Мочика

Где истоки мочикской культуры? О ее начальной стадии мало известно. Уже самые ранние образцы мочикской керамики и торевтики демонстрируют те художественные принципы, которые получили полное развитие в дальнейшем. Можно лишь предполагать, что культура мочика сложилась в последних веках до нашей эры в результате смешения прибрежных культур, развивавшихся под сильным слиянием древнейшей в Южной Америке цивилизации чавин и появившейся на северное побережье Перу позднее культуры салинар.

Самые ранние мочикские вещи из керамики и металла обнаружены в погребениях почти по всему северному побережью Перу, но более всего в долине Чикамы и в долине Пьюры (близ границы с Эквадором). В дальнейшем памятники мочика на крайнем севере надолго исчезают, и мочикская территория ограничивается долинами Чикамы и соседней Моче. Примерно в III в. н.э. отсюда началась экспансия мочика в южном, а затем и в северном направлении. Однако в VII в. н.э. мочика оставили завоеванные южные долины. В этот заключительный период центр культуры перемещается на север, в долину Ламбайеке. Дальнейшая судьба потомков мочика плохо известна. В XIV в. некоторые элементы этой культуры неожиданно возрождаются в прединкской культуре чиму, однако отличий между мочика и чиму больше, чем сходства.

В период расцвета мочика их соседями в горах были создатели культур кахамарка и рекуай. Есть много изображений битв воинов мочика с людьми, держащими сумочки для листьев коки, к которым прикреплены головы-трофеи. Такие же сумочки представлены на каменных изваяниях рекуай. Люди рекуай, вероятно, жили и на побережье, в долине Уармей. Что касается прибрежных долин к югу от Уармей и к северу от Чикамы, то памятники I-VI вв. н.э. там пока не обнаружены.

Климат перуанского побережья довольно благоприятен для человека. Близость к экватору исключает значительные сезонные колебания температуры, а холодное течение Гумбольдта умеряет тропический зной. Летом на северном побережье в среднем 26С, зимой - 17С. Осадков над перуанским побережьем выпадает, однако, крайне мало. Влажность нагревающегося над берегом холодного воздуха с океана резко падает, и дожди идут лишь высоко в горах. Только зимой густой туман и морось увлажняют прибрежные возвышенности, и этой влагой довольствуются сухолюбивые травы и кустарники. Время от времени (раз в 7 лет или реже) экваториальное течение Эль-Нинью прорывается на юг, оттесняя от берега течение Гумбольдта. Это явление, сопровождающееся обеднением морской фауны и разрушительными ливнями на берегу, подчас принимает характер экологической катастрофы.

Для доземледельческого населения удаленные от моря участки перуанского побережья были малопривлекательны. Пресноводные креветки и рыба, улитки, немногочисленные олени и грызуны в зарослях вдоль водотоков - вот все, что могли предложить речные долины. Зато на берегу океана пищевые запасы были огромны. Стада морских львов, рыба, моллюски круглый год могли поддерживать существование довольно многочисленного населения. Именно на берегу в III тысячелетии до н.э. появляются первые постоянные поселки, обитатели которых хотя и были знакомы с земледелием, но в основном жили еще за счет ресурсов моря.

Но как только в распоряжении человека оказался набор разнообразных и высокопродуктивных сельскохозяйственных культур и были освоены простейшие приемы ирригации, люди стали селиться в глубине долин. Этих небольших долин на перуанском побережье несколько десятков. Верховья их (выше 1000 м над уровнем моря) представляют собой узкие ущелья. Экологически эта зона сходна с областями, лежащими к востоку от континентального водораздела, и местная культура развивалась здесь примерно так же, как культура местных жителей межгорных котловин. В 20-30 км от устья реки выходят на аллювиальную равнину. Ширина долин, имеющих форму треугольника, обращенного одной стороной к морю, в низовьях достигает 10-20 км. К югу от Моче долины разделены скалистыми кряжами, к северу же - лишь участками пустынной равнины, потенциально пригодной для орошения. В ряде случаев реки на прибрежной равнине текут по наносам выше окружающей местности, так что воду легко отводить на поля по каналам.

Из-за отсутствия значительных сезонных колебаний температуры сев, в принципе, можно начинать в любое время. Этому препятствует, правда, колебание уровня воды в реках (основной сток приходится на февраль-апрель, когда в горах интенсивно тают ледники и снежники, а минимум - на август-сентябрь). Однако в изменениях водного режима нет четкой периодичности, и точно предугадать время и масштабы разлива невозможно. Поэтому в древности на побережье Перу (в отличие от майя или египтян) не был разработан сложный и точный календарь, ибо в нем не было необходимости, а в мифологии календарная символика не играла роли.

Долина Чикамы, колыбель мочикской культуры, одна из крупнейших на побережье. Среднегодовой сток этой реки около 1000 млн куб. м, т.е. примерно 30 куб. м/сек. Площадь орошаемых земель в Чикаме 350 кв. км, что примерно соответствует размерам поливных площадей, находившихся в распоряжении небольшого шумерского города-государства. В Моче годовой сток и орошаемая зона в 3,5 раза меньше, чем в Чикаме. Всего площадь орошаемых земель в долинах, которые люди мочика контролировали в период расцвета культуры, превышала 800 кв. км. Для сравнения укажем, что площадь орошаемых земель в бассейнах рек на территории между Тигром и Индом (Хильменд, Балхад, Кундуздарья и др.) не превышает в каждом случае 450-500 кв. км. Таким образом, потенциальные водные ресурсы перуанского побережья сопоставимы с ресурсами тех цивилизаций Ближнего и Среднего Востока, которые находились в аридной зоне, но вне долин великих рек.

До испанцев на побережье Перу обрабатывали землекопалками с узким деревянным лезвием. Мотыгу не употребляли. Мочика стали прикреплять к лезвию землекопалки медную пластинку, впервые в Новом Свете начав использовать металл для изготовления сельскохозяйственных орудий.

При использовании достаточно примитивных орудий на плодородных почвах, при искусственном орошении мочика получали высокие урожаи. Доказательством наличия большого прибавочного продукта служат крупнейшие в Южной Америке пирамиды высотой в несколько десятков метров и обилие золота в погребениях. Вероятно, урожайность полей поддерживалась правильным севооборотом и употреблением гуано в качестве удобрения (в толщах гуано на прибрежных островках найдено много мочикских предметов), но точных данных на этот счет нет.

Развитие орошаемого земледелия на побережье Перу, видимо, тесно связано со становлением ранних государств. Усиление в обществе роли вождей и жрецов позволяло сосредоточивать рабочую силу на строительстве все более крупных оросительных сооружений, а рост получаемого продукта в результате мелиорации земель, несомненно, повышал престиж правящей группы, облегчал концентрацию в ее руках власти и богатства. Мы не имеем точных данных по ранней мочике, но в соседней с Моче долине Виру, где синхронно мочике развивалась культура гальинасо (в дальнейшем ее создатели были покорены мочикцами), крупные поселения и монументальная архитектура (т.е. признаки, свидетельствующие о возникновении достаточно сложной социальной структуры) появляются впервые тогда же, когда прокладываются магистральные оросительные каналы.

Земледелие было важнейшей, но не единственной отраслью хозяйства мочика. на лодках из тростника тотора, росшего в дельтовых лагунах, заполнявшихся паводковыми водами, мочикские рыбаки отправлялись в море на лов рыбы. Они пользовались как сетями с поплавками из тыквы-горлянки, так и леской с медным крючком. Рыбные богатства перуанского побережья таковы, что даже сейчас человек без лодки и сетей. с одной лишь удочкой, может обеспечить себе пропитание. Мочикские лодки не выдерживали более трех человек, не имели паруса, плавать на них далеко в океан было невозможно, но в этом и не было необходимости. Основные фаунистические богатства сосредоточивались близ берега. Помимо рыбы, у прибрежных скал можно было отыскать множество съедобных моллюсков и крабов. Добычей вооруженных дубинами охотников становились морские львы. Что касается наземной охоты, то в эпоху мочика она, по-видимому, стала главным образом забавой знати.

Мочикские гончары и вазописцы с точностью и экспрессией запечатлели сцены рыбной ловли, сбора раковин, охоты, равно как и самих животных, мясо которых употреблялось в пищу. Однако не менее часто они изображали и явно непромысловых животных, в то время как несъедобные растения на изображениях попадаются лишь на элемент пейзажа. Наконец, различные представители фауны послужили основой для формирования образов мочикских богатств.

Зооантропоморфные образы преобладают в искусстве не только мочика, но и других групп американских индейцев. Даже в орнаменте растительные мотивы почти не встречаются. Преобладание животной тематики отражает особенности идеологии аборигенов Америки, связанные со значительными пережитками доземледельческой эпохи. Исследователи, уделявшие в своих работах место реконструкции мифологических представлений мочика, за редкими исключениями недооценивали их архаизм. Они либо расшифровывали их по аналогии с более знакомыми и привычными нам верованиями народов живших за пределами Южной Америки, либо подвергали "рациональной" интерпретации (зооантропоморфные существа - это люди, наевшие маски животных). Но прежде чем разбираться в религиозно-мифологических представлениях мочика, посмотрим, что за животный мир окружал в I-VII вв. жителей северного побережья Перу.

На мочикских изображениях запечатлены едва ли не все виды живых существ, обитавших в море, тугайных зарослях и пустынях. Точная передача деталей позволяет подчас определить не только род, но и вид животного. Изображены несколько десятков видов рыб, ракообразных, моллюсков, морские звезды. Среди морских птиц мы видим баклана, олушу, морского орла, глупыша, чайку. Часто встречаются сцены охоты на морских львов и отдельные изображения этих животных. Среди наземных млекопитающих основное место занимают лисы, олени и мелкие грызуны. Реже встречаются пумы, коати, летучая мышь и, возможно, вискача. Много птиц (совы, колибри, цапли, голуби, сокол, черноклюв, стервятники-урубу), пресмыкающихся (ящерицы, игуаны, змеи, черепахи). Мухи, сколопендры, пауки, скорпионы, бабочки, жуки представляют классы насекомых, паукообразных и многоножек.

Представители специфически горной фауны (медведь, кондов) встречаются редко. Что касается обитателей тропического леса. то хотя в видовом отношении их также немного (попугай, тукан, обезьяна), их изображения встречаются весьма часто. По-видимому, обезьян и птиц специально привозили из сельвы, чтобы держать для забавы, как ручных животных. Крокодилы, удавы, тапиры, лесные тропические грызуны были, очевидно, неизвестны.

Однако чаще всего на мочикских изображениях встречается ягуар. Объясняется это не изобилием ягуаров среди прибрежной фауны, а исключительным положением, которое этот хищник занимал в мифах и верованиях перуанских индейцев. Культ ягуара сохранялся на северном побережье еще с эпохи чавина (XII-VI вв. до н.э.). Сидящий у трона, этот хищник (или похожий на него оцелот) служил знаком достоинства правителя: изображения знатного лица. положившего руку на спину ягуара. В мифологических сценах ягуар сопровождает верховного бога луны - правителя среди божеств. К приходу испанцев ягуар в Моче и Чикаме не встречался. однако он водился в долине Пьюры. Трудно сказать, жил ли этот хищник в древности на территории мочика или же ягуаров привозили из других мест как священных животных.

Интересны изображения домашних животных: уток, морских свинок, лам и собак. Впрочем, о первых точно не известно, действительно ли мочикцы разводили этих птиц. Несомненные изображения домашних уток сохранились лишь от инкского времени, а те многочисленные фигуры мускусных уток и мандаринок, которые запечатлены на мочикской керамике, могут принадлежать и к диким видам. Морских свинок, наверняка, разводили на мясо (в некоторых районах перу они сохраняют это значение до сих пор), но в изобразительном искусстве им уделено скромное место. Лам (судя по анализу костей этих животных с мочикского городища Пампа Гранде) не только использовали для перевозки грузов и для жертвоприношений, но и забивали на мясо. Мочикские ламы - загадка для зоологов. Современная лама с трудом может поднять человека. мочика же изображали это животное как верховое ( в качестве седоков показаны калеки, которые не могли иначе передвигаться). Судя опять же по изображениям, шея мочикских лам короче, чем у современных. Наконец, нынешних лам разводят только в горах, мочикцы же, по-видимому, разводили их в низменных долинах (а не выменивали у горцев, как предполагалось прежде): в культурных слоях найдены кости молодняка и зародышей лам. не исключено, что мочикцы или их предшественники вывели особую домашнюю породу. Чтобы управлять животными, мочика протыкали отверстие в ухе ламы и продевали туда уздечку.

До прихода испанцев индейцы побережья разводили безволосых собак. Опыты по восстановлению этой породы ведутся сейчас в Перу. Возможно, у мочика были и шерстистые собаки. Собак использовали на охоте и на войне, а мясо их употребляли в пищу.

Мифологическая система мочика

Как ни многочисленны в искусстве мочика фигуры зверей, птиц и насекомых, еще больше таких образов, в которых скомбинированы признаки животного (голова, хвост, иногда тело) и человека (тело и конечности). Ключ к пониманию смысла подобных изображений можно отыскать в верованиях многих отсталых южноамериканских племен (тоба, тупари, вайвай, хиваро и др.), у которых записаны мифы о людях-животных - в разных ситуациях выступают на первый план то человеческие, то звериные черты. Люди-животные считаются первопоселенцами мира, об их происхождении ничего не рассказывается. В дальнейшем одни превращаются в настоящих людей, другие - в зверей и птиц, либо (типологически это, вероятно, более поздний вариант) покидают землю и становятся небесными духами. Культурные герои, т. е. такие мифологические персонажи, с деятельностью которых связывается появление различных культурных благ (огня, земледелия, ритуальных песен и пр.), а также особенности окружающего мира (наличие и облик светил, детали рельефа) действуют среди этих полузооморфных существ, У некоторых племен культурные герои тоже являются животными, но чаще эти персонажи выступают в чисто человеческом облике, хотя могут быть наделены разными чудесными особенностями.

Подобные представления сложились в ту эпоху, когда человек ощущал глубокую связь с миром животных и в то же время стремился осмыслить свою исключительность. Эпоха эта отделена от нас многими тысячелетиями. Позднейшие мифы, повествующие о разделении людей по языкам, по народам, сложились на основе более древних, в которых рассказывалось о разделении животных по видам и о выделении среди них человека.

В результате быстрой социальной эволюции племен перуанского побережья в I тысячелетии до н. э. - начале I тысячелетия н. э. чрезвычайно древние, архаичные представления были перенесены в условия цивилизации. При этом люди-животные, некогда, вероятно, мыслимые жившими лишь в давно минувшую эпоху творения, превратились в ныне обитающих на небе зооморфных божеств.

В мочикских представлениях о мифологических героях и божествах, реконструируемых по вазовым росписям, выделяются две временные и пространственные системы.

Одна часть изображений иллюстрирует эпизоды из мифов, т. е. события, развертывавшиеся, по мысли мочикцев, в прошлом. В этих мифах зооморфные божества действуют на земле. Различия между ними и людьми несущественны, мир мифических первопоселенцев земли как бы подменяет собой мир людей. Божествам-животным противостоят не люди, а чудовища. Кого только здесь нет! «Снарк» - соединяющий признаки моллюска, хищного зверя и змеи, «зверь Рекуай» - чудовище с оскаленной пастью на конце хвоста, мускулистыми лапами ягуара и телом пресмыкающегося, мифические рыбы, краб, черепаха. Есть и антропоморфный демон, облик которого подозрительно напоминает облик двух, вероятно, связанных родством антропоморфных божеств, один из которых побеждает чудовищ, а другой дарит людям культурные растения и руководит совершающимися у них церемониями. Не восходят ли образы и божеств, и демона к одному прототипу - древнему хозяину зверей? Представления о таком существе были широко распространены у доземледельческих племен Америки и Евразии. С появлением экономики нового типа этот образ трансформируется, расщепляется, В одних случаях он приобретает чисто демонический характер, в других на его основе складываются образы божеств. Не забудем, что и даритель растений у мочика - не только земледельческое божество, но и глава людей-животных.

Среди мочикских чудовищ и демонов можно выделить две группы. Одни (например, «зверь Рекуай») явно олицетворяют силы хаоса. Их тела как бы составлены из частей тел разных животных. Божество расправляется с ними, освобождая землю. Другие (преимущественно водные существа - рыба-бонито, краб, креветка) сочетают признаки человека и одного определенного животного, в этом смысле не отличаясь от зооморфных божеств. Похоже, что мир этих демонов организован по примеру мира божеств и людей, поскольку по крайней мере один из демонов исполняет тот же самый, что и люди, обряд. Антропоморфное божество победоносно сражается с обитателями моря, но, видимо, не убивает их. Несколько схематизируя реальную картину, можно сказать, что в своей мифологии мочика констатируют идеальный прототип собственной культуры (мир божеств), которому противопоставляют как «анти-культуру» (мир обитателей моря, организованный по примеру божественного, но враждебный ему), так и «не-культуру» (хаотический мир чудовищ).

Действие в мочикских мифах в пространственном отношении развертывается в горизонтальной плоскости (суша - море). Положение меняется, когда от событий эпохи творения мы переходим к представлениям о структуре нынешнего мира. Теперь уже важно не противопоставление божеств и демонов, а божеств и людей как обитателей неба и земли. Впрочем мир небожителей по-прежнему организован по образцу земного. Стоящие во главе божества - "даритель растений" и бог луны - уподобляются правителям разного ранга; лис, олень, колибри, морской орел и иные существа - знатным воинам, морской лев - лицам низкого социального положения; и т. п. Местом, промежуточным между земным и небесным миром, служат горные святилища и возвышающиеся на пирамидах храмы. Во время церемоний там лилась кровь пленников; видимо, считалось, что божества используют ее при совершении аналогичных обрядов у себя наверху. Что касается мифических обитателей моря, то они, скорее всего, также пользовались почитанием и не рассматривались только в качестве враждебных людям сил. Чудовища же вроде «зверя Рекуай» мыслились истребленными в мифические времена. Впрочем, возможно и другое: события эпохи творения всегда готовы развернуться снова, в настоящем и будущем, так что борьба божества с демонами, организующего начала с хаосом, длится вечно.

Помимо божеств и обитателей моря, мочика верили в существование низших мифологических существ, в частности духов картофеля и арахиса, которые изображались с человеческими лицами, в костюмах людей невысокого общественного положения. Обожествлялись и другие съедобные растения. Так, бобы всегда изображались в виде воинов, сражающихся друг с другом или с божествами-животными. Что касается маиса и маниока, то их олицетворяло само антропоморфное божество, даритель плодородия.

Так выглядит реконструируемая нами мифологическая система мочика. Разумеется, смысл многих изображений остается все еще неразгаданным. Как понять, например, голову баклана вырастающую из клубня картофеля, - как символ важной роли гуано, помета бакланов и других морских птиц, для повышения плодородия полей? Но годится ли такое объяснение для сосуда в виде существа, соединяющего признаки тыквы и совы? А что означает хищная птица, несущая на спине раковину?

Надо полагать, что по мере изучения новых изображений (а в музеях Америки и Европы их собрано сейчас более ста тысяч) нам удастся глубже проникнуть в мир представлений древних перуанцев, но познать его до конца, естественно, невозможно. Наша работа значительно бы облегчилась в случае, если бы потомки мочика и сейчас жили на побережье, однако индейцы этого района в основном вымерли еще в XVI - XVIII вв., остатки же их давно ассимилированы. Лишь археологи сегодня способны доставить принципиально новые материалы для исследования.

Почему погибла цивилизация мочика?

В течение нескольких веков индейцы мочика вели успешные войны с соседями. Они частично вытеснили местное население, частично покорили его. Но внезапно в развитии мочикской культуры наступил кризис. Сперва были потеряны новоприобретенные долины к югу от Моче, а затем и на основной территории памятники других культур сменили мочикские. При этом лет за 100 до своей окончательной гибели мочика проникли в большие долины Пакас-майо и Ламбайеке, расположенные к северу от Чикамы. Вблизи головных сооружений нескольких магистральных оросительных ка-налов в Ламбайеке возник огромный по тем временам город Пампа-Гранде площадью 5 - 6 км . По-видимому, сюда была перенесена столица мочика. Другой крупный центр (возможно, независимый от Пампа-Гранде) возник в это время на правобережье Моче - в Галиндо, выше по течению. В начале VIII в. Пампа-Гранде была оставлена жителями; как обстояло дело в Галиндо, пока неясно. Так или иначе, мочикская цивилизация и в Моче, и в Ламбайеке прекратила существование.

Долгое время для объяснения причин гибели культуры мочика выдвигалась в различных вариантах одна гипотеза: вражеское нашествие, возможно, сопутствуемое восстанием покоренных племен. Это предположение возникло не на пустом месте: примерно временем, следующим за гибелью мочика (VIII в.), датируются найденные на северном побережье Перу сосуды, прототипы которых изготовляли ремесленники культур Лима-Пачакамак и Уари, жившие на побережье в районе нынешней перуанской столицы и в горах к югу от нее. Аналогично по отдельным находкам характерных сосудов распознается археологами и позднейшее инкское завоевание, которое также далеко не везде оставило после себя более явные следы в виде храмов и крепостей.

И. Шимада, М. Мосли и другие американские ученые, работающие сейчас в Перу, пришли, однако, к выводу, что вражеское нашествие с юга, если оно и впрямь имело место, было не причиной ослабления мочика, а его следствием. Кризис цивилизации северного побережья Перу они гипотетически связывают с нарушением хрупкого экологического равновесия в этом районе в результате изменения климата (которое сам по себе могло быть и незначительным) и хозяйственной деятельности человека.

Как известно, на перуанском побережье дожди почти не выпадают. Со склонов Западных Кордильер в Тихий океан стекает много рек, но все они маловодны и слабо орошают прибрежные долины. Источником влаги служат здесь также зимние туманы. Благодаря им в североперуанской пустыне произрастает скудная растительность, достаточная, однако, для закрепления песков.

Один из наиболее правдоподобных вариантов гипотезы американских ученых заключается в следующем. Согласно последним исследованиям, в эпоху расцвета мочика, в V в., количество осадков в горах возросло, что привело к повышению уровня воды в реках побережья. Открылась возможность строительства новых каналов и орошения дополнительных площадей. Можно не сомневаться, что подобный хозяйственный прогресс сопровождался ростом населения. В дальнейшем, однако, дожди в горах стали вновь выпадать реже, уровень воды в реках упал, и вода перестала самотеком поступать на новые поля, а возможно, и на часть старых. Одновременно в результате роста населения и приближения освоенной территории к границе холмов ускорилось уничтожение древесно-кустарниковых пород, служащих и кормом для лам, и топливом. Это привело в движение дюны на левобережье Моче, и примерно в то время, когда мочика, потеряв южные долины, проникли в долины к северу от Чикамы, их столица в низовьях Моче оказалась под песком.

Таким образом, к VII в. численность населения на северном побережье значительно возросла в результате предшествующего благоприятного развития, а площадь пригодных для обработки земель и, очевидно, объем сельскохозяйственной продукции внезапно сократились. Это привело сперва к неоправданно высокой концентрации населения в городах Пампа-Гранде и Галиндо, занимавших стратегически важное положение у головных сооружений каналов, к попыткам овладения новыми землями к северу от Чикамы, затем - к ослаблению культуры от внешнего давления.

Нам представляется, что заключительный удар мочикской цивилизации был нанесен все же не природой, а людьми. Об этом говорят неоднократно встреченные следы пожаров на городище Пампа-Гранде. В некоторых складских помещениях там было найде-но большое количество обугленных бобов и початков маиса; в других же складах, где предположительно хранились ткани и иные ценные вещи, не найдено ничего. Значит ли это, что все разграбили завоеватели? Или ценности унесли с собой сами мочика? Если так, то куда направились они, покинув столицу?
×

Опубликовать сон

Гадать онлайн

Пройти тесты

Популярное

Цепная кармическая реакция
Бесконечная причинность