Он же - признанный гуру в области психологии бизнеса и управления «человеческими ресурсами», доктор психологических наук, профессор, заместитель декана психологического факультета МГУ и автор известного всем топ-менеджерам учебника «Управление персоналом».
Когда заходит разговор о современной молодежи, в ее поведении часто отмечают жесткость. Да, есть немножко, но психологи эту черту объясняют просто. Новому поколению комфортно среди колебаний валют, реформ и новых программ, для молодых это привычная среда обитания. Наверное, поэтому они так уверены в завтрашнем дне, чего не скажешь о взрослых. Пиетета нет ни к чему, входя, стучаться не будут. Они – хозяева жизни. В то же время многого хотят и многое умеют. Им, в отличие от старших, нужны скорее не фундаментальные знания и вечные истины, а инструментальная часть жизни. Они практики: любят и не боятся действовать. Ведь чтобы преуспеть, нужно быть прагматиком, и они это понимают.
Мне возразят: а как же творчество? Обществу нужны и лирики. Нужны, но я не стал бы проводить водораздел между практиками и творцами. Прагматиком, как известно, может быть и поэт. А сейчас время еще такое, что самый успешный прагматик тот, кто легко принимает творческие решения. Новому поколению не нужно вдохновение, оно говорит: дайте мне инструмент, который повысит мои интеллектуальные и творческие способности. И самое смешное, инструмент им находят: те же алгоритмы творческого решения деловых задач. Кстати, «Фабрика звезд», где я сейчас практикую: ну чем вам не прагматичное творчество?
Вы спросите, найдутся ли среди прагматиков современные Толстые и Глинки? Уверяю вас, да.
Правда, то будут другие гении – гении для своего времени, для той ситуации, в которой они творят, но ведь это естественно. Кандинский совершенно не похож на Репина, а Скрябин – на Римского-Корсакова: два разных поколения, два разных мироощущения. Между прочим, идеи постмодернизма для молодого поколения куда более органичны, нежели для старших. Им не надо ничего разжевывать, им и так понятно: правила могут меняться и наслаиваться, что немыслимо для взрослых. Для нас «правило есть правило», «не поступимся принципом», и все – иначе мир перевернется, а это уже насилие над собой. У них же все ненасильственно, все само собой происходит. И в этом, поверьте, нет беспринципности.
У молодых свои принципы, но опять-таки, не такие, как у старшего поколения. Они просто пытаются ответить себе на вопрос: как построены ваши принципы, уважаемые взрослые? Мы их видим, мы их осознаем, можем даже предсказать, к чему они приведут, но не можем понять, на чем они основываются. Вот это и есть знаменитая юношеская рефлексия, которую взрослые часто путают с максимализмом. Они сомневаются, но сомнение еще не значит отрицание и аморальность.
Если говорить о «Фабрике звезд», то, с точки зрения нравственного каркаса, у ребят там все прочно. Да, частную жизнь там выносят на огромную аудиторию, да, прилюдно делятся тайнами и переживаниями. Но они же не могут молчать. Стараются, конечно, контролировать себя, но сильно переутомляются. На самом деле, тяжело три месяца жить на публике. В такой ситуации и взрослый не выдержал бы, хотя ему легче, потому что он умеет играть чужие роли. Опытом научен. Не исключаю, что способность читать между строк и надевать маски – защитный механизм только нашей генерации. Почему и Эзопа так любим. А «фабриканты», как, впрочем, и все их ровесники, искренни, они не могут, не умеют играть роли. И это тоже, может быть, поколенческая особенность.
Поэтому так важно мне как психологу помочь «фабрикантам» выжить в искусственных условиях. Все-таки живут они в замкнутом пространстве, при полном отсутствии элементарных возможностей для приватной жизни. Все время под наблюдением, даже когда за тобой не наблюдают. Ты знаешь: микрофон включен, камеры включены – все, что делаешь, пишется. Пусть только часть записей транслируется на всю страну, но какая именно, ты не знаешь. Такие ситуации только в космосе встречаются! Для меня, кстати, съемки - тоже момент весьма напряженный: по нескольку часов занимаюсь с ребятами, и не хочется, чтобы все, что я делаю, видели другие. Даже с точки зрения профессионального ноу-хау: ведь у меня же свои методики, свой стиль общения. Но это ладно: я дал согласие на съемки, значит, на все должен быть готов.
Важнее психическое здоровье ребят и репутация самих взрослых – педагогов и консультантов. Поэтому не только я, все мы на «Фабрике звезд» озабочены психологическим климатом. Упаси Бог травмировать человека: поэтому моя задача – подсказывать режиссерам и монтажерам, какие сюжеты можно пропустить в эфир, а какие не стоит. Я настаиваю, что нужно демонстрировать не пикантные моменты, а ценности кооперативности в конкурентной борьбе, самоуважения и уважения противника, развития личности и нравственного постижения реальности, наконец. В общем, банальные (если о них говорить всуе) вещи.
Потому что, смотрите, парадоксальная вроде вещь. «Фабриканты» три месяца живут вместе, нос к носу, при этом еще общаются, делятся проблемами. Не странное ли для противников поведение?
Для себя как ученого я на «Фабрике» сделал открытие: конкуренция еще не означает уничтожение. Даже наоборот: человек, готовый идти на контакт с соперниками и вести себя кооперативно, успешен и в самой конкурентной борьбе. Это как в футболе: если спортсмен упал, мяч, у кого бы он ни был – «своих» или «чужих», - выбивают в аут. А ведь, казалось бы, они соперники, им выгодно, чтобы конкурент проиграл. Но нет - главное, оказывается, не то, что забил гол, а как его забил. Это же философия дуэли: приличные люди стреляют, глядя друг другу в лицо. Ведь кроме изобретателя колеса, был и другой гений, который первый в истории человечества сделал шаг назад, пропуская вперед другого…
Так что не знаю, для кого как, а для меня в «Фабрике» интересен вопрос ценностного вклада программы в жизнь сограждан, особенно молодых. У нас, по-моему, в стране нет понимания, что победить можно только за счет кооперативного поведения. А «фабриканты» кооперативны и при всей своей «беспринципности» способны эту миссию реализовать. Вот ведь парадокс получается…
Ребята нравственны, целомудренны. И говорить, полезна передача или нет, не имеет смысла. Они уже профессионалы: свобода отношений для них сейчас не так важна, у них все-таки иные цели и приоритеты. И в этом, кстати, заслуга художественного руководителя «Фабрики» - А. Пугачевой. Алла Борисовна хоть и не участвовала в кастинге, но все же главный критерий отбора исходил от нее, и критерий этот – профессионализм.
Единственное, чего, может быть, не хватает «фабрикантам» - собственной энергетики. У меня ощущение, что они не умеют подзаряжаться изнутри: от книг, от солнца, друг от друга… Да, на сцене они энергичны, но там их аккумулирует сама обстановка – концерт, юпитеры, звезды рядом… Может, это тоже поколенческое? И в этом секрет их кооперативности?
Еще их заводит реакция публики. А публика и сама заводится – песнями, совместными концертами, развернутыми как многосерийное кино. В этом смысле передача тоже полезна: ведь зрители, а это по большей части молодежь, видят, как меняются фабриканты, как тяжело им достается успех и неуспех, и что легкие, на первый взгляд, репетиции и уроки оборачиваются на самом деле пахотой.
Правда, яркая картинка на экране – результат работы режиссера, весьма, надо сказать, опосредованной. Ведь монтаж делают, исходя из представлений о рейтинге передачи. В зависимости от того, вырос он или нет, решают, какой сюжет выпустить в свет, а какой спрятать «на потом». И в таких условиях – когда гонятся за каждым зрителем – не грешно и этикой поступиться.
Вот этот вопрос – как совместить нравственность и рейтинг, интеллектуально ценное и массовое – для меня самый острый в программе. Может ли этичное продаваться и покупаться? Звучит цинично, согласен. Но, увы, и это - тоже знак времени. Ведь мы сейчас живем на разломе: однако к привычным «если ты такой умный, то почему не ходишь строем?» и «если ты умный, почему такой бедный?» добавляется новая, объединяющая первые две идеи мысль: «отчего же ты тогда не развиваешься?». И в ней есть все: когда-то нужно ходить строем, а когда-то – творить. Но то, что можно быть творцом, человеком культуры и при этом зарабатывать деньги – сегодня важно понять всем. И это главное!
Мне возразят: а как же творчество? Обществу нужны и лирики. Нужны, но я не стал бы проводить водораздел между практиками и творцами. Прагматиком, как известно, может быть и поэт. А сейчас время еще такое, что самый успешный прагматик тот, кто легко принимает творческие решения. Новому поколению не нужно вдохновение, оно говорит: дайте мне инструмент, который повысит мои интеллектуальные и творческие способности. И самое смешное, инструмент им находят: те же алгоритмы творческого решения деловых задач. Кстати, «Фабрика звезд», где я сейчас практикую: ну чем вам не прагматичное творчество?
Вы спросите, найдутся ли среди прагматиков современные Толстые и Глинки? Уверяю вас, да.
Правда, то будут другие гении – гении для своего времени, для той ситуации, в которой они творят, но ведь это естественно. Кандинский совершенно не похож на Репина, а Скрябин – на Римского-Корсакова: два разных поколения, два разных мироощущения. Между прочим, идеи постмодернизма для молодого поколения куда более органичны, нежели для старших. Им не надо ничего разжевывать, им и так понятно: правила могут меняться и наслаиваться, что немыслимо для взрослых. Для нас «правило есть правило», «не поступимся принципом», и все – иначе мир перевернется, а это уже насилие над собой. У них же все ненасильственно, все само собой происходит. И в этом, поверьте, нет беспринципности.
У молодых свои принципы, но опять-таки, не такие, как у старшего поколения. Они просто пытаются ответить себе на вопрос: как построены ваши принципы, уважаемые взрослые? Мы их видим, мы их осознаем, можем даже предсказать, к чему они приведут, но не можем понять, на чем они основываются. Вот это и есть знаменитая юношеская рефлексия, которую взрослые часто путают с максимализмом. Они сомневаются, но сомнение еще не значит отрицание и аморальность.
Если говорить о «Фабрике звезд», то, с точки зрения нравственного каркаса, у ребят там все прочно. Да, частную жизнь там выносят на огромную аудиторию, да, прилюдно делятся тайнами и переживаниями. Но они же не могут молчать. Стараются, конечно, контролировать себя, но сильно переутомляются. На самом деле, тяжело три месяца жить на публике. В такой ситуации и взрослый не выдержал бы, хотя ему легче, потому что он умеет играть чужие роли. Опытом научен. Не исключаю, что способность читать между строк и надевать маски – защитный механизм только нашей генерации. Почему и Эзопа так любим. А «фабриканты», как, впрочем, и все их ровесники, искренни, они не могут, не умеют играть роли. И это тоже, может быть, поколенческая особенность.
Поэтому так важно мне как психологу помочь «фабрикантам» выжить в искусственных условиях. Все-таки живут они в замкнутом пространстве, при полном отсутствии элементарных возможностей для приватной жизни. Все время под наблюдением, даже когда за тобой не наблюдают. Ты знаешь: микрофон включен, камеры включены – все, что делаешь, пишется. Пусть только часть записей транслируется на всю страну, но какая именно, ты не знаешь. Такие ситуации только в космосе встречаются! Для меня, кстати, съемки - тоже момент весьма напряженный: по нескольку часов занимаюсь с ребятами, и не хочется, чтобы все, что я делаю, видели другие. Даже с точки зрения профессионального ноу-хау: ведь у меня же свои методики, свой стиль общения. Но это ладно: я дал согласие на съемки, значит, на все должен быть готов.
Важнее психическое здоровье ребят и репутация самих взрослых – педагогов и консультантов. Поэтому не только я, все мы на «Фабрике звезд» озабочены психологическим климатом. Упаси Бог травмировать человека: поэтому моя задача – подсказывать режиссерам и монтажерам, какие сюжеты можно пропустить в эфир, а какие не стоит. Я настаиваю, что нужно демонстрировать не пикантные моменты, а ценности кооперативности в конкурентной борьбе, самоуважения и уважения противника, развития личности и нравственного постижения реальности, наконец. В общем, банальные (если о них говорить всуе) вещи.
Потому что, смотрите, парадоксальная вроде вещь. «Фабриканты» три месяца живут вместе, нос к носу, при этом еще общаются, делятся проблемами. Не странное ли для противников поведение?
Для себя как ученого я на «Фабрике» сделал открытие: конкуренция еще не означает уничтожение. Даже наоборот: человек, готовый идти на контакт с соперниками и вести себя кооперативно, успешен и в самой конкурентной борьбе. Это как в футболе: если спортсмен упал, мяч, у кого бы он ни был – «своих» или «чужих», - выбивают в аут. А ведь, казалось бы, они соперники, им выгодно, чтобы конкурент проиграл. Но нет - главное, оказывается, не то, что забил гол, а как его забил. Это же философия дуэли: приличные люди стреляют, глядя друг другу в лицо. Ведь кроме изобретателя колеса, был и другой гений, который первый в истории человечества сделал шаг назад, пропуская вперед другого…
Так что не знаю, для кого как, а для меня в «Фабрике» интересен вопрос ценностного вклада программы в жизнь сограждан, особенно молодых. У нас, по-моему, в стране нет понимания, что победить можно только за счет кооперативного поведения. А «фабриканты» кооперативны и при всей своей «беспринципности» способны эту миссию реализовать. Вот ведь парадокс получается…
Ребята нравственны, целомудренны. И говорить, полезна передача или нет, не имеет смысла. Они уже профессионалы: свобода отношений для них сейчас не так важна, у них все-таки иные цели и приоритеты. И в этом, кстати, заслуга художественного руководителя «Фабрики» - А. Пугачевой. Алла Борисовна хоть и не участвовала в кастинге, но все же главный критерий отбора исходил от нее, и критерий этот – профессионализм.
Единственное, чего, может быть, не хватает «фабрикантам» - собственной энергетики. У меня ощущение, что они не умеют подзаряжаться изнутри: от книг, от солнца, друг от друга… Да, на сцене они энергичны, но там их аккумулирует сама обстановка – концерт, юпитеры, звезды рядом… Может, это тоже поколенческое? И в этом секрет их кооперативности?
Еще их заводит реакция публики. А публика и сама заводится – песнями, совместными концертами, развернутыми как многосерийное кино. В этом смысле передача тоже полезна: ведь зрители, а это по большей части молодежь, видят, как меняются фабриканты, как тяжело им достается успех и неуспех, и что легкие, на первый взгляд, репетиции и уроки оборачиваются на самом деле пахотой.
Правда, яркая картинка на экране – результат работы режиссера, весьма, надо сказать, опосредованной. Ведь монтаж делают, исходя из представлений о рейтинге передачи. В зависимости от того, вырос он или нет, решают, какой сюжет выпустить в свет, а какой спрятать «на потом». И в таких условиях – когда гонятся за каждым зрителем – не грешно и этикой поступиться.
Вот этот вопрос – как совместить нравственность и рейтинг, интеллектуально ценное и массовое – для меня самый острый в программе. Может ли этичное продаваться и покупаться? Звучит цинично, согласен. Но, увы, и это - тоже знак времени. Ведь мы сейчас живем на разломе: однако к привычным «если ты такой умный, то почему не ходишь строем?» и «если ты умный, почему такой бедный?» добавляется новая, объединяющая первые две идеи мысль: «отчего же ты тогда не развиваешься?». И в ней есть все: когда-то нужно ходить строем, а когда-то – творить. Но то, что можно быть творцом, человеком культуры и при этом зарабатывать деньги – сегодня важно понять всем. И это главное!
Обсуждения Фабрика звезд. Особенности нового поколения