Москва – большой город. Как во всех больших городах, здесь все глобальное. Метро, возможности, проекты, деньги, тенденции, амбиции, и проблемы, если есть, тоже глобальные. И разница потенциалов, и контрасты – огромные. Рассматривая на примере Москвы захлестнувший мегаполисы вирус дауншифтинга.
Стоит разобраться, как же так получилось, что на социальной лестнице, по которой все предпочитают, запыхавшись и схватившись за селезенку, карабкаться вверх, есть загадочные и немного загаженные лестничные пролеты, на которых неспешно курят низкоквалифицированные работники, малообеспеченная интеллектуальная элита типа врачей-учителей, и молодые с виду здоровые профессионалы в поношенных некогда дорогущих джинсах?
Все они застряли где-то невысоко, у всех на кармане одинаково немного денег, но кто-то просто без сил, кому-то – путь наверх заказан, а кто-то просто взял и сошел с дистанции, решив что ну его, этот «верх», было бы ради чего напрягаться. Вот эти-то последние молодые профессионалы, хехе, не побоюсь этого слова «яппи», что тут делают? У них синдром дауншифтинга, они не любят бег по лестнице вверх с коликами в боку, и в каком-то смысле – они боятся высоты.
Можно ли говорить о дауншифтинге как о маргинальном явлении? Являются ли дауншифтеры – аутсайдерами и неудачниками? Не знаю, что там думают об этом солидные социологические источники, но я вам скажу, что это такое на самом деле. Дауншифтинг как соц. явление проистекает из присущего целому поколению идеалистического мировоззрения, потерпевшего крах.
Не готовые идти на любые жертвы ради победы, не веря в «победу» как таковую, не будучи готовыми проституировать и заниматься ерундой с умным видом, мы предпочитаем отойти в сторонку и [за малоденег] делать то, что мы любим – важные, серьезные вещи с видом крайне легкомысленным. (Потому что уже хочется легкости, в мыслях и в теле.) И вот, поскольку жить [за малоденег] в Мегаполисах невозможно, чаще всего мы уезжаем в дауншифтерские райские места, где жизнь дешева и спокойна, нет-нет скучаем по городской суете, и подглядывая за вами в Интернет-окошко.
Можно упрекнуть нас в том, что мы нахватались дзэн-буддийских тезисов, недопереваренных нашим постпионерским сознанием – а потому больше не верим в светлое будущее, а верим в «здесь и сейчас». Можно нас пожалеть за то, что мы не умеем ходить на компромиссы и продавать свое трудное «здесь и сейчас» задорого, чтоб потом было легко и обеспеченно. Можно сказать, что мы прожигаем молодость, и катаемся на модном тренде.
Можно нас уважать, за то, что мы не боимся уходить в свободное плаванье, пренебрегать радужными перспективами, не вестись на мотивирующие технологии, и отказываться от всего того материального и морального, чем мы могли бы обладать с «нашими-то мозгами». А можно посмотреть на это спокойно и без пафоса, как на маленькую странность, продиктованную убежденностью, физиологией и личной гигиеной. Как на вегетарианцев. Да просто все дело в том, что мы этого вашего свежего, прекрасно разрекламированного, аппетитно приготовленного (с кровью) мяса – не едим.
Просто не лезет. Рутинная и лишенная истинного творчества работа у «творческого» конвейера. Необходимость несколько лет попрогибаться и попродаваться в денежно-пошлые места (за которые стыдно перед собой и потомками), чтоб «потом» – в условно-символическом будущем – иметь право выбора и заниматься «любимым делом». Неубедительные утешения в виде недельных отпусков, корпоративных вечеринок и премиальных. «Гламурный дискурс»(тм) и ложные ценности «доминирующей тусовки»(тм). Глянцевые симулякры, телевизионные ужасы и медиаманипуляции. Светскую фальшь. Унылое клубное псевдо-общение.
Необходимость зарабатывать много денег просто для того, чтобы заплатить за квартиру (мы же в большинстве своем лимита), и купить зимнюю одежду. Необходимость «выглядеть соответствующе» и клевые всеголишьджинсы за 300$. Прессинг социальных стереотипов «ой, тебе уже 30 лет, а у тебя нет ни одного must have (квартиры, машины, работы, ребенка, мужчины, женщины, нужное подчеркнуть)». Постоянно плохой погоды. Невылезания из-за компьютера. Наркотиков, на которых проводят выходные многие друзья. Тотального одиночества в мегаполисе. Чувства бессмысленности. Необходимости очень быстро бежать, чтоб всего лишь оставаться на месте в этом Зазеркалье(с).
Все этого мы больше физически не выносим. Просто потому что из-за этого у нас портится (мировоз)зрение и характер, понижается давление и жизненный тонус, не разгибается позвоночник и отъедается задница, а главное – пропадает чувство юмора и чувство радости жизни. И мы ничего не можем с этим поделать.
Далеко не у всех так, и слава богу. Кому-то эта гонка дает чувство драйва и очень бодрит. Как и нас когда-то. Когда мы еще были полны сил и веры, что то, за чем мы гонимся, сделает нас богаче, любимее, и в итоге счастливее. Потому что – а что еще человеку для счастья надо? Оказывается, не только это.
Так что дауншифтинг – это такой процесс обратного обмена. Тысячи бывших «перспективных и потенциальных» меняют обратно свою свободу: заберите ваши деньги, дайте-ка мне мою еще немного оставшуюся молодость. Я пошел.
Я склонна доверять психосоматическим теориям. Проводя с ними параллель, дауншифтинг – это не болезнь общества, это как температура – защитная реакция организма на инфекцию (чего-то не того съел) и нездоровый для индивидуума образ жизни. Инстинкт Самосохранения. Мы уезжаем от того, что нас разрушает. Никакой претензии к миру. Лично нас.
Все они застряли где-то невысоко, у всех на кармане одинаково немного денег, но кто-то просто без сил, кому-то – путь наверх заказан, а кто-то просто взял и сошел с дистанции, решив что ну его, этот «верх», было бы ради чего напрягаться. Вот эти-то последние молодые профессионалы, хехе, не побоюсь этого слова «яппи», что тут делают? У них синдром дауншифтинга, они не любят бег по лестнице вверх с коликами в боку, и в каком-то смысле – они боятся высоты.
Можно ли говорить о дауншифтинге как о маргинальном явлении? Являются ли дауншифтеры – аутсайдерами и неудачниками? Не знаю, что там думают об этом солидные социологические источники, но я вам скажу, что это такое на самом деле. Дауншифтинг как соц. явление проистекает из присущего целому поколению идеалистического мировоззрения, потерпевшего крах.
Не готовые идти на любые жертвы ради победы, не веря в «победу» как таковую, не будучи готовыми проституировать и заниматься ерундой с умным видом, мы предпочитаем отойти в сторонку и [за малоденег] делать то, что мы любим – важные, серьезные вещи с видом крайне легкомысленным. (Потому что уже хочется легкости, в мыслях и в теле.) И вот, поскольку жить [за малоденег] в Мегаполисах невозможно, чаще всего мы уезжаем в дауншифтерские райские места, где жизнь дешева и спокойна, нет-нет скучаем по городской суете, и подглядывая за вами в Интернет-окошко.
Можно упрекнуть нас в том, что мы нахватались дзэн-буддийских тезисов, недопереваренных нашим постпионерским сознанием – а потому больше не верим в светлое будущее, а верим в «здесь и сейчас». Можно нас пожалеть за то, что мы не умеем ходить на компромиссы и продавать свое трудное «здесь и сейчас» задорого, чтоб потом было легко и обеспеченно. Можно сказать, что мы прожигаем молодость, и катаемся на модном тренде.
Можно нас уважать, за то, что мы не боимся уходить в свободное плаванье, пренебрегать радужными перспективами, не вестись на мотивирующие технологии, и отказываться от всего того материального и морального, чем мы могли бы обладать с «нашими-то мозгами». А можно посмотреть на это спокойно и без пафоса, как на маленькую странность, продиктованную убежденностью, физиологией и личной гигиеной. Как на вегетарианцев. Да просто все дело в том, что мы этого вашего свежего, прекрасно разрекламированного, аппетитно приготовленного (с кровью) мяса – не едим.
Просто не лезет. Рутинная и лишенная истинного творчества работа у «творческого» конвейера. Необходимость несколько лет попрогибаться и попродаваться в денежно-пошлые места (за которые стыдно перед собой и потомками), чтоб «потом» – в условно-символическом будущем – иметь право выбора и заниматься «любимым делом». Неубедительные утешения в виде недельных отпусков, корпоративных вечеринок и премиальных. «Гламурный дискурс»(тм) и ложные ценности «доминирующей тусовки»(тм). Глянцевые симулякры, телевизионные ужасы и медиаманипуляции. Светскую фальшь. Унылое клубное псевдо-общение.
Необходимость зарабатывать много денег просто для того, чтобы заплатить за квартиру (мы же в большинстве своем лимита), и купить зимнюю одежду. Необходимость «выглядеть соответствующе» и клевые всеголишьджинсы за 300$. Прессинг социальных стереотипов «ой, тебе уже 30 лет, а у тебя нет ни одного must have (квартиры, машины, работы, ребенка, мужчины, женщины, нужное подчеркнуть)». Постоянно плохой погоды. Невылезания из-за компьютера. Наркотиков, на которых проводят выходные многие друзья. Тотального одиночества в мегаполисе. Чувства бессмысленности. Необходимости очень быстро бежать, чтоб всего лишь оставаться на месте в этом Зазеркалье(с).
Все этого мы больше физически не выносим. Просто потому что из-за этого у нас портится (мировоз)зрение и характер, понижается давление и жизненный тонус, не разгибается позвоночник и отъедается задница, а главное – пропадает чувство юмора и чувство радости жизни. И мы ничего не можем с этим поделать.
Далеко не у всех так, и слава богу. Кому-то эта гонка дает чувство драйва и очень бодрит. Как и нас когда-то. Когда мы еще были полны сил и веры, что то, за чем мы гонимся, сделает нас богаче, любимее, и в итоге счастливее. Потому что – а что еще человеку для счастья надо? Оказывается, не только это.
Так что дауншифтинг – это такой процесс обратного обмена. Тысячи бывших «перспективных и потенциальных» меняют обратно свою свободу: заберите ваши деньги, дайте-ка мне мою еще немного оставшуюся молодость. Я пошел.
Я склонна доверять психосоматическим теориям. Проводя с ними параллель, дауншифтинг – это не болезнь общества, это как температура – защитная реакция организма на инфекцию (чего-то не того съел) и нездоровый для индивидуума образ жизни. Инстинкт Самосохранения. Мы уезжаем от того, что нас разрушает. Никакой претензии к миру. Лично нас.
Обсуждения Дауншифтинг