Когда человек становится зрелым в духовной жизни, ему начинают нравиться парадоксы и двусмыслицы, неоднозначность и конфликты. Он лучше ощущает иронию жизни, ее метафоричность и юмор. Он способен заключить в себе все: и прекрасное и безобразное, не утратив величия сердца.
Плод падает с дерева сам, когда созревает. В должное время духовной жизни сердце, подобно плоду, становится зрелым и мягким. Из колючих побегов поиска, развития и исправления практика превращается в отдых в тайне. Она уже не основывается на форме, а покоится в сердце. Одна молодая женщина, которой в первые годы практики пришлось бороться с неодобрением родителей, принадлежавших к фундаменталистской церкви, впоследствии писала; «Мои родители ненавидят меня, когда я буддистка, но любят меня, когда я Будда».
Созревать духовно — значит избавляться от жестких и идеалистических путей и обнаруживать радость и гибкость жизни. Духовное созревание приносит доброту в сердце. Легкость и сострадание становятся естественными. Даос Лао-цзы восславил этот дух, когда написал:
«Находясь в центре Дао, она может идти куда пожелает, не подвергая себя опасности. Она постигает универсальную гармонию даже посреди великой боли, так как нашла мир в своем сердце».
Когда восточная духовность начала становиться популярной в Америке в 1960-х и в 1970-х годах, представление о ней было романтическим и идеалистическим. Люди пытались пользоваться духовностью, чтобы «возвыситься» и испытать необычные состояния сознания. Появилась вера в совершенных гуру и необыкновенных учителей, которые поведут своих последователей к просветлению и изменению мира. Это было проявлением подражательских и эгоистических качеств, которые Чогьям Трунгпа называл «духовным материализмом». Перенимая ритуалы, обычаи и философию духовных традиций, люди пытались избежать обычной жизни и стать более духовными существами.
Через несколько лет для большинства стало очевидным, что возвышенность не будет длиться вечно, а быть духовным не значит уходить от жизни и постоянно существовать на уровнях, полных экзальтации и света. Мы обнаружили, что трансформация сознания требует значительно больше практики и дисциплины, чем представляли себе вначале. Мы увидели, что духовный путь просит от нас большего, чем сам предлагает.
Романтические представления рассеялись. Люди стали осознавать, что духовность требует смелого, честного взгляда на ситуации реальной жизни, на нашу семью и на наше место в обществе.
Для многих эта перемена стала основой для более интегрированной и мудрой духовной работы. Работы, включающей в себя правильные взаимоотношения, правильный образ жизни, правильные слова и этические измерения духовной жизни. Эта работа требовала покончить с отчужденностью и понять: что бы мы ни пытались запрятать в тень и чего бы мы ни стремились избежать, все это в конце концов должно быть включено в духовную жизнь, ничто нельзя оставить вне ее. Духовность более касается того, какие мы есть, чем того, к какому идеалу стремимся. Духовность уже не гонит нас в Индию или Тибет, она возвращает нас домой. Такая духовность полна радости и единства, в ней есть и обыденность, и пробужденность. Эта зрелая духовность позволяет божественному свету сиять сквозь нас,
Давайте же посмотрим на качества духовной зрелости.
Созревать духовно — значит избавляться от жестких и идеалистических путей и обнаруживать радость и гибкость жизни. Духовное созревание приносит доброту в сердце. Легкость и сострадание становятся естественными. Даос Лао-цзы восславил этот дух, когда написал:
«Находясь в центре Дао, она может идти куда пожелает, не подвергая себя опасности. Она постигает универсальную гармонию даже посреди великой боли, так как нашла мир в своем сердце».
Когда восточная духовность начала становиться популярной в Америке в 1960-х и в 1970-х годах, представление о ней было романтическим и идеалистическим. Люди пытались пользоваться духовностью, чтобы «возвыситься» и испытать необычные состояния сознания. Появилась вера в совершенных гуру и необыкновенных учителей, которые поведут своих последователей к просветлению и изменению мира. Это было проявлением подражательских и эгоистических качеств, которые Чогьям Трунгпа называл «духовным материализмом». Перенимая ритуалы, обычаи и философию духовных традиций, люди пытались избежать обычной жизни и стать более духовными существами.
Через несколько лет для большинства стало очевидным, что возвышенность не будет длиться вечно, а быть духовным не значит уходить от жизни и постоянно существовать на уровнях, полных экзальтации и света. Мы обнаружили, что трансформация сознания требует значительно больше практики и дисциплины, чем представляли себе вначале. Мы увидели, что духовный путь просит от нас большего, чем сам предлагает.
Романтические представления рассеялись. Люди стали осознавать, что духовность требует смелого, честного взгляда на ситуации реальной жизни, на нашу семью и на наше место в обществе.
Для многих эта перемена стала основой для более интегрированной и мудрой духовной работы. Работы, включающей в себя правильные взаимоотношения, правильный образ жизни, правильные слова и этические измерения духовной жизни. Эта работа требовала покончить с отчужденностью и понять: что бы мы ни пытались запрятать в тень и чего бы мы ни стремились избежать, все это в конце концов должно быть включено в духовную жизнь, ничто нельзя оставить вне ее. Духовность более касается того, какие мы есть, чем того, к какому идеалу стремимся. Духовность уже не гонит нас в Индию или Тибет, она возвращает нас домой. Такая духовность полна радости и единства, в ней есть и обыденность, и пробужденность. Эта зрелая духовность позволяет божественному свету сиять сквозь нас,
Давайте же посмотрим на качества духовной зрелости.
Обсуждения Духовная зрелость