Откровение

И даже когда в недрах самой религии возникают враждующие секты, тем не менее каждая из них опирается на Священный Канон и в его словах ищет подтверждения, оправдывающего ее собственные сектантские доктрины. Как ни велика разница между верованием крайней Римско-Католической и крайней Протестантской церкви, обе ссылаются на одну и ту же "Библию". И как ни далеки друг от друга философ, последователь Веданты, и темный безграмотный валлабхачарья, они оба смотрят на "Веды" как на верховное знание. И как резко ни расходятся в своих понятиях Шииты и Сунниты, они одинаково признают священный "Коран".

Относительно значения текстов возможно возникновение противоречий и ссор, но сама Св. Книга продолжает вызывать к себе неизменно глубокое почитание. И это не может быть иначе, потому что каждая подобная книга содержит в себе частицу Откровения, обнародованную Тем, кому оно было доверено; подобная частица и есть то, что люди называют Св. Писанием и что представляет собою сокровище величайшей ценности. Эта часть Откровения избирается в соответствии с нуждами данного времени, с особенностями народа, кому она предназначается, с типом той расы, которому дается новое учение. Оно облекается обыкновенно в особую форму, которая ­дается ли она в виде внешней истории, или повествования, или песни, или псалма — является для невежественного или поверхностного читателя всем содержанием книги; в действительности под этой внешней формой хранится глубокий смысл, скрытый или в числах, или в словах, расположенных по определенному плану (тайный шрифт), или же в символах, понятных для подготовленного, иногда же в виде аллегорий, а также и другими способами.

Эти книги обладают особыми священными свойствами и по внешней форме и по одушевляющей их внутренней жизни; это внешний символ, скрывающий внутреннюю истину. И только те могут объяснить скрытое значение подобной книги, кому оно было передано посвященным в ее истинную суть. Отсюда изречение Св. Петра: "Никакого пророчества в Писании нельзя разрешить самому собою".*1 Многоречивые объяснения библейских текстов, которыми наполнены многотомные труды Св. Отцов, кажутся вымученными и произвольными для прозаического современного ума. Непонятная игра с цифрами и с буквами и с виду фантастические толкования параграфов, которые имеют внешний вид обыкновенного исторического события, раздражают современного читателя, который желает, чтобы факты были представлены ясно и в логической связи, и прежде всего требует, чтобы они опирались на то, что он считает твердой почвой. Он отказывается следовать за мистиком в область, которая представляется ему болотной трясиной, в погоню за перелетами блуждающих огоньков, то появляющихся, то исчезающих безо всякого разумного основания. А между тем, люди, писавшие эти непонятные для него трактаты, были одарены блестящим интеллектом и ясным суждением, были мудрыми строителями Церкви.

Но для того, кто относится к их писаниям правильно, они и до сих пор полны ценных внушений, намеков и указаний на многочисленные незаметные тропинки, которые ведут к познанию и которые иначе могли бы затеряться. Мы уже видели, что Ориген, обладавший редким здравым смыслом, учит, что Св. Писания нужно рассматривать в их троичном значении, которое состоит из Тела, Души и Духа*2. Он говорит, что Тело Писаний — это внешние слова историй и сказаний, и, не колеблясь, заявляет, что в них нет буквальной правды, что они являются лишь повествованиями для назидания невежественного читателя. Он даже идет так далеко, что делает замечание, по которому видно, что в этих повествованиях приводятся положения, явно невозможные, и делается это для того, чтобы поражающие противоречия внешнего повествования заставили людей искать истинное значение этих невозможных рассказов. Он утверждает, что, пока люди остаются невежественными, "Тела" достаточно для них: оно дает им учение, предлагает назидания, и они не видят тех противоречий и невозможностей, которые встречаются в буквальном смысле повествования, и потому противоречия эти не смущают их. Но по мере того, как умственные способности растут и развивается интеллект, эти черты в Св. Писании начинают поражать.

Тогда изучающий Библию начинает под внешним покровом искать более глубокий смысл и приходит в соприкосновение с "Душой" Писания; и тогда "Душа" является наградой для прилежного искателя истины, и он освобождается от рабства буквы, которая мертвит*3. "Дух" же Писаний доступен лишь духовно просветленному человеку: только те, в ком уже пробудился Дух, могут понимать их духовный смысл: "Божьего никто не знает, кроме Духа Божия... что и возвещаем не от человеческой мудрости изученными словами, но изученными от Духа Святого..."*4 Причину такого способа Откровения нетрудно найти: эго — единственный прием, благодаря которому даваемое обучение может быть доступно человеческому уму на различных ступенях эволюции — прием, который может воспитывать не только тех, для кого оно непосредственно дается, но и тех, которые в позднейшие времена перерастут своих предков. Человек прогрессирует; внешний смысл, данный в давние времена неразвитым людям, был по необходимости ограничен, и если бы в Св. Писании не заключался более глубокий смысл, через тысячу лет его значению и ценности наступил бы неминуемый конец. Но благодаря этому методу последовательно раскрывающегося смысла Св. Писание приобретает непреходящую ценность, и умственно развитые люди могут находить в нем скрытые сокровища до того времени, когда, овладев всем его содержанием, они уже не будут нуждаться в его частях. Из этого следует, что мировые Св. Писания действительно части Откровения, и поэтому их правильно обозначают словом "Откровение".

Следующий за тем более глубокий смысл слова "Откровение" означает те учения, которые духовные Учителя Великого Братства сохраняют для помощи человечеству. Учения эти заключены в книгах, писанных символами, в которых выясняются космические законы, те основы, на которых зиждется космос, методы его эволюции, перечисляются все существа, населяющие его, излагается повесть его прошлого, его настоящего и его будущего. Это и есть "Откровение", то бесценное сокровище, которое бережется Охранителями человечества, и из которого Они от времени до времени избирают отделы, известные нам, как мировые Библии. Третий смысл Откровения, наивысший и наиболее полный и совершенный, это — Самораскрытие Божества в космосе, обнаружение одного за другим Его атрибутов, Его могущества и Его красоты во всех разнообразных формах, которые в своей совокупности составляют вселенную. Бог раскрывает Свое сияние в солнце, Свою бесконечность в усеянном звездами пространстве; Свою силу в горных великанах; Свою чистоту в их снеговых вершинах и в прозрачности обвевающего их воздуха; Свою энергию в вздымающихся волнах океана; Свою красоту в горных водопадах, в зеркально ясных озерах, в прохладной тени лесов и в залитых солнцем долинах; Свое бесстрашие Он раскрывает в герое, Свое терпение в святом, Свою нежность в материнской любви; Свою охраняющую заботу в отце и в мудром правителе, Свою мудрость в философе, Свое знание в ученом, Свою целительную силу в целителе, Свою справедливость в неподкупном судье, Свое богатство в коммерсанте, Свою назидающую силу в священнике, Свое искусство в художнике и ремесленнике. Его шепот доносится до нас в ласкающем ветерке, Его улыбка светит на нас в лучах солнца, Он исправляет нас в болезнях, Он побуждает нас иногда успехами, иногда неудачами. Всюду и во всем посылает Он нам мимолетные отражения Себя, чтобы заставить нас полюбить Его, и скрывает Себя от нас для того, чтобы мы научились стоять твердо в одиночестве. Познать Его во всем есть истинная Мудрость; любить Его во всем есть истинное Желание; служить Ему во всем есть истинная Деятельность. Это Самораскрытие Бога есть высочайшее Откровение; все другие ­второстепенные и частичные.

Человеком вдохновенным можно назвать того, до кого достигают проблески этого Откровения, кто сознает воздействие единого мирового Духа на ту его отделившуюся частицу, которая воплотилась в человеке; того, который почувствовал просветляющее воздействие мирового Духа на свой Дух. Ни один человек не может познать истину в такой мере, чтобы сомнение стало невозможным для него, пока Откровение не осветит его разума, пока Божественное вне его не коснется внутреннего Бога в храме его сердца; и тогда он познает истину сам, без посредников. Вдохновенным, хотя и в меньшей степени, бывает человек и тогда, когда другой, опередивший его, пробуждает в нем силы, которые в нормальном его состоянии еще не действуют, или когда этот опередивший его человек пользуется его мозгом, как проводником. В такие минуты просветления вдохновенный человек может говорить вещи, превышающие его знание, провозглашать истины, до тех пор неведомые для него. Таким образом раскрываются иногда через человеческий проводник истины, и Существо, превышающее говорящего, посылает через него свою мудрость на помощь миру, и тогда происходит чудо, и Ангел Господень налагает на его уста огненную печать*5.

Так было с истинными Пророками, которые временами говорили с подавляющей силой, с ясным прозрением, с полным пониманием духовной нужды человека. И тогда слово живет бессмертной жизнью, и говорящий становится поистине посланником Бога. Человек, который познал таким знанием, никогда уже не забудет познанное и унесет в своем сердце уверенность, которая никогда не покинет его. Свет может погаснуть, небесный луч исчезнуть в нависших облаках; угрозы, сомнения, вызовы могут обрушиться на него; но в глубине его сердца хранится Тайна Мира — он уверен, он помнит, он познал.

Это воспоминание об истинном вдохновении, эта реальность сокровенной жизни прекрасно передана Фр. Майерсом в его поэме "Св. Павел". В этой поэме Апостол говорит о своем собственном переживан ии, старается выразить в словах то, что сохранилось в его душе, и хотя он не в состоянии передать в полноте свой внутренний опыт, он все же знает, и его уверенность непоколебима:

И даже я, пылавший вдохновеньем, Я, говоривший с Ним... забыл, отрекся вновь... О, сколько дней с рыданьем и моленьем Взывал к Нему, в дар принося Ему любовь.

И каждый раз, средь муки и стенанья,

Когда душою скорбной я Его ищу,

Как молния ожжет меня сознание

Что Бог во мне, и я — пронзенный — трепещу.

Когда огнем пылающие строки

"Мане, Факел, Фарес" вдруг осветят ваш дом, Раз не поняв в тот миг тех слов уроки, Сумеет ли душа их разобрать потом? Когда б громоподобный глас небесный О тайнах звезд земле задумал петь, Вы, потрясая тайной той чудесной, Едва ли звуки те смогли бы разуметь.

И мне чуть внятен Голос откровенья, Но мощь внутри души — скопляяся ­растет, Едва ль мне ясно слов Его значенье, Но сила пламени в устах моих живет. Не может тот, в ком Дух живет Владычный, Его не признавать, в сомненьи отрицать, Отвергнет Его мира строй обычный — Я буду все ж один у Ног Его стоять. Скорее мир сомнению подвергнет Дары природы все, дождь плодоносный, гром, Чем Духа тот в душе своей отвергнет, В ком загорелся Свет, роднящий с Божеством. И если б ты лишил его блаженства, Измучил, в одиночество и скорбь изгнал, Он на кресте явил бы совершенство И в бездну ада прошептал бы: "я познал". Каждый человек, который достиг сознания, что Бог всюду, и в нем и во всем остальном, поймет, благодаря чему данное место или данный предмет может стать "священным", и при том в такой степени, что неспособные в повседневной жизни чувствовать Божественное присутствие могут в этом месте, или благодаря этому предмету, почувствовать Его вездесущность. Достигается это человеком, в котором Божественный Дух уже пробужден, благодаря чему его внутренние проводники легко отзываются на более тонкие вибрации сознания. Через такого человека беспрепятственно изливаются духовные энергии, соединившись предварительно с его чистым жизненным магнетизмом. Он может передать это излияние любому предмету; колебания эфирной материи последнего придут в соответствие с вибрациями его магнетизма, и, как уже было ранее объяснено, такой предмет приобретает новые свойства. Если подобная магнетизация сделана с большой силой, сам предмет становится магнитным центром, способным в свою очередь магнетизировать всех, приближающихся к нему, так же, как тело, через которое проведен электрический ток, может действовать на тела, находящиеся в его близости.

Предмет, "освященный" таким образом, становится очень полезным добавлением во время молитвы и медитации. Тонкие проводники молящегося приходят в гармонию с его вибрациями, и человек успокаивается, достигает мира и тишины без лишних усилий с своей стороны. Если предмет носит на себе Священное Изображение ­Распятие, Богоматерь с Младенцем, Ангела или Святого — тогда он действует еще сильнее. Изображенное Существо, если его магнетизм был введен в изображение соответствующим Словом и Знаком Могущества, может легко усилить этот магнетизм и таким образом легче подействовать на молящегося и даже может проявиться через изображение. В духовном мире, так же как и в физическом, соблюдается экономия сил, избираются способы, благодаря которым возможна наименьшая затрата энергии для достижения поставленной цели. Применением этого оккультного закона объясняется пользование всеми освященными предметами, каковы мощи, амулеты и т. п. Все это намагнетизированные предметы, более или менее действительные, или совсем бесполезные, смотря по степени знания, чистоты и духовности того лица, которое магнетизировало их. Определенные места могут также приобрести священные свойства, если в них жили святые, которые своим чистым магнетизмом насытили всю атмосферу умиротворяющими вибрациями. Иногда Святые, или Существа из высших миров освящают то или другое место своим магнетизмом с определенной целью; подобный случай приводится в Евангелии от Иоанна (гл. V,4), когда Ангел появлялся в определенное время года и прикасался к воде, придавая ей целящую силу. В таких местах даже безразличные мирские люди могут почувствовать благодатное влияние и временно смягчиться и испытать тягу к высшим переживаниям. Божественная жизнь, заключенная в каждом человеке, всегда стремится подчинить себе форму и выразить себя через нее; поэтому нетрудно понять, насколько вибрации формы, приведенные в гармонию с вибрациями более совершенных Существ, должны помогать заключенной в человеке божественной жизни проявить себя с большей силой. Внешним образом эта помощь сказывается чувством успокоения, тишины и мира; ум теряет свою обычную тревожность, сердце — свои обычные заботы. Каждый, умеющий наблюдать за собой, знает, что некоторые места содействуют внутреннему миру, религиозному настроению, преклонению более, чем другие. В помещении, где происходило много светской суеты и легкомысленной болтовни, гораздо труднее успокоить ум и сосредоточить мысль, чем там, куда годами, а тем более столетиями люди приходили ежедневно для молитвы и слияния с Богом. Там ум незаметно затихает и успокаивается, и то, что потребовало бы больших усилий в первом помещении, достигается без труда во втором. В этом смысл паломничества к святым местам и временного удаления из мира. Человек углубляется, ища Бога внутри себя, и этому помогает атмосфера, созданная множеством других людей, искавших того же в том же месте; подобное место обладает не только магнетизмом одного святого или того высокого Существа из невидимого мира, которое посетило это место, но и каждый, побывший в нем в душевном настроении преданности и благоговения, усиливает его вибрации силой, исходящей из его собственного сердца.

Энергия первоначального магнетизма не сохраняется без такой поддержки, и священный предмет или священное место постепенно теряют свою силу, если первый остается без внимания, а второе не посещается людьми. Насколько благоговейное отношение к такому месту содействует силе его магнетизма, настолько же присутствие издевающегося человека вредит ему, внося противоположные вибрации, ослабляющие эту силу. Подобно тому, как звуковая волна, встречаясь с другой, уничтожающей ее волной, не производит звука, так же и вибрации издевающейся мысли ослабляют или даже уничтожают вибрации мысли благоговейной. Результат соответствует относительной силе той и другой вибрации, но вредная мысль не может быть без результата, потому что законы вибрации одни и те же в невидимых мирах и в физическом мире, и вибрации мысли выражают собой реальные энергии. В этом кроется смысл освящения церквей, часовен, кладбищ. Акт освящения не есть лишь отделение данного места для определенной цели; это — магнетизация места на пользу тех, которые будут посещать его. Ибо видимый и невидимый миры тесно сплетены между собой, они непрестанно влияют друг на друга, и тот сможет наилучшим образом служить видимому миру, кто способен наиболее сознательно направлять силы миров невидимых.