Со времен Фрейда психоанализ трансформировался из метода врачевания в социальное орудие борьбы с инакомыслием. Негативное состояние ума есть реакция на существующий порядок вещей, неврозы так или иначе проистекают от социальной неудовлетворенности и потому расцениваются как нечто крайне неприличное.
В действительности же, как отмечают психологи-исследователи, полное отсутствие невротических состояний столь же непродуктивно как и окончательное душевное расстройство. Главное – умение балансировать душевные силы. Не желая получить «официальное» свидетельство своим фрустрациям, индивид, не подозревающий о существовании культуры психической саморегуляции, ищет утешение на консультациях у тарологов, рунологов, астрологов и т.д. И, представьте себе, находит.
И это неслучайно. Связь оккультизма и психотерапии однозначна и обусловлена обращением и в том и в другом случае к ресурсам подсознания. Юнг, в частности, изучал астрологическую символику. Можно согласиться, что выводы, к которым приходит Станислав Гроф в результате экспериментов с применением ЛСД-терапии, рискованны. Но эта направленность психологии как позитивной науки на все более и более глубокий выход за пределы Разума (цепочка Фрейд – Юнг – Гроф) как ни странно остается без внимания.
Сам себе чудотворец
А дальше – больше. Суть идеи, которую мне хотелось бы донести до читателей, заключается в том, что в основе так называемых «оккультных практик» нет ничего «магического», «мистического», «паранормального», «колдовского», кроме еще не определенных законов природы, частью которой, естественно, является человек и его психика. То есть при обсуждении данной проблемы (существуют ли чудеса?) акцент следует перенести на изучение человеческой природы, скрытых возможностей человека. Возможностей, раскрытие которых, - это личное дело каждого.
Те культуры, неотъемлемой частью которых является самоуглубление с целью самопознания (культуры индо-буддийого и конфуцианско-даосистского типов), выработали специфическую технологию «производства» «сверхчеловека». На мысль, что за этим не стоит никакой «мистики», наводит именно «технологичность» процесса. Разве нам не известно, что йоги тренируются точно так, как и спортсмены? Конечно, это качественно различные действия, но суть у них одна – усилие, направленное на достижение весьма прагматического результата.
Примитивное понимание сознания в западноевропейской культуре не позволяет определить точку приложения усилий, о которых идет речь, с помощью существующих категорий. Постулируя отсутствие непроницаемого барьера между миром физических и психических явлений, материальным и идеальным, носители подобного мировоззрения убеждены, что, изменяя свои душевные качества, человек воздействует и на свою телесную природу. Возможность экстериоризации представлений являет собой достаточно веский аргумент в пользу подобных умозрений.
Обсуждение вопроса о взаимодействии сознания и материи не имеет непосредственного отношения к предмету нашего разговора. Оно, по сути, есть вся история западноевропейской философии (если ее понимать как бесконечный комментарий к учению Платона об идеях). Казалось бы, к этому ничего уже не прибавишь. Однако представляется уместным привести ряд научно обоснованных фактов, а не отвлеченных спекуляций, которыми, к сожалению, на определенном этапе развития истории и науки были вынуждены оперировать сторонники идеализма. Эти факты свидетельствуют о том, что сознание способно не только косвенно, но и вполне непосредственно воздействовать на материальный мир. Первый из них в медицине получил название эффекта плацебо. Он широко известен и не требует специальных комментариев. В основе восточных единоборств лежит культура подобной психической саморегуляции человека: непобедимость – это в первую очередь психическое состояние, и только потом техника, и уж в последнюю очередь мускульная сила. Из этой же «серии» свидетельство Александры Давид-Неэль, французского востоковеда и знаменитой путешественницы. Замерзая в опасном путешествии через границу Тибета в горах, она воспользовалась известной ей техникой йоги тумо – направленной на «разжигание внутреннего огня». Буддистские монахи, обращаясь к этой технике, достигали невероятных результатов: выходя из ледяного потока горной реки, они были способны своим «внутренним огнем» растопить снег вокруг себя на несколько метров.
Специфически моральная направленность рассматриваемой активности связана с представлением о том, что паранормальные («магические») способности могут открыться только у того, кто не способен использовать их во зло и в эгоистических целях, а гарантом последнего является преодоление самости и тотальный контроль над своей чувственной природой вплоть до сознательных и весьма суровых экспериментов-самоиспытаний. Таким образом тибетские ламы, например, приучают своих учеников не жалеть, не беречь себя, поскольку всякое испытание, всякий кризис понимается как шанс открыть в себе резервы, о которых человек и не подозревает, не получив опыта так называемых «измененных» состояний сознания. Последние бывают связаны с психическим перенапряжением и т.п.
Коротко говоря, оказывается, что нет ничего проще, чем ходить по воде. Правда, для этого нужно обладать масштабом личности, соотносимым с масштабом личности как минимум Иисуса Христа.
Дерзайте!
Научный интерес
«Все, что имеет какое-то отношение к паранормальным явлениям и причастным к ним силам, нужно изучать, как изучают любую науку. В этих явлениях нет ничего чудесного, ничего такого, что могло бы подтвердить старые предрассудки или породить новые. С помощью тренировки психики, осуществляемой разумно и с опорой на научные методы, можно достичь необходимых результатов. Именно поэтому сведения об оккультном воспитании – пусть даже оно проводится эмпирическим путем и основывается на положениях, с которыми мы не всегда можем согласиться, – эти сведения представляют собой практическое документальное свидетельство, которое, безусловно, заслуживает нашего внимания»
– эти слова принадлежат А. Давид-Неэль, посвятившей жизнь исследованию тибетского ламаизма. Нас это высказывание интересует в той мере, в какой оно затрагивает вопрос о пределах и целях научного познания.
Средние века несправедливо обозвали темными, подразумевая, что в те времена люди ничего не знали и знать не хотели. В таком случае именно так можно определить современное состояние западноевропейской культуры: мы не вышли из стадии «средневековья», поскольку искусственно ограничиваем себя в познании. В ХХ веке виднейшие философы-эпистемологи последовательно продемонстрировали ангажированный характер современной науки: общество склонно одобрять и финансировать лишь те исследовательские проекты, которые актуальны здесь и сейчас. А что определяет их актуальность? Экономическая перспектива. Мнение А. Давид-Неэль было высказано еще в начале прошлого века, однако к началу нового тысячелетия мы успели слетать в космос, но не знаем, как возможно, что медитирующие ламы двигают взглядом предметы. Добровольный отказ иногда означает именно несостоятельность. Неужели человечество боится узнать о себе нечто, что подорвет основы его актуального существования?
Тем не менее воз медленно, но верно сдвигается со своего места… Могут ли быть повенчаны небо и ад? У искусства своя логика, и для здравого смысла «Бракосочетание неба и ада» (У. Блейк) – это лишь риторическая фигура. Можем ли мы рассчитывать на то, что наука и мистицизм реально найдут точки пересечения? Мода на всевозможные «бракосочетания» чрезвычайно резво в своем оптимизме скрещивает ранее несопоставимые понятия: так, science art прекрасно себя чувствует в своем особом смысловом поле. Однако в нашем случае речь идет лишь о том, чтобы хотя бы теоретически расширить ту сферу явлений, которые попадают в фокус научного внимания и которые, становясь объектом исследования, требуют опоры именно на научный детерминизм, далекий как от пренебрежительного скептицизма, так и от наивного легковерия.
Ведь получается, что спецслужбы идут впереди Академии…
И это неслучайно. Связь оккультизма и психотерапии однозначна и обусловлена обращением и в том и в другом случае к ресурсам подсознания. Юнг, в частности, изучал астрологическую символику. Можно согласиться, что выводы, к которым приходит Станислав Гроф в результате экспериментов с применением ЛСД-терапии, рискованны. Но эта направленность психологии как позитивной науки на все более и более глубокий выход за пределы Разума (цепочка Фрейд – Юнг – Гроф) как ни странно остается без внимания.
Сам себе чудотворец
А дальше – больше. Суть идеи, которую мне хотелось бы донести до читателей, заключается в том, что в основе так называемых «оккультных практик» нет ничего «магического», «мистического», «паранормального», «колдовского», кроме еще не определенных законов природы, частью которой, естественно, является человек и его психика. То есть при обсуждении данной проблемы (существуют ли чудеса?) акцент следует перенести на изучение человеческой природы, скрытых возможностей человека. Возможностей, раскрытие которых, - это личное дело каждого.
Те культуры, неотъемлемой частью которых является самоуглубление с целью самопознания (культуры индо-буддийого и конфуцианско-даосистского типов), выработали специфическую технологию «производства» «сверхчеловека». На мысль, что за этим не стоит никакой «мистики», наводит именно «технологичность» процесса. Разве нам не известно, что йоги тренируются точно так, как и спортсмены? Конечно, это качественно различные действия, но суть у них одна – усилие, направленное на достижение весьма прагматического результата.
Примитивное понимание сознания в западноевропейской культуре не позволяет определить точку приложения усилий, о которых идет речь, с помощью существующих категорий. Постулируя отсутствие непроницаемого барьера между миром физических и психических явлений, материальным и идеальным, носители подобного мировоззрения убеждены, что, изменяя свои душевные качества, человек воздействует и на свою телесную природу. Возможность экстериоризации представлений являет собой достаточно веский аргумент в пользу подобных умозрений.
Обсуждение вопроса о взаимодействии сознания и материи не имеет непосредственного отношения к предмету нашего разговора. Оно, по сути, есть вся история западноевропейской философии (если ее понимать как бесконечный комментарий к учению Платона об идеях). Казалось бы, к этому ничего уже не прибавишь. Однако представляется уместным привести ряд научно обоснованных фактов, а не отвлеченных спекуляций, которыми, к сожалению, на определенном этапе развития истории и науки были вынуждены оперировать сторонники идеализма. Эти факты свидетельствуют о том, что сознание способно не только косвенно, но и вполне непосредственно воздействовать на материальный мир. Первый из них в медицине получил название эффекта плацебо. Он широко известен и не требует специальных комментариев. В основе восточных единоборств лежит культура подобной психической саморегуляции человека: непобедимость – это в первую очередь психическое состояние, и только потом техника, и уж в последнюю очередь мускульная сила. Из этой же «серии» свидетельство Александры Давид-Неэль, французского востоковеда и знаменитой путешественницы. Замерзая в опасном путешествии через границу Тибета в горах, она воспользовалась известной ей техникой йоги тумо – направленной на «разжигание внутреннего огня». Буддистские монахи, обращаясь к этой технике, достигали невероятных результатов: выходя из ледяного потока горной реки, они были способны своим «внутренним огнем» растопить снег вокруг себя на несколько метров.
Специфически моральная направленность рассматриваемой активности связана с представлением о том, что паранормальные («магические») способности могут открыться только у того, кто не способен использовать их во зло и в эгоистических целях, а гарантом последнего является преодоление самости и тотальный контроль над своей чувственной природой вплоть до сознательных и весьма суровых экспериментов-самоиспытаний. Таким образом тибетские ламы, например, приучают своих учеников не жалеть, не беречь себя, поскольку всякое испытание, всякий кризис понимается как шанс открыть в себе резервы, о которых человек и не подозревает, не получив опыта так называемых «измененных» состояний сознания. Последние бывают связаны с психическим перенапряжением и т.п.
Коротко говоря, оказывается, что нет ничего проще, чем ходить по воде. Правда, для этого нужно обладать масштабом личности, соотносимым с масштабом личности как минимум Иисуса Христа.
Дерзайте!
Научный интерес
«Все, что имеет какое-то отношение к паранормальным явлениям и причастным к ним силам, нужно изучать, как изучают любую науку. В этих явлениях нет ничего чудесного, ничего такого, что могло бы подтвердить старые предрассудки или породить новые. С помощью тренировки психики, осуществляемой разумно и с опорой на научные методы, можно достичь необходимых результатов. Именно поэтому сведения об оккультном воспитании – пусть даже оно проводится эмпирическим путем и основывается на положениях, с которыми мы не всегда можем согласиться, – эти сведения представляют собой практическое документальное свидетельство, которое, безусловно, заслуживает нашего внимания»
– эти слова принадлежат А. Давид-Неэль, посвятившей жизнь исследованию тибетского ламаизма. Нас это высказывание интересует в той мере, в какой оно затрагивает вопрос о пределах и целях научного познания.
Средние века несправедливо обозвали темными, подразумевая, что в те времена люди ничего не знали и знать не хотели. В таком случае именно так можно определить современное состояние западноевропейской культуры: мы не вышли из стадии «средневековья», поскольку искусственно ограничиваем себя в познании. В ХХ веке виднейшие философы-эпистемологи последовательно продемонстрировали ангажированный характер современной науки: общество склонно одобрять и финансировать лишь те исследовательские проекты, которые актуальны здесь и сейчас. А что определяет их актуальность? Экономическая перспектива. Мнение А. Давид-Неэль было высказано еще в начале прошлого века, однако к началу нового тысячелетия мы успели слетать в космос, но не знаем, как возможно, что медитирующие ламы двигают взглядом предметы. Добровольный отказ иногда означает именно несостоятельность. Неужели человечество боится узнать о себе нечто, что подорвет основы его актуального существования?
Тем не менее воз медленно, но верно сдвигается со своего места… Могут ли быть повенчаны небо и ад? У искусства своя логика, и для здравого смысла «Бракосочетание неба и ада» (У. Блейк) – это лишь риторическая фигура. Можем ли мы рассчитывать на то, что наука и мистицизм реально найдут точки пересечения? Мода на всевозможные «бракосочетания» чрезвычайно резво в своем оптимизме скрещивает ранее несопоставимые понятия: так, science art прекрасно себя чувствует в своем особом смысловом поле. Однако в нашем случае речь идет лишь о том, чтобы хотя бы теоретически расширить ту сферу явлений, которые попадают в фокус научного внимания и которые, становясь объектом исследования, требуют опоры именно на научный детерминизм, далекий как от пренебрежительного скептицизма, так и от наивного легковерия.
Ведь получается, что спецслужбы идут впереди Академии…
Обсуждения Магия и наука