Когда была провозглашена идеологема «нового мышления», сначала в сфере межгосударственных отношений (Горбачев, 1987), а затем распространившись в более или менее явной форме на многие аспекты взаимоотношений между человеческими общностями, я как психолог попытался понять его психологическую специфику.
Однако в содержании этого понятия ничего нового обнаружить не удалось помимо того, что это нормальное, полноценно развитое, культурное мышление, которое психологи изучали много десятилетий. «Это мышление строго реалистично. Оно видит мир таким, каков он есть, во всей его сложности, противоречивости и многомерности. Оно исходит не из желаемого, а из возможного. Это мышление по природе своей самокритично. Ему чужды самодовольная непогрешимость, претензии на монопольное владение истиной. Это мышление в принципе антидогматично. Оно открыто для восприятия всего нового, неожиданного, не укладывающегося в традиционные схемы. Оно не останавливается перед пересмотром освященных временем взглядов, если эти взгляды вступают в противоречие с жизнью, с реальностью» (Бовин, 1989, с. 101).
Гораздо более интересный объект психологического анализа представляет собой «старое мышление» , которому «новое» должно было прийти на смену. «Старое мышление» (буду называть его так, хотя оно и сейчас распространено гораздо шире, чем «новое» и, по-видимому, эта ситуация не изменится в обозримом будущем) представляет собой тип мировоззрения, основанный преимущественно на мифологии, то есть это мышление без мышления.
В содержательном аспекте трудно вычленить ведущие отличия из множества различий миров, рисуемых «старым» и «новым» мышлением. Пожалуй, в качестве основного можно рассматривать то, что «старое мышление» рисует нашему сознанию мир, где стабильность первична и абсолютна, а изменение вторично и относительно, «новое» же мышление, наоборот, мир, в котором изменение, движение первично и абсолютно, а устойчивость относительна.
В ценностном аспекте обнаруживается ряд весьма существенных различий: «новое мышление» исходит, во-первых, из многовариантности, плюрализма возможных ценностных идеалов, во-вторых, из абсолютной ценности личности независимо от ее принадлежностью к тем или иным социальным группам и в-третьих, из приоритета общечеловеческих ценностей, преодолевающих ценностные расхождения между культурами и нациями. «Старое мышление», напротив, утверждает норму ценностного единообразия, принижает ценность личности и отрицает существование наднациональных ценностей.
Не менее заметны структурные различия . «Новое мышление» характеризуется системными взаимосвязями разных мировоззренческих представлений, их интеграцией в единое связное целое и относительной непротиворечивостью. Для «старого мышления» характерна фрагментированность, мировоззренческие подсистемы, связанные с разными сферами действительности, существуют во многом независимо друг от друга и полны противоречий, к которым «старое мышление» абсолютно нечувствительно: люди не замечают противоречий между разными элементами их картины мира и разными ценностями. Это вполне закономерно, поскольку нечувствительность к противоречиям — один из признаков бессознательного, а именно оно безраздельно господствует в мифологическом «старом мышлении». Наилучшей иллюстрацией такой организации сознания служит знаменитый роман Джоржа Оруэлла «1984», в приложении к которому описаны правила построения созданного писателем «новояза» — специального языка, построенного так, чтобы максимально исключить возможность осознания противоречий (Оруэлл, 1989). Язык играет очень большую роль, поскольку именно он служит когнитивным орудием генерализаций. Он замещает логику; то, что невозможно и несовместимо в реальности, может быть абсолютно непротиворечиво выражено на том или другом «новоязе». С его же помощью происходит приклеивание к объектам и людям словесных ярлыков — несмываемых знаков отношений, замещающих их личностный смысл. Эти ярлыки не поддаются коррекции на основе личного опыта, поскольку не опытом порождены. Советскую тоталитарную практику «изгнания смысла из слов» убедительно проанализировал Г.Гусейнов (1989).
Вторая структурная особенность связана с тем, что нет таких общих закономерностей, которые действовали бы без исключений. Любая генерализация поэтому возможна лишь с оговорками, исключениями. Если «новое мышление» готово включать в себя определенные оговорки и исключения, то «старое мышление» исключений не знает. И третья структурная особенность «старого мышления» в отличие от «нового» — поляризация, отсутствие полутонов, черно-белая жесткая категоризация действительности, известная под названием "манихейского мышления" или "манихейского мифа": "кто не с нами, тот против нас". Будучи когнитивно простым, «старое мышление» стремится упрощать реальность, насколько это возможно. По этой причине оно столь привлекательно для больших масс людей и по этой же причине часто терпит неудачу в практических вопросах, когда реальность оказывается чуть сложнее, чем представления о ней.
Наконец, в функциональном аспекте «новое мышление» отличается гибкостью, критичностью и осознанностью его логических оснований, тех ценностей и постулатов, на которых оно строится. В силу этого оно более восприимчиво к изменениям под влиянием нового опыта, новой информации. «Старое мышление» не готово изменяться под влиянием новой информации, наоборот, оно трансформирует любую новую информацию. Если факты противоречат теории, тем хуже для фактов. Нельзя даже помыслить о том, чтобы критически отнестись к его базовым постулатам и ценностям. Кроме этого, для «старого мышления» характерно «сосуществование двух мировоззрений», одно на словах, другое в реальных поступках, которые рассогласуются между собой (Грамши, 1959, с. 15). Человек при этом искренен и в том, и в другом случае, не замечая противоречия. «Новое мышление», в большей мере опирающееся на индивидуальный опыт, свободно от такого расщепления.
Таким образом, перед нами два разных типа мировоззрения, различающихся по выделенному нами критерию. «Старое мышление» – это мировоззрение как миф, которое владеет человеком. «Новое мышление» – это мировоззрение как деятельность, которым человек владеет. Герой фильма Марка Захарова «Убить дракона» Ланселот произносит фразу (отсутствующую в тексте пьесы Е.Шварца, послужившей основой для фильма): «Я начал завидовать рабам. Они все знают заранее. У них твердые убеждения. Наверное, потому что у них нет выбора.» Это формула «старого мышления», мировоззрения-мифа с твердыми убеждениями. Конечно, любые убеждения лучше, чем их отсутствие. Но убеждения, которыми человек владеет, лучше, чем те, которым он подчиняется.
Гораздо более интересный объект психологического анализа представляет собой «старое мышление» , которому «новое» должно было прийти на смену. «Старое мышление» (буду называть его так, хотя оно и сейчас распространено гораздо шире, чем «новое» и, по-видимому, эта ситуация не изменится в обозримом будущем) представляет собой тип мировоззрения, основанный преимущественно на мифологии, то есть это мышление без мышления.
В содержательном аспекте трудно вычленить ведущие отличия из множества различий миров, рисуемых «старым» и «новым» мышлением. Пожалуй, в качестве основного можно рассматривать то, что «старое мышление» рисует нашему сознанию мир, где стабильность первична и абсолютна, а изменение вторично и относительно, «новое» же мышление, наоборот, мир, в котором изменение, движение первично и абсолютно, а устойчивость относительна.
В ценностном аспекте обнаруживается ряд весьма существенных различий: «новое мышление» исходит, во-первых, из многовариантности, плюрализма возможных ценностных идеалов, во-вторых, из абсолютной ценности личности независимо от ее принадлежностью к тем или иным социальным группам и в-третьих, из приоритета общечеловеческих ценностей, преодолевающих ценностные расхождения между культурами и нациями. «Старое мышление», напротив, утверждает норму ценностного единообразия, принижает ценность личности и отрицает существование наднациональных ценностей.
Не менее заметны структурные различия . «Новое мышление» характеризуется системными взаимосвязями разных мировоззренческих представлений, их интеграцией в единое связное целое и относительной непротиворечивостью. Для «старого мышления» характерна фрагментированность, мировоззренческие подсистемы, связанные с разными сферами действительности, существуют во многом независимо друг от друга и полны противоречий, к которым «старое мышление» абсолютно нечувствительно: люди не замечают противоречий между разными элементами их картины мира и разными ценностями. Это вполне закономерно, поскольку нечувствительность к противоречиям — один из признаков бессознательного, а именно оно безраздельно господствует в мифологическом «старом мышлении». Наилучшей иллюстрацией такой организации сознания служит знаменитый роман Джоржа Оруэлла «1984», в приложении к которому описаны правила построения созданного писателем «новояза» — специального языка, построенного так, чтобы максимально исключить возможность осознания противоречий (Оруэлл, 1989). Язык играет очень большую роль, поскольку именно он служит когнитивным орудием генерализаций. Он замещает логику; то, что невозможно и несовместимо в реальности, может быть абсолютно непротиворечиво выражено на том или другом «новоязе». С его же помощью происходит приклеивание к объектам и людям словесных ярлыков — несмываемых знаков отношений, замещающих их личностный смысл. Эти ярлыки не поддаются коррекции на основе личного опыта, поскольку не опытом порождены. Советскую тоталитарную практику «изгнания смысла из слов» убедительно проанализировал Г.Гусейнов (1989).
Вторая структурная особенность связана с тем, что нет таких общих закономерностей, которые действовали бы без исключений. Любая генерализация поэтому возможна лишь с оговорками, исключениями. Если «новое мышление» готово включать в себя определенные оговорки и исключения, то «старое мышление» исключений не знает. И третья структурная особенность «старого мышления» в отличие от «нового» — поляризация, отсутствие полутонов, черно-белая жесткая категоризация действительности, известная под названием "манихейского мышления" или "манихейского мифа": "кто не с нами, тот против нас". Будучи когнитивно простым, «старое мышление» стремится упрощать реальность, насколько это возможно. По этой причине оно столь привлекательно для больших масс людей и по этой же причине часто терпит неудачу в практических вопросах, когда реальность оказывается чуть сложнее, чем представления о ней.
Наконец, в функциональном аспекте «новое мышление» отличается гибкостью, критичностью и осознанностью его логических оснований, тех ценностей и постулатов, на которых оно строится. В силу этого оно более восприимчиво к изменениям под влиянием нового опыта, новой информации. «Старое мышление» не готово изменяться под влиянием новой информации, наоборот, оно трансформирует любую новую информацию. Если факты противоречат теории, тем хуже для фактов. Нельзя даже помыслить о том, чтобы критически отнестись к его базовым постулатам и ценностям. Кроме этого, для «старого мышления» характерно «сосуществование двух мировоззрений», одно на словах, другое в реальных поступках, которые рассогласуются между собой (Грамши, 1959, с. 15). Человек при этом искренен и в том, и в другом случае, не замечая противоречия. «Новое мышление», в большей мере опирающееся на индивидуальный опыт, свободно от такого расщепления.
Таким образом, перед нами два разных типа мировоззрения, различающихся по выделенному нами критерию. «Старое мышление» – это мировоззрение как миф, которое владеет человеком. «Новое мышление» – это мировоззрение как деятельность, которым человек владеет. Герой фильма Марка Захарова «Убить дракона» Ланселот произносит фразу (отсутствующую в тексте пьесы Е.Шварца, послужившей основой для фильма): «Я начал завидовать рабам. Они все знают заранее. У них твердые убеждения. Наверное, потому что у них нет выбора.» Это формула «старого мышления», мировоззрения-мифа с твердыми убеждениями. Конечно, любые убеждения лучше, чем их отсутствие. Но убеждения, которыми человек владеет, лучше, чем те, которым он подчиняется.
Обсуждения Типы мировоззрения. Старое и новое мышление