первый рабочий день — молодая выпускница истфака МГУ проводила экскурсии по Архангельскому собору, усыпальнице царей.
— Я обратила внимание на то, что люди, заходя в собор, плакали. А некоторые падали на колени и долго-долго молились...
В те времена на территории Кремля еще жили члены правительства. В квартирах на Коммунистической улице — сейчас она называется Дворцовая — после революции обосновались Молотов, Ворошилов, Дзержинский, Буденный, Цюрупа.
— Никогда не забуду, — вспоминает Клара Александровна, — выходит из своей квартиры Молотов, идет по территории Кремля, а мальчишки, которые пришли на экскурсию, обступают его со всех сторон и бегут за ним с криками “Мо-ло-тов!” Охране приходилось отсекать зевак.
Правительственные квартиры, как правило, состояли из трех комнат и столовой, где обязательно в центре стоял большой круглый стол, покрытый белой скатертью.
— Конечно, в квартирах были и кухни, — вспоминает Клара Александровна. — Но я не уверена, что там готовили еду. Я тысячи раз проходила по этой улице и не припомню ароматов пищи. Скорее всего, вожди питались в кремлевской столовой.
Интересная деталь: на этой улице до революции жила царская обслуга. К примеру, Ленин, когда поселился в своей квартирке, говорил: “Живешь, как в парикмахерской, одни зеркала”. Конечно, одни зеркала, ведь там переодевались фрейлины императрицы.
А Сталин жил в Потешном дворце. В условиях, далеких от тех, что называют “комфортабельными”. Еще Ленин обращался с просьбой выделить Сталину другую квартиру, объясняя ее так: “Окна квартиры Сталина выходят во двор Потешного дворца, где работает кухня. Уже в 3 часа утра спать невозможно — стоит сильнейший грохот”.
Но другой квартиры у Сталина никогда не было. Только когда покончила жизнь самоубийством Надежда Аллилуева, он не вернулся туда ночевать. А потом поселился в здании Правительства (до революции — Сената).
В 1956 году приняли решение: члены правительства должны переехать из Кремля. Для высокопоставленных чиновников отстроили дома на Воробьевых горах. Впрочем, жена Дзержинского вплоть до 1961 года ни в какую не соглашалась покидать кремлевские апартаменты. Молотов и Ворошилов также жили на Коммунистической улице до конца 50-х.
Ворошилов флиртовал с бельгийской королевой
Опыт общения с очень важными персонами Клара Александровна получила еще до работы в Кремле. Она училась на одном курсе с дочерью Сталина Светланой.
— Однажды ко мне подошла незнакомая студентка и завела непринужденный разговор. Она посоветовала мне прочесть книжку Казакевича “Звезда”. Я прислушалась к совету — прочитала. И с тех пор мы с ней подружились. Сидели на лекциях за одним столом. Много разговаривали, обсуждали в основном книжки и учебу.
— Но Светлана Аллилуева была старше Вас. Как же она оказалась на Вашем курсе?
— Светлана поступала в МГУ раньше меня. Она год отучилась на филологическом факультете. Потом заболела. А по возвращении тоже пришла на первый курс, но уже исторического факультета. Так мы и оказались на одном курсе истфака. Даже выбрали одну специализацию — на кафедре новой и новейшей истории. Только я занималась Францией, а она — Германией.
— Дочка Сталина была прилежной ученицей?
— Была ли она усердной — не знаю. Но ей ставили только “пятерки”. Кто бы осмелился ей поставить “четыре”? Например, сдаем с ней экзамен по французскому. Я отвечаю первая — мне ставят “4”. А она отвечает хуже меня, но ей ставят “5”.
— Извините, но это Вы, наверное, из зависти говорите. Все же Ваша подружка была дочерью самого генсека. Она уж наверняка и одевалась получше Вас?
— Да что вы! Когда я познакомилась с ней, я была очень хорошо одета. Мой отец зарабатывал на Севере... Мне запомнилось скромное пальто Светы — из бостона, отделанное серым каракулем. Но самое интересное... Проходит много лет. 1957 год. Я работаю в Кремле. Как всегда, с утра прихожу в гардероб. Недалеко от меня стоит женщина в рваном белом платке и в бостоновом пальто. Я спрашиваю у гардеробщицы: “Кто это?!” Та отвечает: “Это Светлана Сталина пришла на прием к Микояну”. Мне стало за нее так больно! Я даже не смогла к ней обратиться. Она была очень худенькая...
— А были ли среди вождей модники?
— Знаете, кто из соратников Сталина одевался со вкусом и достоинством? Председатель Президиума Верховного Совета СССР Ворошилов, — вспоминает Клара Александровна. — Однажды в Москву с официальным визитом приехала королева Бельгии Елизавета. Именно Клименту Ефремовичу пришлось ее встречать и сопровождать на экскурсии по территории Кремля. Я видела, в каком виде Ворошилов вышел встречать королеву. В отменно скроенном парадном ярко-голубом мундире, тако-ой холеный, шикарный. Это бывший-то луганский слесарь! А навстречу ему шла не спеша, в парчовом костюме, изящная как статуэтка, королева Бельгии. А потом, не знаю уж, правда или нет, — но мне рассказывали, что по утрам Елизавета и Ворошилов вместе совершали верховые прогулки.
— Многие утверждают, что Ворошилов последние годы своей жизни практически ничего не видел. Это правда?
— Ворошилов действительно почти ослеп, но это произошло уже к концу его жизни. Я его часто видела в Кремле — он был всегда в очень хорошей форме. Но однажды, незадолго до его смерти, мы с ним встретились около лифта. Он так испуганно спросил: “Кто это?” Я представилась. И он грустно, как будто оправдываясь, сказал: “Я же почти ничего не вижу”.
Жену Малиновского выдворили с дачи
— Однажды я задумала написать книжку о соратниках Ленина и решила расспросить Семена Михайловича Буденного о его встречах с Ильичем. Позвонила ему. Тот внимательно выслушал и согласился ответить на вопросы, и когда я предложила: “Я к вам приеду”, именитый военачальник воспротивился: “Да что вы, я прекрасно себя чувствую, мне всего 82 года, я сам к вам приеду!”
Приезжает в Кремль. Заходит в музей. Я ему с порога: “Присаживайтесь”. Он вскинул брови и засмеялся: “Да Вы же дама, это Вам положено сидеть, а я уж постою”. Буденный иронично рассказал мне о ранении во время Гражданской войны: “Да что там ранение, только вот сапог жалко было. Пуля пробила мне ногу. Я два дня еще к доктору не обращался. А потом нога распухла, и пришлось разрезать сапог”.
— В некоторых СМИ писали о том, что после смерти Буденного у его жены отняли знаменитую дачу. Это правда?
— Роскошную квартиру на улице Грановского и знаменитую дачу оставили за его женой и тремя детьми. Когда Семен Михайлович только затевал строительство дома, говорил супруге: “Я умру — тебе останется. Да трем нашим детишкам”. Так и вышло. А в семьях других членов ЦК были и другие ситуации. После смерти министра обороны СССР Родиона Яковлевича Малиновского его жену попросту переселили с дачи. С учетом заслуг ее мужа перед отечеством вдове выделили двухкомнатную “хибарку”.
— Вы встречались и с женой Малиновского?
— В 80-е я устраивала вечера в Доме дружбы народов, посвященные Лермонтову, Тургеневу, Пушкину. На один из этих вечеров пришли супруга Малиновского и супруга Буденного. Они, жены членов правительства Сталина и Хрущева, даже одеты были одинаково. Темно-синие, простенькие платьица с белым отложным воротничком.
— А вот жена Андропова, говорят, была модницей...
— Да, она единственная из жен членов Политбюро одевалась со вкусом и модно. Мы встретились с ней в конце 70-х. Она пришла в Кремль на экскурсию. Поделилась, что почти все время проводит в больнице. У нее было не все в порядке с нервами. Ведь она пережила страшные венгерские события 50-х. Тогда Андропов был послом в Венгрии, а она в Будапеште работала учительницей. На ее глазах из окон школы выбрасывали советских детишек. Она не смогла до конца своих дней оправиться от пережитого шока. Когда я уже провожала ее, предложила: “Приходите к нам еще”. А она так грустно: “Нет, я уже больше не приду...”
Хрущев боялся отравления
— В 1956 году состоялся первый официальный визит премьер-министра Бельгии в СССР. После торжественного приема Хрущев предложил бельгийцу прогуляться по Кремлю. Я проводила экскурсию. Никита Сергеевич обронил одну интересную фразу. В Теремном дворце хранился со времен средневековья “долгий ящик”. В него бросали челобитные царю, где они хранились годами, а то и десятилетиями. Хрущев отметил: “Нам не ящик, а большой ларец на Красной площади нужно поставить!“
— Когда Хрущева сместили с должности генсека, у него, по некоторым свидетельствам, началась мания преследования...
— Похоже на то. Я знала кухарку Хрущева. Она мне рассказывала, что, когда его разжаловали, он в тот же день приказал посадить за обеденный стол ее — женщину, которая непосредственно ему готовила пищу, и ее десятилетнего сына. Хрущев боялся, что его отравят. Я тогда еще у кухарки спросила: “Вам, наверное, тяжело с ним работать, приходится изыски стряпать”. Она мне ответила: “Да что вы! Что себе готовлю, то и ему”. Сталин единственный, кто позволял себе роскошь в еде. И знаете какую? В свой любимый красный борщ он выжимал сок из двух лимонных долек.
Наследник Форда цитировал Ленина
— Кто из именитых иностранных экскурсантов запомнился вам больше всего?
— В 1956 году в СССР приезжали легендарный французский певец Ив Монтан со своей женой, актрисой Симоной Синьоре. На экскурсии эта пара проявила себя во всей красе. Когда мы зашли в кабинет императора, я сказала, что он звуконепроницаемый. Монтан шепотом спросил: “А если я запою, меня не услышат?” “Ладно, — говорю, — мы с Симоной выйдем и закроем дверь, а вы пойте”. С моей стороны это был весьма отчаянный шаг. Ведь таких вольностей нам не позволялось. Мы вышли, закрыли дверь. Тишина... Проходит минуты три. Открывается дверь, выходит Монтан и спрашивает: “Вы что, не слышали меня, я же в полный голос пел?!”
Потом я предложила посетить соборы. Ив Монтан категорически отказался идти с нами. В это время он со своими друзьями пошел на Соборную площадь, начал там петь песни, его окружила толпа, которая тоже вместе с ним запела. В общем, устроил на территории Кремля что-то невероятное.
— Я где-то читала, что французский актер Жерар Филип во время приезда в Москву чуть ли не пытался вывезти из Грановитой палаты царские костюмы...
- Дело в том, что, когда Жерар Филип пришел на экскурсию, его действительно больше всего интересовали царские костюмы. Он подолгу их рассматривал, ходил вокруг да около. Но особенно его заинтересовали мундиры Петра Первого. Он отметил, что император был уж очень узок в плечах: “Такой же, как и я”, — сказал он. А еще он все пытался упросить нас, чтобы мы ему дали примерить сапоги Петра. Насилу отговорили. Пришлось подробно объяснять, что у императора был настолько большой размер обуви, что ему уж никак не подойдет.
— А Вам доводилось общаться с настоящими крупными капиталистами?
— Праправнук и наследник Форда, Генри, приезжал к нам в конце 50-х. Несмотря на то, что миллиардер, одет был скромно, в пиджак из ткани букле. Он попросился посмотреть на музей-квартиру Ленина. И в конце экскурсии спросил меня: “А сколько у Вас собраний сочинений Ленина?” Я удивилась: “У меня? Одно...” - “А у меня, — гордо произнес он, — все собрания сочинений Ленина, начиная с 20-х годов, и на всех языках мира!” И добавил: “Я очень часто обращаюсь к его мыслям. Кстати, приведите мне цитату Ленина о состоянии германского экономического общества на 1914 год”. Ну что я ему могла ответить? Мне ведь было всего 28 лет! И тогда он сам процитировал Ленина...
Ирина Боброва,
МК
Обсуждения Закремлевская жизнь