Глава 18. Столица
Часто попадавшиеся патрули свидетельствовали о приближении центра.
- Мы в столице. - Неожиданно возвестил сопровождающий.
- В столице? - Удивился Джек, оглядывая унылые барханы, среди которых не виднелось и признака, что когда-либо здесь находилось жилье.
Тут открылся тщательно замаскированный люк, и Джек стал спускаться по узкой лестнице. Потом его долго вели по многочисленным коридорам. Чем дальше, тем светлее и шире становились помещения. Электрического света было не так уж много, но с непривычки казалось, что он льется рекой. В длинном кривом коридоре гостю предложили зайти в маленькую дверь, каких здесь была уйма, и велели никуда не уходить.
В помещении не было ни одного окна, но имелась довольно приличная обстановка. Рядом с входной дверью оказалась еще меньшая дверка, а за ней ванная комната. Джек вдоволь напился прохладной воды. Здесь торчал и кран горячей воды, но он только презрительно фыркнул, по-видимому, посчитав, что претензии хозяина чрезмерны. Потом Джек заметил, что за ванной притаился и унитаз. И гость в очередной раз удивился оригинальности русской мысли. Джек дернул ручку на цепочке, и его слух усладило веселое бульканье, которое впрочем сменилось к концу противным конским ржанием. В общем, американец остался доволен.
Вскоре пришел портной и снял мерку. Джек пытался у него что-нибудь выведать, но безуспешно.
Наутро Джека привели в шикарный кабинет.
- Здравствуйте, товарищ Крокодилов! Полковник Заливкин. - Представился хозяин кабинета. - Докладываю вам порядок вашей работы. Шесть дней в неделю рабочих, по 10 часов с двумя перерывами. Начало, конец, перерывы по звонку. В остальное время рекомендуется быть в своей комнате. Еду вам будут подавать в номер. Там холодная вода постоянно, горячая по воскресеньям. Просьба воду экономить. На все заседания ходить не обязательно, кроме случаев, когда вы будете приглашены особо. Но по крайней мере в первое время советую вам не лениться. Не надейтесь получить здесь бесплатный пансион. Обсуждение всех вопросов только в зале заседаний. В целях повышения демократии не рекомендуется обсуждать что-либо группами в коридорах и номерах. По законам военного времени вы обязаны сообщать мне о нарушителях порядка и вообще обо всех подозрительных случаях. Все! Вопросы есть?
- А где бы я мог познакомиться с результатами предыдущей деятельности Вече? - Осторожно спросил Джек, повертев пальцами, как будто переворачивая страницы.
- Вы, я вижу, слишком образованный! Не советую вам демонстрировать свое превосходство перед другими депутатами. Впрочем, в устном виде вы можете все узнать у наших консультантов. Комната рядом. Не советую вам надоедать им и особенно совать нос куда не следует. Это может показаться подозрительным. И ваши же коллеги, повинуясь долгу, могут сообщить нам не слишком приятные сведения о вас.
- Что ж, вообще нельзя никуда ходить?
- Ходить вам незачем. Если вам это еще не объяснили, то объясняю, что вы из высоких патриотических чувств пожертвовали собой ради блага родины. А для пожертвования вам вполне достаточно своего номера и зала заседаний напротив.
- И ни с кем нельзя встречаться?
- Встречаться можно в зале заседаний. Но шептаться там не допустимо. Все вопросы должны решаться гласно!
- Все ясно!
- Да, напоминаю, что в случае успешной борьбы с врагами народа вы можете заиметь со мной более тесное сотрудничество, позволяющее иметь некоторые льготы. Не советую вам от них отказываться. А то их заработают другие.
На этом разговор окончился.
На следующее утро Джек проснулся очень рано, т.е. он почти и не спал, очень волнуясь перед первым рабочим днем. Несколько раз он подходил к двери, не решаясь ее приоткрыть. Долго прислушивался. Но кругом стояла тишина, которую только изредка нарушали часовые. Джек уже хотел снова прилечь, но тут принесли еду. Новоявленный депутат поел без аппетита и надолго приник к двери. Коридор постепенно оживал. Но Джек опять не решился выйти. Сердце тревожно колотилось в груди. Вот-вот должен был прозвенеть звонок. В висках застучало. Наконец резкий противный звон залез в джеково ухо и, казалось, заполнил все его тело. Джек дернул дверь и оказался в потоке людей. Ничего не осознавая, он оказался в большом зале и плюхнулся в первое попавшееся кресло. Поток прошел мимо. На нового депутата никто не обращал внимания. Джек перевел дух и, не поворачивая головы, стал осторожно водить глазами.
Зал представлял римскую полукруглую аудиторию и был обставлен роскошно. Всего в зале присутствовало около ста человек. Но много мест пустовало. Джек с облегчением отметил, что кругом немало мужчин. Лихорадочно он стал всматриваться в женские лица. Он даже привстал. Наконец он увидел Ксению и быстро сел, втянув голову. На душе полегчало. Потом он разглядел и Валерия. В принципе можно было бы к ним подсесть, но Джек решил не афишировать свои знакомства. Все присутствующие молчали. Привычного гула не было. Только легкое шуршание.
Вскоре на трибуну вскарабкался лысый человек, тронул колокольчик и сказал:
- Уважаемые депутаты! Сегодня наш депутатский корпус пополнился еще двенадцатью славными представителями народа. Поприветствуем их. Так... Спасибо. Для вновь прибывших сообщаю, что моя фамилия: Лукавый. А это мои помощники: Неихнев и Ненашев. Остальные организационные вопросы в конце заседания. А сейчас мы продолжаем обсуждение закона о льготах многодетным матерям. Слово имеет товарищ Закавыкин. Он ответит на вчерашний запрос о количестве многодетных семей.
- Уважаемое Вече, уважаемый председатель! - Начал товарищ Закавыкин. - В своей работе мы столкнулись с непредвиденными трудностями. Дело в том, что мы никак не можем сойтись в вопросе, кого считать многодетными. Одни говорят: три ребенка, другие: семь, и т.д. Поэтому сначала надо решить эту проблему. Так что наша комиссия обращается к вам, товарищи депутаты.
- Двое! Десять! - Послышались возгласы из зала. А кто-то крикнул: - Полтора!
Потом встала какая-то женщина и стала долго всех убеждать, что и один ребенок это небывалый подвиг.
- Вот-вот! - Поддержал ее Закавыкин. - А я лично считаю, что в принципе каждую женщину можно считать многодетной, в потенциальном, так сказать, смысле. Надо просто вовремя оказать ей нужную помощь. А если мы ей сейчас не поможем, так она и никогда не станет многодетной.
В зале рассмеялись. А кто-то предложил:
- Так может, сделаем перерыв и пойдем поможем?
- Нет, товарищи. - Не понял Закавыкин. - Сейчас как раз помогать нечем. - Зал опять оживился. - Сначала мы должны принять закон, а потом под него будут изыскиваться средства.
- А если средства не найдутся? Зачем тогда закон?
- Если мы не примем закон, то их никто и искать не будет. Тогда уж точно не найдутся.
- Товарищи! - Подал голос Лукавый. - Не надо смешивать вопросы. Главное сейчас закон. А помощь мы все равно не сразу будем оказывать, а по мере нахождения средств.
- Так сколько у нас многодетных? - Спросили из зала.
- Я же говорил, что в потенциальном смысле все.
- Так может, и мужиков сюда причислить? Вдруг кто родит? Ха-ха-ха!
- Нет, мужчин пока не надо, а то всем не хватит. - На полном серьезе объяснил Закавыкин.
- Так сколько всего с настоящими детьми, а не с потенциальными?
- Так это смотря по сколько считать детей...
- Ну, по десять есть?
- А по пять?
- Нет.
- А по три?
- Нет.
- Ну, а по одному-то есть?
- Видите ли, тут тоже сложный вопрос. В европейской части самый маленький зарегистрированный ребенок имеет возраст 18 лет. А его мать давно скончалась. Так что ей помощь уже не нужна. Но в глубинке и на временно занятых неприятелем территориях вполне могут быть еще дети.
- Так кому же тогда оказывать помощь? Может, правнучке президента?
- Правнучке президента 20 лет. Так что ее вполне можно считать ребенком. По-видимому, ее матери и придется оказать пока всю помощь, если мы больше никого не найдем.
В зале стало шумно. Вновь подал голос председатель:
- Прошу обратить внимание, что в законе нет речи о конкретной правнучке. А о тех многодетных матерях, которые появятся в будущем. Мы должны достойно их встретить.
- Правильно! - Обрадовался Закавыкин. - Главное это перспектива!
- Да. - Подтвердил Лукавый. - И президентская семья вовсе не виновата, что ей опять так крупно повезло.
Далее обсуждались формы помощи: одеждой, питанием и даже детскими комбинатами. Причем до хрипоты спорили о каждом шампиньоне, о каждой паре трусов. Обсуждение затянулось и опять было перенесено на следующий день.
Новобранцы не принимали участия в обсуждении, но внимали с интересом. Джек разделил депутатов на три группы. Во-первых, это были женщины, пришедшие явно из глубинки. У них отсутствовало образование, но присутствовало желание работать. Многие из них лезли на трибуну по делу и без дела. Говорили нескладно, но иногда хватали за живое. Вторую группу представляли мужчины среднего возраста. Говорили умно и гладко, но как бы с ленцой. И была третья группа, державшаяся кучкой. Там было с десяток молодых веселых парней и пара молодых модных женщин. Они не выступали, но часто задавали с места каверзные вопросы и отпускали разные шуточки, над которыми сами же дружно смеялись. Лукавый часто смотрел на них осуждающе, но мер никаких не принимал.
Когда Джек выходил из зала, то неожиданно почувствовал, как кто-то сунул ему в руку бумажку. Он оглянулся, но увидел только одинаковые постные лица. Джеку хватило сообразительности не разворачивать бумажку сразу, а спрятать ее.
Весь вечер Джек порывался рассмотреть подсунутое ему послание, но ему все время казалось, будто за ним следят. И только среди ночи он осторожно подкрался к входной двери и в свете тонкого луча, проникающего через щель, начал читать записку.
"Товарищ! - Взывала бумажка. - Если тебе дорога Родина, то ты должен отдать все силы, чтобы уничтожить это осиное гнездо."
"Все ясно! - Подумал Джек. - Есть и другая партия. Заговорщики! Интересно, какую Родину они имеют в виду? И зачем надо уничтожать это гнездо? По-моему, здесь не так уж плохо. Хоть оно и осиное, но все-таки гнездо, а не мышиная нора. Ладно. Посмотрим дальше."
А дальше бумажка вещала: "Товарищ! Будь осторожен. Все, что ты делаешь, прослушивается и просматривается..."
Джек с опаской оглянулся.
"...Не надейся на льготы и милость хозяев. По первому подозрению они уничтожат любого из нас без суда и следствия."
"Однако!" - Джек еще раз оглянулся и прикрыл ценную бумажку всем своим телом. А бумажка продолжала:
"Когда прочитаешь эту записку, съешь ее..."
"А подарок-то с нагрузкой." - Подумал Джек.
"Если ты согласен спасать Родину, - приставала бумажка, - то завтра, когда твоей руки коснутся, сожми ее в кулак. А если не согласен, то сложи фигу.В последнем случае не рекомендуем доносить. У нас длинные руки."
Подписи не было. Джек пощупал бумажку на предмет съедобности. Она была довольно мягкая. Ничего особенного она не представляла. Такие он уже видел в местном туалете.
Джек нехотя сунул бумагу в рот. И стал думать, медленно пережевывая послание.
"Итак, если я останусь нейтральным? Это, конечно, лучше, чем сразу пускаться в рискованную игру, не зная правил. К тому же, чрезвычайных обстоятельств пока нет. Тепло, светло, и кормят хорошо. Так что на некоторое время мне гарантирована спокойная жизнь. Но потом кто-нибудь додумается на меня донести, может быть, эти же заговорщики. Или полковник сам раскопает мою родословную. Тогда мне крышка."
Джек попытался проглотить бумагу, но вовремя остановился, так как она еще не дошла до кондиции.
"Сотрудничество с полковником заманчиво. Это сила, на которую можно опереться. А может быть, даже подняться до высших чинов. Но на все это нужно время. Доверие сразу не завоюешь. Прежде чем довериться, полковник проявит повышенный интерес к моей подноготной. К тому же придется вести войну с заговорщиками. А кто знает, чем они располагают?"
Джек снова попытался проглотить бумагу, но чуть не подавился.
"Остается дать согласие заговорщикам. Но сильны ли они? Сколько их? Если они не свалили правительство за 50 лет, то свалят ли они его в ближайшие месяцы? Может, это фанатик-одиночка, которого все знают и над которым только смеются? Помогут ли они бежать? Но больше рассчитывать не на кого. А вдруг это провокация? И полковник таким способом проверяет мою благонадежность?"
Бумага застряла в горле. Глаза полезли на лоб. Джек бросился в ванную и судорожно стал глотать воду. Послание нехотя пролезло вовнутрь и медленно поползло по пищеводу.
"Уф! И сложная штука эта политика!" - Подумал Джек и пошел спать.
Весь следующий день Джек терзался сомнениями. Беды многодетных матерей уже не задерживались в мозгу. Только рука непроизвольно то сжималась в кулак, то показывала кукиш кому-то под стулом. Ничего не придумав, Джек решил отдаться воле случая. Левую руку он собрал в кулак, правую в фигу. Выходя из зала, он дрожал всем телом.
Когда сзади уже почти никого не оставалось, его схватили за... левую руку и тут же отпустили.
"Итак, я заговорщик! Может быть, даже революционер. Хорошо еще, что пока не труп. Но вскоре узнаем, кто я есть: защитник Родины или ее продавец."
Несколько дней ничего нового не происходило. Джеку уже стало казаться, что никаких заговорщиков не было и нет, а записка ему просто приснилась. К друзьям Джек не подходил. И они тоже. Видимо, решив, что Джек должен взять игру на себя.
Работа Вече шла своим чередом. Постепенно депутаты разделались с несуществующими многодетными матерями. На обсуждение вынесли закон о представлении каждой семьи отдельной землянки к трехтысячному году. Сразу выяснилось, что многие депутаты не умеют считать до ста, не говоря уж о трех тысячах, и вообще не знают, в каком году живут. Некоторые женщины засомневались:
- А успеем ли мы к этому сроку? Не слишком ли смелые планы мы принимаем?
Другие, наоборот, говорили, что не слишком ли долго придется ждать и что некоторые, наверное, не доживут. Тогда выступил какой-то ученый по фамилии Поддувалов. Он сослался на так называемые научно обоснованные расчеты. Многие депутаты поверили. Но потом некоторых стала смущать сама цифра три тысячи, своей округлостью. Почему, скажем, научный расчет не привел к 2999 году? Какова вообще точность расчета? Может, с точностью до тысячи лет? Пока все это выясняли, неграмотные депутаты просветились у грамотных и узнали, в каком году живут. Но, как вскоре выяснилось, они еще не поняли, сколько лет может прожить человек. В общем, многие почему-то стали предлагать 2500 вместо трех тысяч.
- Нет! - Кричали трехтысячники. - Надо брать хоть и более отдаленную, но научно обоснованную цифру!
- Нет! - Кричали другие. - Чтобы заинтересовать людей, нужна близкая перспектива.
- Нет! - Кричали первые. - Только реальная перспектива может по-настоящему зажечь людей.
- Нет! - Кричали противники. - Нереальная перспектива еще больше может зажечь людей.
Наконец после бесплодных споров вопрос был поставлен на голосование. Но ни один вариант не набрал достаточного количества голосов. Тогда решили голосовать за каждый год от 2500 до 3000 и выбрать тот, который соберет наибольшее число голосов.
Уже дошли до 2615 года. И вдруг взял слово другой ученый Подливалов и начисто опроверг расчеты первого. По его мнению обеспечить всех землянками можно к 2100 году.
Вече оказалось в замешательстве. Тогда депутаты стали выяснять звания ученых и оценивать таким образом правильность их выводов. Уже хотели отправить закон на доработку, но тут кто-то предложил послушать других ученых. Все обрадовались. И представьте, нашелся третий умник, который сказал, что по его расчетам обеспечить всех землянками нельзя ни к 2100 году, ни к 3000-му, и вообще никогда нельзя.
Наступило гробовое молчание.
Немного отдышавшись, Лукавый предложил продолжить голосование с 2616 года. Но многие стали возражать, что ситуация дескать изменилась, и надо начать все сначала, т.е. даже не с 2500 года, а с 2100-го.
После небольшого перерыва началось голосование. Год 2100 набрал 10 голосов. Потом было пусто. К середине тысячелетия голоса стали расти. На 2499 году рабочий день закончился. И все мигом сорвались с кресел, утомленные избытком арифметики. Джек, тоже несколько ошарашенный, выходил из зала, ни на кого не глядя. А когда вышел, то почувствовал, что держит в руке бумажку.
"Кажется, сегодня у меня снова будет второй ужин." - Подумал Джек и покрепче сжал руку.
Послание оказалось коротким: "Ждем вас завтра ночью в 2.30 за дверью с отбитой ручкой. Система слежения будет отключена."
Джек проглотил записку без особого труда и очень обрадовался, восприняв этот момент как добрый знак.
Утром с деланным безразличием Джек прошелся по коридору. Он давно уже заметил двери своих друзей. Но обломанную ручку еще не видел. Он прошел весь коридор, но ручку не нашел. Пришлось идти по второму разу. Он дошел почти до конца, но тут прозвенел звонок. Указанной в записке ручки пока не было видно.
Весь день Джек сидел как на иголках. Если он не найдет ручку и, значит, не придет на совещание, то как это воспримут заговорщики? Не пришел, значит, испугался! А если испугался, значит, есть причина. А какой может быть причина, кроме предательства?
Голосование продолжилось. Наибольшее, причем равное число голосов набрали годы с 2500-го по 2600-й. Далее голоса пошли на убыль. Возникла проблема, какой год выбрать из оставшейся сотни. Некоторые предлагали дать в законе ориентировочные цифры: от и до. Другие - среднее: 2550. Но кто-то вцепился в 2500, кто-то в 2600. В общем, за день так ничего и не решили.
Впрочем, Джека это уже мало волновало. Как только заседание кончилось, он бросился в коридор и, рискуя попасть под подозрение, стал всматриваться в ручки дверей. Наконец, в конце коридора он с облегчением узрел искомый объект и обласкал его взглядом. На обратном пути Джек по инерции продолжал смотреть на ручки. И, о, ужас! Перед ним красовалась еще одна сломанная ручка! Джек уставился на нее, как баран на новые ворота. Но ручка как будто не обращала на это внимания и бесстыдно выставляла свою темную внутренность. Опомнившись, Джек побрел дальше, ожидая, что вот-вот покажется третья такая же ручка. К счастью, ее не оказалось.
Всю ночь Джек не спал. Как только он пытался прикрыть глаза, перед ним начинали бегать сломанные ручки.
Время встречи приближалось. Не идти было нельзя. Но куда идти? К тому же, надо было предупредить друзей. Если это ловушка, то хотя бы они должны знать о ней. Но в таком случае к Биллу надо попасть раньше половины третьего. А будет ли уже отключена система наблюдения? Если нет, то можно подвести и тех, и других.
Джек не знал, что делать. Все-таки у него хватило терпения дождаться до 2.30. Время он научился определять по сменам часовых. Джек сразу бросился в комнату друга, грубо растолкал его. Скороговоркой обрисовал обстановку, велел сейчас же предупредить Ксению и бегом помчался к двери с отломанной ручкой, точнее, к дверям.
Раздумывать и выбирать было некогда. Джек уже хотел толкнуть ближайшую из запримеченных ранее дверей, как с ужасом увидел, что ручка-то у нее... целая! Спину обдало холодом. Джек в страхе отдернул руку как от огня. И уже в нерешительности побрел ко второй двери. Он надеялся теперь, что и вторая ручка окажется целой, и тогда можно будет вернуться в свой номер с более или менее спокойной совестью. Но надежда не оправдалась. Ручка была обломана весомо, грубо, зримо.
С дрожью в коленках Джек толкнул дверь и хотел сделать шаг вперед. Но в этот момент чьи-то сильные руки высунулись из темноты и втянули его вовнутрь. От неожиданности гость раскрыл было рот, который ему моментально заткнули кляпом. В полной темноте его повалили на пол и придавили чем-то тяжелым.
"Неужели не та ручка?" - Успел подумать Джек и потерял сознание от удара по голове.
Глава 19. Отбитая ручка
- Где ты был, гад? - Расслышал Джек сквозь шум в голове. Кругом была абсолютная темнота. Джек сумел понять только то, что он облит холодной водой.
- Где ты был, гад? - Снова прозвучал голос.
Джек хотел что-то ответить, но рот был забит наглухо. Получилось только невыразительно мычание.
- Открой ему рот. - Посоветовал второй голос.
- Ну?!
Но Джек уже передумал отвечать. Точнее сказать, надо было еще сообразить, что отвечать. "Нет, это не люди полковника. Им не обязательно прятаться в темноте. Скорее всего, я попал по адресу." - Подумал Джек и произнес:
- У себя.
- Врешь! Тебя там не было. Мы проверяли.
- Я был у своего друга.
- Друга? Уж не полковник ли твой друг?
- Нет.
- Кто твой друг? Ну!
Джек молчал. Хозяева отошли в сторону, зашептались.
- Прикончить его, и дело в шляпе! - Расслышал Джек.
- Тогда нас точно подцепят. - Возразил второй.
В комнату вошел еще кто-то и решительно сказал:
- Отпустите его! Пока. Мы еще проверим...
Джека без энтузиазма развязали и, не попрощавшись, вытолкнули в коридор. Дверь захлопнулась. Джек покрутил затекшими руками, еще раз вгляделся в отбитую ручку, как бы ища у нее ответа, и поплелся к себе.
Заснуть он уже не мог. Итак, свидание с заговорщиками состоялось. На память остался шум в голове и шишка на затылке. Других приобретений пока не было. "Нет, все-таки полковник более интеллигентный человек." - Подумал Джек, со скрипом покручивая шеей.
Весь следующий день Джек совершенно не воспринимал то, что делалось в зале заседаний. Его мучил один и тот же вопрос: куда девалась вторая сломанная ручка? Еле дождавшись конца работы, Джек первым выскочил в коридор. Он два раза обошел все закоулки, внимательно оглядел все двери и... не обнаружил ни одной сломанной ручки. В глубочайшей задумчивости он вернулся в свой номер.
Три дня не происходило ничего интересного. Джек несколько успокоился. Но однажды ночью его разбудил стук в дверь.
- Товарищ Крокодилов! Товарищ Крокодилов! Вас срочно вызывают.
Джек нехотя вышел и направился в сторону кабинета полковника.
- Не туда! Сюда...
"Тьфу! - Сообразил Джек. - Да это же из другой фирмы!"
- Извините, что не успели предупредить. Сегодня на контроле наш человек. В нашем распоряжении один час.
Сопровождающий толкнул дверь. За ней была чернота. Джек остановился в нерешительности, мысленно проигрывая прошлую встречу. Почему-то сразу заболела шея и стало шумно в голове.
- Пока вы не можете увидеть их лица. - Пояснил спутник.
Скривив на бок голову, Джек все же вошел.
- Просим извинить нас, товарищ Крокодилов, за небольшое недоразумение. Но вы сами дали повод.
Джек пощупал шишку на голове, как бы прикидывая величину недоразумения. Но на этот раз заговорщики оказались более приветливыми. Гостя сразу предупредили о некоторых мерах предосторожности. Попросили ни с кем не вступать в контакт без их санкций. Особенно не поддаваться на провокации молодых щеголей, которые вовсю критикуют и даже высмеивают правительство. Все они как раз и есть сынки этих правителей.
Далее заговорщики поинтересовались, представляет ли их гость какие-то силы в своих кругах. Джек с радостью ухватился за эту мысль и намекнул, что такое исключительное событие, как выдвижение депутата от военных, имеет глубокую подоплеку. Ответ заинтриговал хозяев, они стали напирать. И тогда Джек по секрету признался, что представляет весьма мощную решительно настроенную группировку, находящуюся в глубоком подполье.
Заговорщики с радостью стали излагать свою программу спасения родины. В ней не было ничего особенного: принуждение президента к отречению, создание временного правительства, война с розовыми до победного конца. Совершенно случайно оказалось, что программа крокодиловской организации содержит те же пункты.
Заговорщики, а теперь союзники, стали радостно пожимать руку Джека и даже обниматься. Гость решил пересчитать таким образом хозяев. Но когда он дошел до двадцати, то сообразил, что его пустили уже по второму кругу, а может, и по третьему. Тогда он резво присел и заполз в угол. Хозяева еще долго обнимались, но потом поняли, что обнимаются между собой. Тогда все стали шарить по углам и спрашивать друг друга:
- Это вы, дорогой товарищ Крокодилов?
К Джеку тоже кто-то подошел и стал руками ощупывать его лицо. Когда добрались до носа, Джек чихнул и извинился по-английски.
Все замерли. Джек понял, что пора подать голос:
- Пора обсудить конкретные операции, господа, т.е. товарищи. Наши уже продвигаются к столице.
- Как? Уже?! - Опешили хозяева.
- Да, ждут только моего сигнала. Как вы считаете, тысячи человек будет достаточно?
Хозяева опять затихли.
- А оружие у вас есть? - Осторожно спросил кто-то.
- Наше оружие: булыжник! В крайнем случае добудем в бою! - Продекламировал Джек.
Хозяева снова почему-то замолкли.
- По данным разведки, - пояснил гость, - у здешних солдат тоже ничего лучшего не наблюдается. Да я и сам видел...
- Дорогой товарищ Крокодилов! Вы жестоко ошибаетесь. - Прозвучал траурный голос.
- Как? Не понял!..
- Видите ли, у солдат действительно нет огнестрельного оружия. Но оно есть у нескольких генералов, у членов правительства и личной охраны президента. Особенно опасна охрана... Причем это не только пушки и пулеметы, а и самые современные лазерные и рентгеновские излучатели. Оружия действительно очень мало. Но его вполне хватит, чтобы раздавить тысячу и даже десять тысяч безоружных людей как муравьев.
- Но наступление уже назначено! - Заволновался Джек. - И если я не вернусь к определенному сроку, то оно все равно начнется!
- Его надо отменить! - Сказал кто-то сурово.
- Тогда я и мои люди должны немедленно выбраться отсюда!
- Это исключено.
- Но есть же у вас, наверное, командировки, встречи с избирателями, ну, не знаю, еще что-нибудь?
- К сожалению, ничего этого нет. Хоть депутатам и не положено много знать, но и эти сведения, по мнению правительства, не должны вернуться в народ.
- Но куда же вы деваетесь по истечению срока?
- По-видимому, нас просто уничтожают. Точно не знаем. Впрочем, кое-кто выслуживается перед начальством и некоторое время пользуется многими благами. По-моему, со временем их тоже уничтожают. Но говорят, что некоторым удается бежать за границу. Может быть, это лишь сказка, которой обреченные утешают себя...
- Но откуда эти блага, это оружие?
- Президент и его клика еще в давние времена захватили все сокровища страны, держат их в тайниках и потихоньку продают за рубеж. Почти за бесценок. Ведь официально на Западе торговля с Россией запрещена. Но и этого нашим правителям хватает, чтобы жить по-царски. А вся эта показуха с Вече - для западных корреспондентов, которые иногда здесь появляются, чтобы посмотреть на нашу демократию. И обманывать некоторых чокнутых благодетелей с Запада, которые жертвуют немалые средства на спасение нашей страны.
- Имеете ли вы доступ к настоящему оружию?
- К сожалению, нет. Путем диверсии мы можем парализовать их оборону на несколько часов, но не более. Самим нам не справиться, да и с вами пока тоже...
- В таком случае вы обязаны отправить меня отсюда.
- Не может ли наш человек заменить вас?
- Нет. На случай провокации мы договорились, что никакие новые лица на первом этапе контактов не будут задействованы. Но если я выберусь отсюда, то мы наладим надежную связь с паролями, явками и т.п.
- Хорошо! Мы что-нибудь придумаем. Возможно, это будет сильный пожар, в котором вы якобы сгорите. Итак, наше время истекает. Мы верим вам. Я думаю, можно зажечь свет, чтобы вы могли увидеть наши дружеские лица. Порфирий! Щелкни.
Порфирий сделал только один шаг. И тут взвыла сирена. Все замерли на секунду. Свет так и не зажегся.
- Все расходимся! Бегом! Если что, то рот на замок!
Все или почти все в панике выбежали в коридор. Там уже было немало народу, преимущественно солдат. Так что Джек успел разглядеть только удаляющиеся спины своих новых соратников. Он бегом помчался в свою комнату. Быстро разделся и залез с головой под одеяло.
Через некоторое время шум стих. Но какие-то странные вопли раздавались из коридора и будоражили сознание. Джек ждал, что вот-вот за ним придут. Но приближающиеся к его двери шаги всякий раз удалялись.
Наутро было объявлено, что заседания не будет, и всем надо находиться на местах. Ничего хорошего это не предвещало.
Ближе к полудню Джека вызвали к полковнику. Душа ушла в пятки. Стараясь не волноваться, Джек с трудом переступил порог кабинета. Полковник выглядел неважно. Он явно провел бессонную ночь. Полковник немного помолчал, как бы набираясь сил и готовясь к прыжку. Потом взял со стола какой-то предмет и, размахивая им перед носом Джека, заорал:
- Что это такое?! Что это такое?!
- По-моему, это ручка от двери. - Не сразу ответил Джек, внимательно оглядев и даже понюхав предмет.
Однако полковник стал вновь и вновь задавать тот же вопрос. По-видимому, заговорщикам не удалось сохранить свои секреты. Джек только неопределенно мотал головой.
- Предупреждаю, что добровольное признание смягчит вашу участь. - Сменил тему полковник.
Начинающий заговорщик молчал. Хозяин выдержал длинную паузу и спросил ехидно:
- А где вы были, когда завыла сирена?
- Я спал... У себя... - Неуверенно ответил Джек.
- Неправда! - Закричал полковник. - Вас там не было. Вас искали! И не нашли...
Джек замялся, но продолжал врать:
- Я думал, что-то случилось... Выскочил в коридор... Все куда-то бежали... Я тоже побежал... Я думал, так надо... А потом я вернулся! Может, я что-то неправильно сделал, но вы меня не проинструктировали на этот случай!
Полковник долго молчал, вперившись глазами в гостя. Потом еще раз, выцеживая каждое слово, повторил предложение о добровольном признании, которое смягчает участь. Джек тоже долго молчал.
- Можете идти. - Неожиданно выдавил полковник.
Джек вздохнул с облегчением. "Кажется, гроза миновала. Если бы он вправду что-то знал, то разговаривал бы не так! Впрочем, кто знает, что он еще откопает... Нет! Отсюда надо сматываться как можно скорее."
На следующий день заседание началось вовремя. Но почему-то никто не рвался выступать. Царило всеобщее напряжение. Лукавый часто отлучался. Долгие паузы не нарушались ни одним звуком. Джек внимательно разглядел присутствующих. Нескольких депутатов не было. Не появились они и на следующий день.
"Неужели провал?" - Раз за разом задавал себе вопрос Джек. И каждый раз удивлялся тому, что он еще жив.
Еще через день Джек смело подсел к Валерию и изредка перешептывался с ним на протяжении всего заседания. Делать из себя паиньку уже не имело смысла. Пора было действовать. Затем Джек перекинулся несколькими фразами в коридоре с Ксенией. На следующий день он нахально сел рядом с ней на заседании, потеснив какую-то дородную даму. Дама все время косилась, но Джек все-таки сумел поговорить с Ксенией.
- Ты поедешь со мной! - Безапелляционно заявил Джек. - Будь готова каждую минуту.
- Но куда? Зачем?
- Далеко! Отсюда не видать. Там у тебя будет все! Все!! Понимаешь?
- Но у меня и так все есть. Я никуда не хочу. Здесь мой дом, моя работа. Я нужна здесь.
- У тебя будет другой дом. Свой дом! И другая родина!
- Но мне не нужны две родины. И вообще, разве может быть их две? И дом здесь хороший. У нас в деревне таких землянок нет...
- Дура! У тебя будет не землянка, а дворец из ста комнат с десятью туалетами!
- О! Это, наверное, очень трудно убирать сто комнат. Я же не справлюсь, милый! И на десять туалетов я не смогу сразу разорваться!
- Черт побери! Да убирать его будут другие. А ты будешь сидеть у окна с видом на море и вдыхать свежий воздух!
- У окна? На море? Да меня же сдует! Разве ж можно сидеть на ветру! А еще море! Я же страшно боюсь воды. Ты пугаешь меня, Джек. Неужели ты хочешь сделать меня несчастной?
- О, Боже! Хорошо. Я выделю тебе самый уютный подвальчик на самой глубине, среди бочек вина и мясных окороков. Будешь есть и запивать виски.
- Мясо?! Да разве можно его есть! Ты что, людоед?!
- О, ужас! Тьфу! Тогда я завалю тебя твоими любимыми шампиньонами. Будешь спать и есть, спать и есть... Нет, пожалуй, это будет слишком... Лучше я подарю тебе сто, нет, тысячу самых лучших нарядов!
- Но зачем мне столько? Разве плохо это платье? Оно мне нравится...
- Дура! Такие платья у нас идут для мытья полов. А ты вся будешь в золоте и драгоценностях.
- Что такое золото? Может, мне не понравится?
- Понравится, понравится! Я точно знаю!
- Но откуда у тебя все это? Ты меня пугаешь! Неужели ты кого-то ограбил?
- Дура! Какая дура! Все, уже звонок! Отвечай быстро: да или нет? Ну!
- Да!!! - Закричала Ксения так, что окружающие обернулись в ее сторону. Но депутаты уже встали, и источник шума растворился в толпе.
Джек с радостью известил Валерия, что уговорил Ксению. Однако тот не разделил джекова восторга:
- Ты, видать, совсем рехнулся от любви. Ты что, думаешь вернуться миллионером? Мы же нищие! Может, ее и обрадует благотворительная похлебка, но удовлетворит ли тебя такое ее счастье? Здесь она, по крайней мере, дома, в тепле, в относительной безопасности. Вряд ли ею заинтересуются заговорщики. Да и полковнику от нее никакой пользы. Она может спокойно работать здесь всю жизнь и чувствовать себя нужной обществу. А кому она там будет нужна со своим патриотизмом и безграмотностью? Я, конечно, не могу тебе приказывать, но ты все-таки подумай. Еще неизвестно, сможем ли мы сами добраться до дома...
Несколько дней Джек ходил мрачнее тучи. С одной стороны, было ясно, что риск слишком велик. А с другой стороны, он не представлял, что сможет бросить Ксению одну в этом театре абсурда.
Дни шли за днями. Заговорщики как сквозь землю провалились. Джек не знал, что делать. Однажды он рискнул обойти все коридоры. Но как только он чуть отошел от зала заседаний, так на его пути вырос солдат и вежливо известил:
- Сюда, товарищ Крокодилов, вам нельзя...
"Он знает меня по имени! - Ужаснулся Джек. - Это нехороший признак." И быстрым шагом он направился в противоположную сторону. Но как только он углубился в незнакомый отсек, так перед ним столь же неожиданно вырос другой солдат.
- И сюда, товарищ Крокодилов, вам тоже нельзя.
"Почему тоже, тоже, тоже? - В тревоге подумал пленник подземного царства. - Неужели я у них как под микроскопом?"
Джек заперся у себя в комнате и всю ночь ходил из угла в угол. Несколько ночей он почти не спал, вслушиваясь в каждый шорох. "Неужели заговорщики разгромлены? Неужели нам никогда не вырваться отсюда?"
После многодневных душевных мук Джек наконец крепко заснул. Сквозь сон ему послышалась беготня. "Это сон. - Подумал Джек.- Разве может здесь что-нибудь случиться!" Но беготня все усиливалась. Джек силился не просыпаться, полагая, что борется со своим кошмаром. Но кошмар не отставал, а, наоборот, наседал все сильнее. Джеку померещилось, что его стали душить. Это уже было слишком. Он отчаянно закашлялся и открыл глаза. Комната была полна дымом. В дверь кто-то ломился. Пока Джек кашлял и соображал, где он находится, гость успешно выломал дверь и бросился к хозяину.
- Скорее! Скорее! Самолет уже ждет! Вы можете бежать!
Волосы на голове Джека встали дыбом.
- Но я не один!
- Вы можете не успеть!
- Я не один! - Закричал Джек, и они побежали к комнате Валерия.
Вдвоем они выволокли голого Валерия. Но Джек опять остановился:
- Еще! Есть еще!
- Вы шутите! Мы все погибнем!
- Нет! Еще! Только одну минуту!..
Джек бросился к комнате Ксении и столкнулся с ней в дверях, лоб в лоб. Дама уже стояла с узелком.
- Ксюшечка! Любимая! - Начал Джек, потирая лоб. - Мы не можем взять тебя с собой! Потому что я не смогу подарить тебе дворец с видом на море. Мы будем бездомными! Ты хочешь, чтобы мы были бездомными? Хочешь?
- Да! Хочу!
- Нам нечего будет есть. Ты никогда не увидишь своих любимых шампиньонов. Ты хочешь, чтобы мы были голодными? Хочешь?
- Да! Хочу!
- У тебя не будет ни нарядов, ни золота, ни драгоценностей. Мы будем нищими! Ты хочешь, чтобы мы были нищими? Хочешь?
- Да! Хочу!
- Но... Но... - Джек растерялся.
- Давай возьмем ее... - Чуть не расплакался Валерий.
Их выручила сама Ксения:
- Я все сделаю так, как ты скажешь, Джек! Если ты скажешь ждать, я буду ждать всю жизнь. Только скажи мне: есть ли хоть какая-нибудь надежда?
- Надежда? Да. Есть! Есть надежда!! Я вернусь. Только не пугайся, если вдруг увидишь меня. Я вернусь. Обязательно вернусь!
И они обнялись. Заговорщики, видя, что сцена затягивается, вцепились в Джека сзади и стали оттаскивать. Еле-еле его отодрали и потащили. А Ксения упала на пол и разразилась рыданиями. Джек еще раз оглянулся и увидел, как лежащая фигура растворяется в удушливом дыму.
Трое мужчин побежали по коридорам и бесконечным лестницам. Кругом тоже все бегали. Дым надежно прикрывал беглецов. Наконец, через какой-то люк они вылезли наверх. В лицо ударило морозцем. Перехватило дыхание. Небо было ясно и полно звезд. Джеку показалось, что он никогда еще не видел такого неба. Где-то в стороне из-под земли с гулом вырывалось могучее пламя. На его фоне мелькали маленькие фигурки людей.
- Туда! - Приказал проводник.
Они побежали по какой-то лощине. Воздух свободы опьянял. Голова кружилась.
- Нельзя останавливаться! Можем напороться на патруль!
Но все запыхались и перешли на шаг. Неожиданно из темноты выплыл небольшой самолет.
- Запомните, летчик не знает кто вы. Для него вы грузчики. Летчик должен вернуться невредимым.
- Но куда рейс-то?
- Сейчас не время. Я остаюсь здесь. Бегите к самолету. Да! А пароль?
- Пароль? Ага! Пароль будет: ностальгия!
Джек и Валерий с разбега запрыгнули в люк. Летчик не задавал вопросов. Он только недовольно пробурчал:
- Вечно ждать приходится! А еще дисциплина...
Самолет плавно взлетел. Внизу была кромешная тьма. Только вдали быстро уменьшался танцующий огонек. Но летчик его не заметил.
Глава 20. В провинцию
Неистовое солнце врывалось в иллюминаторы. Отвыкшие от дневного света глаза слезились. Друзья щурились и улыбались. Небо было глубокое и синее. Наверное, таким же оно было до того, как человек успел испакостить землю. Таким же оно стало, когда люди почти исчезли, оставив после себя пустыню.
- Почему так рано взошло солнце?
- Так мы ж на восток летим. - Объяснил пилот.
Внизу тянулись невысокие горы.
- Урал! - Гордо сообщил летчик. - Где-то здесь ставка розовых.
- Может, и к ним заглянем? - Пошутил Валерий.
- Брось! Я уже сыт по горло. Ты там просиживал штаны, а я... Я!.. - Джек задыхался от волнения.
- Ладно, ладно... Потом расскажешь. А куда мы летим?
- Знаешь, Билл, я как-то не успел заглянуть в билеты. Да, кажется, мне их не продали. Очередь в кассу была большая.
- Надеюсь, за нами никто не гонится, чтобы собрать плату?
- Не знаю. Но пятки нам лучше смазать.
Часа через три приземлились.
- Туда тащите! - Скомандовал летчик.
Валерий присел под тяжестью огромного ящика.
- Вот так! Привык работать задницей! - Засмеялся Джек и сам согнулся в три погибели. - Однако!
Недалеко от полосы стояла мотодрезина. Если не считать самолетов, то это была первая исправная техника, которую видели в России пришельцы. У дрезины торчал человек в тулупе и мохнатой шапке. Обратно носили вонючие канистры и баллоны. Через час работы мужики совсем выдохлись.
- Мы остаемся. - Известил летчика Джек по окончании работ.
Американцы молча уселись на дрезину.
- А я вас не приглашал. - Удивился хозяин. Джек и Валерий переглянулись, но слезать не стали. Водитель тоже ничего не сказал и завел двигатель. Через некоторое время Джек спросил:
- Как у вас там с властью?
- Чаво, чаво?
- Власть, говорю, какая у вас там?
- Какие еще власти? - Удивился мужик. - У нас никаких властев!
- Ну, а красные... розовые?.. - Подсказал Валерий.
- Не... У нас никого. Бог миловал. Мы самостоятельная республика. Образовались еще до красных и до розовых. Говорят, с каких-то времен застоя. Вот так и застоялись. У нас уж лет 50 все без перемен, а может, и все 100. Точно уж никто не знает, да и годы не считают. Не умеют считать-то. Один я грамотный. Немного. Веду расчет с самолетами.
- И большая у вас республика?
- Без конца и без края! Хоть до полюса. На север все равно больше жилья нет.
- И много у вас жилья?
- Да одна халупа осталась. Была и вторая, да сгорела по пьяному делу.
Джек чуть не прыснул от хохота.
- И кто же у вас управляет в республике?
- А никто не управляет. У нас полный коммунизм. Все общее. И всего вдоволь.
Гости переглянулись. Они еще никогда не видели полного коммунизма.
- А откуда у вас горючее?
- Так мы ж на нефти живем. Ею и торгуем. Здесь когда-то большие промыслы были. Ну, кое-что осталось.
- Как же на вас красные и розовые не позарились?
- Говорят, раньше действительно воевали здесь вокруг. Да только все пожгли. Никому ничего не досталось. Наша скважина - последняя. Слышал, между красными и розовыми какое-то жантельменское соглашение. Да вы угощайтесь, не стесняйтесь. - Хозяин расковырял ящик и вытащил из него бутылку. С удовольствием приложился к ней и поддал газу. Дрезина затряслась как в лихорадке.
- Э-э! - Заволновался Джек. - Этак мы не туда заедем!
- Не волнуйтесь! Тут одна дорога. - Успокоил водитель и погнал еще быстрее.
- Дрезину стало бросать из стороны в сторону на старых изношенных рельсах.
- Э-э! - Закричали пассажиры. Но хозяин уже не слышал. Ветер так и свистел в ушах. Уносил обрывки коробки... Американцы ухватились за ящики, но те стали постепенно расползаться. Тогда гости стали хвататься за водителя. А тот лениво отмахивался от них как от мух, наслаждаясь скоростью.
Вдруг дрезина резко затормозила. Джек и Валерий кубарем скатились вперед на рельсы. Хватаясь руками друг за друга, они с трудом поднялись.
- Приехали! - Возвестил мужик.
Недалеко стояло вполне приличное для этих мест одноэтажное приземистое здание. оттуда выползло несколько грязных обитателей. Не обращая внимания на гостей, они стали хватать ящики. Из дома выбежало с десяток ребятишек и облепило дрезину. Такого в России видеть еще не приходилось.
- Занимайте любую комнату. И себе прихватите. - Пнул ногой ящик водитель.
- Что, так просто?
- У нас все просто. Можете заходить куда угодно и брать что захотите. Только не обижайтесь, если и к вам зайдут.
"Может, у них и вправду коммунизм?" - Подумал Джек.
Друзья осторожно подошли к дому. Входная дверь висела на одной петле. Над ней красовалась надпись: дом высокой санитарной культуры. В комнатах было полно народу. Всюду под ногами вертелись грязные оборванные дети. Наконец, гости нашли пустую комнату. В ней было несколько железных топчанов с тряпьем. В изнеможении друзья улеглись. Но спать не хотелось. В доме было шумно. С удивлением они услышали музыку.
Весь день они пролежали, вслушиваясь в незнакомые звуки и удивляясь бьющей ключом жизни. Потом Валерий выглянул в коридор. По нему фланировали бабы, некоторые даже очень молодые. Валерий увидел какого-то мужика и спросил доверительно:
- Может, у вас и туалет есть?
Мужик смерил его презрительным взглядом и сказал:
- А что! Есть!
- Ну, а как его... найти-то?
- Его по запаху легко найти. Только лучше туда не ходить. У нас можно прямо с крыльца. Или из окна...
- Как это? - Удивился гость.
- А так! - Буркнул мужик, недовольный непонятливостью незнакомца, и пошел прочь.
Валерий решил все-таки поискать туалет. Ориентир был указан. Да так точно, что ему пришлось зажать нос перед входом в искомое заведение. Валерий уже занес ногу через порог, но вовремя заметил, что поставить ее некуда. Все было завалено фекалом. Вдали у окна была целая куча дерьма. Видимо, его изредка сгребали лопатой к окну, а потом вываливали наружу. Валерия чуть-чуть не вывернуло наизнанку. Он уже хотел повернуть назад, как вдруг у этой отвратительной кучи разглядел малыша, который деловито лепил какие-то фигурки.
- Чей ребенок? - Заорал Валерий.
- Наш, конечно! Ха-ха-ха! - Засмеялся какой-то мужик и пошел дальше.
- Чей ребенок? - Не унимался американец.
В дверь заглянула какая-то баба.
- Да кто его знает! Они все такие похожие... - И тоже пошла прочь.
Валерий еще постоял в нерешительности, но естественная надобность не давала ему покоя. Он хотел прикрыть дверь, чтобы вонь не неслась в коридор. Но дверь вся была в таких отвратительных коричневых пятнах, что он не решился к ней прикоснуться. Даже ногами.
Во дворе никого не было. Валерий по-шпионски осмотрелся и прислонился к стене здания. Вдруг из ближайшего окна что-то вылетело и звонко шмякнулось. Это были какие-то объедки, слегка завернутые в бумагу, которая тут же разъехалась. Кругом все было завален подобными кульками.
"Свобода это, конечно, хорошо. - Подумал, облегчившись, Валерий. - Но не до такой же степени!"
Стемнело. Однако, шум в доме не прекращался. Наоборот, послышалось громкое пение. Где-то начали плясать. Друзья не спали, справедливо полагая, что полный коммунизм приподнесет им еще немало сюрпризов. Действительно, около полуночи к ним ввалилась пьяная баба.
- А! Мальчики! Так вы все еще не у дел? Ну, вы даете! Вы погодите. Я сейчас Катьку приведу. Потерпите еще немного! Я сейчас. Сейчас...
Через пять минут ввалилась совсем другая баба и уже хотела лечь рядом с Валерием. Но тут в комнату влетел какой-то нечесаный мужик и схватил бабу за волосы.
- Ах ты, сволочь! Танцевала со мной, а спать с этим? Ну, я тебе покажу. - И он уволок бабу обратно.
Гости подтащили два топчана к двери и забаррикадировались. Еще через пять минут явилась первая баба и стала ломиться.
- Мальчики! Что же это вы? Здесь ваши девочки. Не хорошо обижать девочек. Вот и Катька здесь. Да вы хоть посмотрите на нее. Вот сюда в щелочку. Катька, покажи им! Ну, смотрите! А? Ну как?
Джек и Валерий встали и сделали по одному шагу к двери. Потом они переглянулись и сели обратно.
Бабы долго возмущались. Потом перешли на нецензурные выражения. На прощание дамы несколько раз пнули дверь ногой.
Всю ночь в доме раздавались крики и душераздирающие вопли. По коридору бегали и визжали дети. А какой-то страшный мужик все ходил вокруг дома, стучался в каждое окно и убедительно просил, чтобы некая Машка пустила к себе своего козлика.
Все стихло только к утру. Гости осторожно открыли дверь и выглянули в коридор. Прямо у порога храпела какая-то баба. Кавалеры аккуратно переступили через нее и направились к выходу. Нигде больше никого не было видно, только у входной двери шла какая-то возня.
- Пошла прочь, скотина кукурузная! - Кричал молодой человек и пинал под зад лысого мужчину, который стоял на четвереньках у крыльца и безуспешно пытался подняться.
Увидев незнакомцев, молодой человек ушел. А гости подошли к валявшемуся в грязи мужчине.
- Вот так каждый раз! Придешь помочь людям, направить на путь истинный! А они... Спасибо, хоть накормили. Все! Больше ноги моей здесь не будет. Неблагодарные! Ухожу от вас навсегда!
- И куда вы теперь? - Заинтересовался Джек.
- Как куда? К сталинистам, конечно! Больше некуда. Меня, по правде сказать, и оттуда выгнали, но все-таки накормили. Ну, да мне невпервой!
- А что, хорошие люди сталинисты? Или у них тоже коммунизм?
- Ну, вы что! У них порядок, дай боже! Люди строгие.
- Так, не возьмете нас с собой? Далеко до них?
- А что не взять! - Обрадовался незнакомец. - Одному-то ой-как худо! Да и далече туда буде. Верст пятьдесят, если не сто. А может, и больше.
Путь лежал на восток. Идти было легче, чем по европейской пустыне.
- Здесь лед кругом. Сверху только чуть пылью присыпан. - Пояснил проводник.
- А как зовут вас?
- Никита Сергеевич.
- За что же вас выгоняют отовсюду?
- Так, глупые люди, вот и выгоняют. Я им все толкую, что кукурузу надо сеять, тогда всего вдоволь будет. А они не понимают. А кукуруза-то хороша! Я пробовал. А вы?
- Видите ли, она, по-моему, скоту в основном...
- Ну, и пусть скоту. Знаете, сколько коров ей можно было бы накормить! Нет, не понимают меня, совсем не понимают. Но ничего, я еще покажу им кузькину мать!
- А чем занимаются ваши сталинисты? Тоже торгуют?
- Нет. Дорогу строят. На хрена она им нужна?..
- Ничего, если мы представимся техническими специалистами?
- А что? Ничего, пожалуй.
Часто попадавшиеся патрули свидетельствовали о приближении центра.
- Мы в столице. - Неожиданно возвестил сопровождающий.
- В столице? - Удивился Джек, оглядывая унылые барханы, среди которых не виднелось и признака, что когда-либо здесь находилось жилье.
Тут открылся тщательно замаскированный люк, и Джек стал спускаться по узкой лестнице. Потом его долго вели по многочисленным коридорам. Чем дальше, тем светлее и шире становились помещения. Электрического света было не так уж много, но с непривычки казалось, что он льется рекой. В длинном кривом коридоре гостю предложили зайти в маленькую дверь, каких здесь была уйма, и велели никуда не уходить.
В помещении не было ни одного окна, но имелась довольно приличная обстановка. Рядом с входной дверью оказалась еще меньшая дверка, а за ней ванная комната. Джек вдоволь напился прохладной воды. Здесь торчал и кран горячей воды, но он только презрительно фыркнул, по-видимому, посчитав, что претензии хозяина чрезмерны. Потом Джек заметил, что за ванной притаился и унитаз. И гость в очередной раз удивился оригинальности русской мысли. Джек дернул ручку на цепочке, и его слух усладило веселое бульканье, которое впрочем сменилось к концу противным конским ржанием. В общем, американец остался доволен.
Вскоре пришел портной и снял мерку. Джек пытался у него что-нибудь выведать, но безуспешно.
Наутро Джека привели в шикарный кабинет.
- Здравствуйте, товарищ Крокодилов! Полковник Заливкин. - Представился хозяин кабинета. - Докладываю вам порядок вашей работы. Шесть дней в неделю рабочих, по 10 часов с двумя перерывами. Начало, конец, перерывы по звонку. В остальное время рекомендуется быть в своей комнате. Еду вам будут подавать в номер. Там холодная вода постоянно, горячая по воскресеньям. Просьба воду экономить. На все заседания ходить не обязательно, кроме случаев, когда вы будете приглашены особо. Но по крайней мере в первое время советую вам не лениться. Не надейтесь получить здесь бесплатный пансион. Обсуждение всех вопросов только в зале заседаний. В целях повышения демократии не рекомендуется обсуждать что-либо группами в коридорах и номерах. По законам военного времени вы обязаны сообщать мне о нарушителях порядка и вообще обо всех подозрительных случаях. Все! Вопросы есть?
- А где бы я мог познакомиться с результатами предыдущей деятельности Вече? - Осторожно спросил Джек, повертев пальцами, как будто переворачивая страницы.
- Вы, я вижу, слишком образованный! Не советую вам демонстрировать свое превосходство перед другими депутатами. Впрочем, в устном виде вы можете все узнать у наших консультантов. Комната рядом. Не советую вам надоедать им и особенно совать нос куда не следует. Это может показаться подозрительным. И ваши же коллеги, повинуясь долгу, могут сообщить нам не слишком приятные сведения о вас.
- Что ж, вообще нельзя никуда ходить?
- Ходить вам незачем. Если вам это еще не объяснили, то объясняю, что вы из высоких патриотических чувств пожертвовали собой ради блага родины. А для пожертвования вам вполне достаточно своего номера и зала заседаний напротив.
- И ни с кем нельзя встречаться?
- Встречаться можно в зале заседаний. Но шептаться там не допустимо. Все вопросы должны решаться гласно!
- Все ясно!
- Да, напоминаю, что в случае успешной борьбы с врагами народа вы можете заиметь со мной более тесное сотрудничество, позволяющее иметь некоторые льготы. Не советую вам от них отказываться. А то их заработают другие.
На этом разговор окончился.
На следующее утро Джек проснулся очень рано, т.е. он почти и не спал, очень волнуясь перед первым рабочим днем. Несколько раз он подходил к двери, не решаясь ее приоткрыть. Долго прислушивался. Но кругом стояла тишина, которую только изредка нарушали часовые. Джек уже хотел снова прилечь, но тут принесли еду. Новоявленный депутат поел без аппетита и надолго приник к двери. Коридор постепенно оживал. Но Джек опять не решился выйти. Сердце тревожно колотилось в груди. Вот-вот должен был прозвенеть звонок. В висках застучало. Наконец резкий противный звон залез в джеково ухо и, казалось, заполнил все его тело. Джек дернул дверь и оказался в потоке людей. Ничего не осознавая, он оказался в большом зале и плюхнулся в первое попавшееся кресло. Поток прошел мимо. На нового депутата никто не обращал внимания. Джек перевел дух и, не поворачивая головы, стал осторожно водить глазами.
Зал представлял римскую полукруглую аудиторию и был обставлен роскошно. Всего в зале присутствовало около ста человек. Но много мест пустовало. Джек с облегчением отметил, что кругом немало мужчин. Лихорадочно он стал всматриваться в женские лица. Он даже привстал. Наконец он увидел Ксению и быстро сел, втянув голову. На душе полегчало. Потом он разглядел и Валерия. В принципе можно было бы к ним подсесть, но Джек решил не афишировать свои знакомства. Все присутствующие молчали. Привычного гула не было. Только легкое шуршание.
Вскоре на трибуну вскарабкался лысый человек, тронул колокольчик и сказал:
- Уважаемые депутаты! Сегодня наш депутатский корпус пополнился еще двенадцатью славными представителями народа. Поприветствуем их. Так... Спасибо. Для вновь прибывших сообщаю, что моя фамилия: Лукавый. А это мои помощники: Неихнев и Ненашев. Остальные организационные вопросы в конце заседания. А сейчас мы продолжаем обсуждение закона о льготах многодетным матерям. Слово имеет товарищ Закавыкин. Он ответит на вчерашний запрос о количестве многодетных семей.
- Уважаемое Вече, уважаемый председатель! - Начал товарищ Закавыкин. - В своей работе мы столкнулись с непредвиденными трудностями. Дело в том, что мы никак не можем сойтись в вопросе, кого считать многодетными. Одни говорят: три ребенка, другие: семь, и т.д. Поэтому сначала надо решить эту проблему. Так что наша комиссия обращается к вам, товарищи депутаты.
- Двое! Десять! - Послышались возгласы из зала. А кто-то крикнул: - Полтора!
Потом встала какая-то женщина и стала долго всех убеждать, что и один ребенок это небывалый подвиг.
- Вот-вот! - Поддержал ее Закавыкин. - А я лично считаю, что в принципе каждую женщину можно считать многодетной, в потенциальном, так сказать, смысле. Надо просто вовремя оказать ей нужную помощь. А если мы ей сейчас не поможем, так она и никогда не станет многодетной.
В зале рассмеялись. А кто-то предложил:
- Так может, сделаем перерыв и пойдем поможем?
- Нет, товарищи. - Не понял Закавыкин. - Сейчас как раз помогать нечем. - Зал опять оживился. - Сначала мы должны принять закон, а потом под него будут изыскиваться средства.
- А если средства не найдутся? Зачем тогда закон?
- Если мы не примем закон, то их никто и искать не будет. Тогда уж точно не найдутся.
- Товарищи! - Подал голос Лукавый. - Не надо смешивать вопросы. Главное сейчас закон. А помощь мы все равно не сразу будем оказывать, а по мере нахождения средств.
- Так сколько у нас многодетных? - Спросили из зала.
- Я же говорил, что в потенциальном смысле все.
- Так может, и мужиков сюда причислить? Вдруг кто родит? Ха-ха-ха!
- Нет, мужчин пока не надо, а то всем не хватит. - На полном серьезе объяснил Закавыкин.
- Так сколько всего с настоящими детьми, а не с потенциальными?
- Так это смотря по сколько считать детей...
- Ну, по десять есть?
- А по пять?
- Нет.
- А по три?
- Нет.
- Ну, а по одному-то есть?
- Видите ли, тут тоже сложный вопрос. В европейской части самый маленький зарегистрированный ребенок имеет возраст 18 лет. А его мать давно скончалась. Так что ей помощь уже не нужна. Но в глубинке и на временно занятых неприятелем территориях вполне могут быть еще дети.
- Так кому же тогда оказывать помощь? Может, правнучке президента?
- Правнучке президента 20 лет. Так что ее вполне можно считать ребенком. По-видимому, ее матери и придется оказать пока всю помощь, если мы больше никого не найдем.
В зале стало шумно. Вновь подал голос председатель:
- Прошу обратить внимание, что в законе нет речи о конкретной правнучке. А о тех многодетных матерях, которые появятся в будущем. Мы должны достойно их встретить.
- Правильно! - Обрадовался Закавыкин. - Главное это перспектива!
- Да. - Подтвердил Лукавый. - И президентская семья вовсе не виновата, что ей опять так крупно повезло.
Далее обсуждались формы помощи: одеждой, питанием и даже детскими комбинатами. Причем до хрипоты спорили о каждом шампиньоне, о каждой паре трусов. Обсуждение затянулось и опять было перенесено на следующий день.
Новобранцы не принимали участия в обсуждении, но внимали с интересом. Джек разделил депутатов на три группы. Во-первых, это были женщины, пришедшие явно из глубинки. У них отсутствовало образование, но присутствовало желание работать. Многие из них лезли на трибуну по делу и без дела. Говорили нескладно, но иногда хватали за живое. Вторую группу представляли мужчины среднего возраста. Говорили умно и гладко, но как бы с ленцой. И была третья группа, державшаяся кучкой. Там было с десяток молодых веселых парней и пара молодых модных женщин. Они не выступали, но часто задавали с места каверзные вопросы и отпускали разные шуточки, над которыми сами же дружно смеялись. Лукавый часто смотрел на них осуждающе, но мер никаких не принимал.
Когда Джек выходил из зала, то неожиданно почувствовал, как кто-то сунул ему в руку бумажку. Он оглянулся, но увидел только одинаковые постные лица. Джеку хватило сообразительности не разворачивать бумажку сразу, а спрятать ее.
Весь вечер Джек порывался рассмотреть подсунутое ему послание, но ему все время казалось, будто за ним следят. И только среди ночи он осторожно подкрался к входной двери и в свете тонкого луча, проникающего через щель, начал читать записку.
"Товарищ! - Взывала бумажка. - Если тебе дорога Родина, то ты должен отдать все силы, чтобы уничтожить это осиное гнездо."
"Все ясно! - Подумал Джек. - Есть и другая партия. Заговорщики! Интересно, какую Родину они имеют в виду? И зачем надо уничтожать это гнездо? По-моему, здесь не так уж плохо. Хоть оно и осиное, но все-таки гнездо, а не мышиная нора. Ладно. Посмотрим дальше."
А дальше бумажка вещала: "Товарищ! Будь осторожен. Все, что ты делаешь, прослушивается и просматривается..."
Джек с опаской оглянулся.
"...Не надейся на льготы и милость хозяев. По первому подозрению они уничтожат любого из нас без суда и следствия."
"Однако!" - Джек еще раз оглянулся и прикрыл ценную бумажку всем своим телом. А бумажка продолжала:
"Когда прочитаешь эту записку, съешь ее..."
"А подарок-то с нагрузкой." - Подумал Джек.
"Если ты согласен спасать Родину, - приставала бумажка, - то завтра, когда твоей руки коснутся, сожми ее в кулак. А если не согласен, то сложи фигу.В последнем случае не рекомендуем доносить. У нас длинные руки."
Подписи не было. Джек пощупал бумажку на предмет съедобности. Она была довольно мягкая. Ничего особенного она не представляла. Такие он уже видел в местном туалете.
Джек нехотя сунул бумагу в рот. И стал думать, медленно пережевывая послание.
"Итак, если я останусь нейтральным? Это, конечно, лучше, чем сразу пускаться в рискованную игру, не зная правил. К тому же, чрезвычайных обстоятельств пока нет. Тепло, светло, и кормят хорошо. Так что на некоторое время мне гарантирована спокойная жизнь. Но потом кто-нибудь додумается на меня донести, может быть, эти же заговорщики. Или полковник сам раскопает мою родословную. Тогда мне крышка."
Джек попытался проглотить бумагу, но вовремя остановился, так как она еще не дошла до кондиции.
"Сотрудничество с полковником заманчиво. Это сила, на которую можно опереться. А может быть, даже подняться до высших чинов. Но на все это нужно время. Доверие сразу не завоюешь. Прежде чем довериться, полковник проявит повышенный интерес к моей подноготной. К тому же придется вести войну с заговорщиками. А кто знает, чем они располагают?"
Джек снова попытался проглотить бумагу, но чуть не подавился.
"Остается дать согласие заговорщикам. Но сильны ли они? Сколько их? Если они не свалили правительство за 50 лет, то свалят ли они его в ближайшие месяцы? Может, это фанатик-одиночка, которого все знают и над которым только смеются? Помогут ли они бежать? Но больше рассчитывать не на кого. А вдруг это провокация? И полковник таким способом проверяет мою благонадежность?"
Бумага застряла в горле. Глаза полезли на лоб. Джек бросился в ванную и судорожно стал глотать воду. Послание нехотя пролезло вовнутрь и медленно поползло по пищеводу.
"Уф! И сложная штука эта политика!" - Подумал Джек и пошел спать.
Весь следующий день Джек терзался сомнениями. Беды многодетных матерей уже не задерживались в мозгу. Только рука непроизвольно то сжималась в кулак, то показывала кукиш кому-то под стулом. Ничего не придумав, Джек решил отдаться воле случая. Левую руку он собрал в кулак, правую в фигу. Выходя из зала, он дрожал всем телом.
Когда сзади уже почти никого не оставалось, его схватили за... левую руку и тут же отпустили.
"Итак, я заговорщик! Может быть, даже революционер. Хорошо еще, что пока не труп. Но вскоре узнаем, кто я есть: защитник Родины или ее продавец."
Несколько дней ничего нового не происходило. Джеку уже стало казаться, что никаких заговорщиков не было и нет, а записка ему просто приснилась. К друзьям Джек не подходил. И они тоже. Видимо, решив, что Джек должен взять игру на себя.
Работа Вече шла своим чередом. Постепенно депутаты разделались с несуществующими многодетными матерями. На обсуждение вынесли закон о представлении каждой семьи отдельной землянки к трехтысячному году. Сразу выяснилось, что многие депутаты не умеют считать до ста, не говоря уж о трех тысячах, и вообще не знают, в каком году живут. Некоторые женщины засомневались:
- А успеем ли мы к этому сроку? Не слишком ли смелые планы мы принимаем?
Другие, наоборот, говорили, что не слишком ли долго придется ждать и что некоторые, наверное, не доживут. Тогда выступил какой-то ученый по фамилии Поддувалов. Он сослался на так называемые научно обоснованные расчеты. Многие депутаты поверили. Но потом некоторых стала смущать сама цифра три тысячи, своей округлостью. Почему, скажем, научный расчет не привел к 2999 году? Какова вообще точность расчета? Может, с точностью до тысячи лет? Пока все это выясняли, неграмотные депутаты просветились у грамотных и узнали, в каком году живут. Но, как вскоре выяснилось, они еще не поняли, сколько лет может прожить человек. В общем, многие почему-то стали предлагать 2500 вместо трех тысяч.
- Нет! - Кричали трехтысячники. - Надо брать хоть и более отдаленную, но научно обоснованную цифру!
- Нет! - Кричали другие. - Чтобы заинтересовать людей, нужна близкая перспектива.
- Нет! - Кричали первые. - Только реальная перспектива может по-настоящему зажечь людей.
- Нет! - Кричали противники. - Нереальная перспектива еще больше может зажечь людей.
Наконец после бесплодных споров вопрос был поставлен на голосование. Но ни один вариант не набрал достаточного количества голосов. Тогда решили голосовать за каждый год от 2500 до 3000 и выбрать тот, который соберет наибольшее число голосов.
Уже дошли до 2615 года. И вдруг взял слово другой ученый Подливалов и начисто опроверг расчеты первого. По его мнению обеспечить всех землянками можно к 2100 году.
Вече оказалось в замешательстве. Тогда депутаты стали выяснять звания ученых и оценивать таким образом правильность их выводов. Уже хотели отправить закон на доработку, но тут кто-то предложил послушать других ученых. Все обрадовались. И представьте, нашелся третий умник, который сказал, что по его расчетам обеспечить всех землянками нельзя ни к 2100 году, ни к 3000-му, и вообще никогда нельзя.
Наступило гробовое молчание.
Немного отдышавшись, Лукавый предложил продолжить голосование с 2616 года. Но многие стали возражать, что ситуация дескать изменилась, и надо начать все сначала, т.е. даже не с 2500 года, а с 2100-го.
После небольшого перерыва началось голосование. Год 2100 набрал 10 голосов. Потом было пусто. К середине тысячелетия голоса стали расти. На 2499 году рабочий день закончился. И все мигом сорвались с кресел, утомленные избытком арифметики. Джек, тоже несколько ошарашенный, выходил из зала, ни на кого не глядя. А когда вышел, то почувствовал, что держит в руке бумажку.
"Кажется, сегодня у меня снова будет второй ужин." - Подумал Джек и покрепче сжал руку.
Послание оказалось коротким: "Ждем вас завтра ночью в 2.30 за дверью с отбитой ручкой. Система слежения будет отключена."
Джек проглотил записку без особого труда и очень обрадовался, восприняв этот момент как добрый знак.
Утром с деланным безразличием Джек прошелся по коридору. Он давно уже заметил двери своих друзей. Но обломанную ручку еще не видел. Он прошел весь коридор, но ручку не нашел. Пришлось идти по второму разу. Он дошел почти до конца, но тут прозвенел звонок. Указанной в записке ручки пока не было видно.
Весь день Джек сидел как на иголках. Если он не найдет ручку и, значит, не придет на совещание, то как это воспримут заговорщики? Не пришел, значит, испугался! А если испугался, значит, есть причина. А какой может быть причина, кроме предательства?
Голосование продолжилось. Наибольшее, причем равное число голосов набрали годы с 2500-го по 2600-й. Далее голоса пошли на убыль. Возникла проблема, какой год выбрать из оставшейся сотни. Некоторые предлагали дать в законе ориентировочные цифры: от и до. Другие - среднее: 2550. Но кто-то вцепился в 2500, кто-то в 2600. В общем, за день так ничего и не решили.
Впрочем, Джека это уже мало волновало. Как только заседание кончилось, он бросился в коридор и, рискуя попасть под подозрение, стал всматриваться в ручки дверей. Наконец, в конце коридора он с облегчением узрел искомый объект и обласкал его взглядом. На обратном пути Джек по инерции продолжал смотреть на ручки. И, о, ужас! Перед ним красовалась еще одна сломанная ручка! Джек уставился на нее, как баран на новые ворота. Но ручка как будто не обращала на это внимания и бесстыдно выставляла свою темную внутренность. Опомнившись, Джек побрел дальше, ожидая, что вот-вот покажется третья такая же ручка. К счастью, ее не оказалось.
Всю ночь Джек не спал. Как только он пытался прикрыть глаза, перед ним начинали бегать сломанные ручки.
Время встречи приближалось. Не идти было нельзя. Но куда идти? К тому же, надо было предупредить друзей. Если это ловушка, то хотя бы они должны знать о ней. Но в таком случае к Биллу надо попасть раньше половины третьего. А будет ли уже отключена система наблюдения? Если нет, то можно подвести и тех, и других.
Джек не знал, что делать. Все-таки у него хватило терпения дождаться до 2.30. Время он научился определять по сменам часовых. Джек сразу бросился в комнату друга, грубо растолкал его. Скороговоркой обрисовал обстановку, велел сейчас же предупредить Ксению и бегом помчался к двери с отломанной ручкой, точнее, к дверям.
Раздумывать и выбирать было некогда. Джек уже хотел толкнуть ближайшую из запримеченных ранее дверей, как с ужасом увидел, что ручка-то у нее... целая! Спину обдало холодом. Джек в страхе отдернул руку как от огня. И уже в нерешительности побрел ко второй двери. Он надеялся теперь, что и вторая ручка окажется целой, и тогда можно будет вернуться в свой номер с более или менее спокойной совестью. Но надежда не оправдалась. Ручка была обломана весомо, грубо, зримо.
С дрожью в коленках Джек толкнул дверь и хотел сделать шаг вперед. Но в этот момент чьи-то сильные руки высунулись из темноты и втянули его вовнутрь. От неожиданности гость раскрыл было рот, который ему моментально заткнули кляпом. В полной темноте его повалили на пол и придавили чем-то тяжелым.
"Неужели не та ручка?" - Успел подумать Джек и потерял сознание от удара по голове.
Глава 19. Отбитая ручка
- Где ты был, гад? - Расслышал Джек сквозь шум в голове. Кругом была абсолютная темнота. Джек сумел понять только то, что он облит холодной водой.
- Где ты был, гад? - Снова прозвучал голос.
Джек хотел что-то ответить, но рот был забит наглухо. Получилось только невыразительно мычание.
- Открой ему рот. - Посоветовал второй голос.
- Ну?!
Но Джек уже передумал отвечать. Точнее сказать, надо было еще сообразить, что отвечать. "Нет, это не люди полковника. Им не обязательно прятаться в темноте. Скорее всего, я попал по адресу." - Подумал Джек и произнес:
- У себя.
- Врешь! Тебя там не было. Мы проверяли.
- Я был у своего друга.
- Друга? Уж не полковник ли твой друг?
- Нет.
- Кто твой друг? Ну!
Джек молчал. Хозяева отошли в сторону, зашептались.
- Прикончить его, и дело в шляпе! - Расслышал Джек.
- Тогда нас точно подцепят. - Возразил второй.
В комнату вошел еще кто-то и решительно сказал:
- Отпустите его! Пока. Мы еще проверим...
Джека без энтузиазма развязали и, не попрощавшись, вытолкнули в коридор. Дверь захлопнулась. Джек покрутил затекшими руками, еще раз вгляделся в отбитую ручку, как бы ища у нее ответа, и поплелся к себе.
Заснуть он уже не мог. Итак, свидание с заговорщиками состоялось. На память остался шум в голове и шишка на затылке. Других приобретений пока не было. "Нет, все-таки полковник более интеллигентный человек." - Подумал Джек, со скрипом покручивая шеей.
Весь следующий день Джек совершенно не воспринимал то, что делалось в зале заседаний. Его мучил один и тот же вопрос: куда девалась вторая сломанная ручка? Еле дождавшись конца работы, Джек первым выскочил в коридор. Он два раза обошел все закоулки, внимательно оглядел все двери и... не обнаружил ни одной сломанной ручки. В глубочайшей задумчивости он вернулся в свой номер.
Три дня не происходило ничего интересного. Джек несколько успокоился. Но однажды ночью его разбудил стук в дверь.
- Товарищ Крокодилов! Товарищ Крокодилов! Вас срочно вызывают.
Джек нехотя вышел и направился в сторону кабинета полковника.
- Не туда! Сюда...
"Тьфу! - Сообразил Джек. - Да это же из другой фирмы!"
- Извините, что не успели предупредить. Сегодня на контроле наш человек. В нашем распоряжении один час.
Сопровождающий толкнул дверь. За ней была чернота. Джек остановился в нерешительности, мысленно проигрывая прошлую встречу. Почему-то сразу заболела шея и стало шумно в голове.
- Пока вы не можете увидеть их лица. - Пояснил спутник.
Скривив на бок голову, Джек все же вошел.
- Просим извинить нас, товарищ Крокодилов, за небольшое недоразумение. Но вы сами дали повод.
Джек пощупал шишку на голове, как бы прикидывая величину недоразумения. Но на этот раз заговорщики оказались более приветливыми. Гостя сразу предупредили о некоторых мерах предосторожности. Попросили ни с кем не вступать в контакт без их санкций. Особенно не поддаваться на провокации молодых щеголей, которые вовсю критикуют и даже высмеивают правительство. Все они как раз и есть сынки этих правителей.
Далее заговорщики поинтересовались, представляет ли их гость какие-то силы в своих кругах. Джек с радостью ухватился за эту мысль и намекнул, что такое исключительное событие, как выдвижение депутата от военных, имеет глубокую подоплеку. Ответ заинтриговал хозяев, они стали напирать. И тогда Джек по секрету признался, что представляет весьма мощную решительно настроенную группировку, находящуюся в глубоком подполье.
Заговорщики с радостью стали излагать свою программу спасения родины. В ней не было ничего особенного: принуждение президента к отречению, создание временного правительства, война с розовыми до победного конца. Совершенно случайно оказалось, что программа крокодиловской организации содержит те же пункты.
Заговорщики, а теперь союзники, стали радостно пожимать руку Джека и даже обниматься. Гость решил пересчитать таким образом хозяев. Но когда он дошел до двадцати, то сообразил, что его пустили уже по второму кругу, а может, и по третьему. Тогда он резво присел и заполз в угол. Хозяева еще долго обнимались, но потом поняли, что обнимаются между собой. Тогда все стали шарить по углам и спрашивать друг друга:
- Это вы, дорогой товарищ Крокодилов?
К Джеку тоже кто-то подошел и стал руками ощупывать его лицо. Когда добрались до носа, Джек чихнул и извинился по-английски.
Все замерли. Джек понял, что пора подать голос:
- Пора обсудить конкретные операции, господа, т.е. товарищи. Наши уже продвигаются к столице.
- Как? Уже?! - Опешили хозяева.
- Да, ждут только моего сигнала. Как вы считаете, тысячи человек будет достаточно?
Хозяева опять затихли.
- А оружие у вас есть? - Осторожно спросил кто-то.
- Наше оружие: булыжник! В крайнем случае добудем в бою! - Продекламировал Джек.
Хозяева снова почему-то замолкли.
- По данным разведки, - пояснил гость, - у здешних солдат тоже ничего лучшего не наблюдается. Да я и сам видел...
- Дорогой товарищ Крокодилов! Вы жестоко ошибаетесь. - Прозвучал траурный голос.
- Как? Не понял!..
- Видите ли, у солдат действительно нет огнестрельного оружия. Но оно есть у нескольких генералов, у членов правительства и личной охраны президента. Особенно опасна охрана... Причем это не только пушки и пулеметы, а и самые современные лазерные и рентгеновские излучатели. Оружия действительно очень мало. Но его вполне хватит, чтобы раздавить тысячу и даже десять тысяч безоружных людей как муравьев.
- Но наступление уже назначено! - Заволновался Джек. - И если я не вернусь к определенному сроку, то оно все равно начнется!
- Его надо отменить! - Сказал кто-то сурово.
- Тогда я и мои люди должны немедленно выбраться отсюда!
- Это исключено.
- Но есть же у вас, наверное, командировки, встречи с избирателями, ну, не знаю, еще что-нибудь?
- К сожалению, ничего этого нет. Хоть депутатам и не положено много знать, но и эти сведения, по мнению правительства, не должны вернуться в народ.
- Но куда же вы деваетесь по истечению срока?
- По-видимому, нас просто уничтожают. Точно не знаем. Впрочем, кое-кто выслуживается перед начальством и некоторое время пользуется многими благами. По-моему, со временем их тоже уничтожают. Но говорят, что некоторым удается бежать за границу. Может быть, это лишь сказка, которой обреченные утешают себя...
- Но откуда эти блага, это оружие?
- Президент и его клика еще в давние времена захватили все сокровища страны, держат их в тайниках и потихоньку продают за рубеж. Почти за бесценок. Ведь официально на Западе торговля с Россией запрещена. Но и этого нашим правителям хватает, чтобы жить по-царски. А вся эта показуха с Вече - для западных корреспондентов, которые иногда здесь появляются, чтобы посмотреть на нашу демократию. И обманывать некоторых чокнутых благодетелей с Запада, которые жертвуют немалые средства на спасение нашей страны.
- Имеете ли вы доступ к настоящему оружию?
- К сожалению, нет. Путем диверсии мы можем парализовать их оборону на несколько часов, но не более. Самим нам не справиться, да и с вами пока тоже...
- В таком случае вы обязаны отправить меня отсюда.
- Не может ли наш человек заменить вас?
- Нет. На случай провокации мы договорились, что никакие новые лица на первом этапе контактов не будут задействованы. Но если я выберусь отсюда, то мы наладим надежную связь с паролями, явками и т.п.
- Хорошо! Мы что-нибудь придумаем. Возможно, это будет сильный пожар, в котором вы якобы сгорите. Итак, наше время истекает. Мы верим вам. Я думаю, можно зажечь свет, чтобы вы могли увидеть наши дружеские лица. Порфирий! Щелкни.
Порфирий сделал только один шаг. И тут взвыла сирена. Все замерли на секунду. Свет так и не зажегся.
- Все расходимся! Бегом! Если что, то рот на замок!
Все или почти все в панике выбежали в коридор. Там уже было немало народу, преимущественно солдат. Так что Джек успел разглядеть только удаляющиеся спины своих новых соратников. Он бегом помчался в свою комнату. Быстро разделся и залез с головой под одеяло.
Через некоторое время шум стих. Но какие-то странные вопли раздавались из коридора и будоражили сознание. Джек ждал, что вот-вот за ним придут. Но приближающиеся к его двери шаги всякий раз удалялись.
Наутро было объявлено, что заседания не будет, и всем надо находиться на местах. Ничего хорошего это не предвещало.
Ближе к полудню Джека вызвали к полковнику. Душа ушла в пятки. Стараясь не волноваться, Джек с трудом переступил порог кабинета. Полковник выглядел неважно. Он явно провел бессонную ночь. Полковник немного помолчал, как бы набираясь сил и готовясь к прыжку. Потом взял со стола какой-то предмет и, размахивая им перед носом Джека, заорал:
- Что это такое?! Что это такое?!
- По-моему, это ручка от двери. - Не сразу ответил Джек, внимательно оглядев и даже понюхав предмет.
Однако полковник стал вновь и вновь задавать тот же вопрос. По-видимому, заговорщикам не удалось сохранить свои секреты. Джек только неопределенно мотал головой.
- Предупреждаю, что добровольное признание смягчит вашу участь. - Сменил тему полковник.
Начинающий заговорщик молчал. Хозяин выдержал длинную паузу и спросил ехидно:
- А где вы были, когда завыла сирена?
- Я спал... У себя... - Неуверенно ответил Джек.
- Неправда! - Закричал полковник. - Вас там не было. Вас искали! И не нашли...
Джек замялся, но продолжал врать:
- Я думал, что-то случилось... Выскочил в коридор... Все куда-то бежали... Я тоже побежал... Я думал, так надо... А потом я вернулся! Может, я что-то неправильно сделал, но вы меня не проинструктировали на этот случай!
Полковник долго молчал, вперившись глазами в гостя. Потом еще раз, выцеживая каждое слово, повторил предложение о добровольном признании, которое смягчает участь. Джек тоже долго молчал.
- Можете идти. - Неожиданно выдавил полковник.
Джек вздохнул с облегчением. "Кажется, гроза миновала. Если бы он вправду что-то знал, то разговаривал бы не так! Впрочем, кто знает, что он еще откопает... Нет! Отсюда надо сматываться как можно скорее."
На следующий день заседание началось вовремя. Но почему-то никто не рвался выступать. Царило всеобщее напряжение. Лукавый часто отлучался. Долгие паузы не нарушались ни одним звуком. Джек внимательно разглядел присутствующих. Нескольких депутатов не было. Не появились они и на следующий день.
"Неужели провал?" - Раз за разом задавал себе вопрос Джек. И каждый раз удивлялся тому, что он еще жив.
Еще через день Джек смело подсел к Валерию и изредка перешептывался с ним на протяжении всего заседания. Делать из себя паиньку уже не имело смысла. Пора было действовать. Затем Джек перекинулся несколькими фразами в коридоре с Ксенией. На следующий день он нахально сел рядом с ней на заседании, потеснив какую-то дородную даму. Дама все время косилась, но Джек все-таки сумел поговорить с Ксенией.
- Ты поедешь со мной! - Безапелляционно заявил Джек. - Будь готова каждую минуту.
- Но куда? Зачем?
- Далеко! Отсюда не видать. Там у тебя будет все! Все!! Понимаешь?
- Но у меня и так все есть. Я никуда не хочу. Здесь мой дом, моя работа. Я нужна здесь.
- У тебя будет другой дом. Свой дом! И другая родина!
- Но мне не нужны две родины. И вообще, разве может быть их две? И дом здесь хороший. У нас в деревне таких землянок нет...
- Дура! У тебя будет не землянка, а дворец из ста комнат с десятью туалетами!
- О! Это, наверное, очень трудно убирать сто комнат. Я же не справлюсь, милый! И на десять туалетов я не смогу сразу разорваться!
- Черт побери! Да убирать его будут другие. А ты будешь сидеть у окна с видом на море и вдыхать свежий воздух!
- У окна? На море? Да меня же сдует! Разве ж можно сидеть на ветру! А еще море! Я же страшно боюсь воды. Ты пугаешь меня, Джек. Неужели ты хочешь сделать меня несчастной?
- О, Боже! Хорошо. Я выделю тебе самый уютный подвальчик на самой глубине, среди бочек вина и мясных окороков. Будешь есть и запивать виски.
- Мясо?! Да разве можно его есть! Ты что, людоед?!
- О, ужас! Тьфу! Тогда я завалю тебя твоими любимыми шампиньонами. Будешь спать и есть, спать и есть... Нет, пожалуй, это будет слишком... Лучше я подарю тебе сто, нет, тысячу самых лучших нарядов!
- Но зачем мне столько? Разве плохо это платье? Оно мне нравится...
- Дура! Такие платья у нас идут для мытья полов. А ты вся будешь в золоте и драгоценностях.
- Что такое золото? Может, мне не понравится?
- Понравится, понравится! Я точно знаю!
- Но откуда у тебя все это? Ты меня пугаешь! Неужели ты кого-то ограбил?
- Дура! Какая дура! Все, уже звонок! Отвечай быстро: да или нет? Ну!
- Да!!! - Закричала Ксения так, что окружающие обернулись в ее сторону. Но депутаты уже встали, и источник шума растворился в толпе.
Джек с радостью известил Валерия, что уговорил Ксению. Однако тот не разделил джекова восторга:
- Ты, видать, совсем рехнулся от любви. Ты что, думаешь вернуться миллионером? Мы же нищие! Может, ее и обрадует благотворительная похлебка, но удовлетворит ли тебя такое ее счастье? Здесь она, по крайней мере, дома, в тепле, в относительной безопасности. Вряд ли ею заинтересуются заговорщики. Да и полковнику от нее никакой пользы. Она может спокойно работать здесь всю жизнь и чувствовать себя нужной обществу. А кому она там будет нужна со своим патриотизмом и безграмотностью? Я, конечно, не могу тебе приказывать, но ты все-таки подумай. Еще неизвестно, сможем ли мы сами добраться до дома...
Несколько дней Джек ходил мрачнее тучи. С одной стороны, было ясно, что риск слишком велик. А с другой стороны, он не представлял, что сможет бросить Ксению одну в этом театре абсурда.
Дни шли за днями. Заговорщики как сквозь землю провалились. Джек не знал, что делать. Однажды он рискнул обойти все коридоры. Но как только он чуть отошел от зала заседаний, так на его пути вырос солдат и вежливо известил:
- Сюда, товарищ Крокодилов, вам нельзя...
"Он знает меня по имени! - Ужаснулся Джек. - Это нехороший признак." И быстрым шагом он направился в противоположную сторону. Но как только он углубился в незнакомый отсек, так перед ним столь же неожиданно вырос другой солдат.
- И сюда, товарищ Крокодилов, вам тоже нельзя.
"Почему тоже, тоже, тоже? - В тревоге подумал пленник подземного царства. - Неужели я у них как под микроскопом?"
Джек заперся у себя в комнате и всю ночь ходил из угла в угол. Несколько ночей он почти не спал, вслушиваясь в каждый шорох. "Неужели заговорщики разгромлены? Неужели нам никогда не вырваться отсюда?"
После многодневных душевных мук Джек наконец крепко заснул. Сквозь сон ему послышалась беготня. "Это сон. - Подумал Джек.- Разве может здесь что-нибудь случиться!" Но беготня все усиливалась. Джек силился не просыпаться, полагая, что борется со своим кошмаром. Но кошмар не отставал, а, наоборот, наседал все сильнее. Джеку померещилось, что его стали душить. Это уже было слишком. Он отчаянно закашлялся и открыл глаза. Комната была полна дымом. В дверь кто-то ломился. Пока Джек кашлял и соображал, где он находится, гость успешно выломал дверь и бросился к хозяину.
- Скорее! Скорее! Самолет уже ждет! Вы можете бежать!
Волосы на голове Джека встали дыбом.
- Но я не один!
- Вы можете не успеть!
- Я не один! - Закричал Джек, и они побежали к комнате Валерия.
Вдвоем они выволокли голого Валерия. Но Джек опять остановился:
- Еще! Есть еще!
- Вы шутите! Мы все погибнем!
- Нет! Еще! Только одну минуту!..
Джек бросился к комнате Ксении и столкнулся с ней в дверях, лоб в лоб. Дама уже стояла с узелком.
- Ксюшечка! Любимая! - Начал Джек, потирая лоб. - Мы не можем взять тебя с собой! Потому что я не смогу подарить тебе дворец с видом на море. Мы будем бездомными! Ты хочешь, чтобы мы были бездомными? Хочешь?
- Да! Хочу!
- Нам нечего будет есть. Ты никогда не увидишь своих любимых шампиньонов. Ты хочешь, чтобы мы были голодными? Хочешь?
- Да! Хочу!
- У тебя не будет ни нарядов, ни золота, ни драгоценностей. Мы будем нищими! Ты хочешь, чтобы мы были нищими? Хочешь?
- Да! Хочу!
- Но... Но... - Джек растерялся.
- Давай возьмем ее... - Чуть не расплакался Валерий.
Их выручила сама Ксения:
- Я все сделаю так, как ты скажешь, Джек! Если ты скажешь ждать, я буду ждать всю жизнь. Только скажи мне: есть ли хоть какая-нибудь надежда?
- Надежда? Да. Есть! Есть надежда!! Я вернусь. Только не пугайся, если вдруг увидишь меня. Я вернусь. Обязательно вернусь!
И они обнялись. Заговорщики, видя, что сцена затягивается, вцепились в Джека сзади и стали оттаскивать. Еле-еле его отодрали и потащили. А Ксения упала на пол и разразилась рыданиями. Джек еще раз оглянулся и увидел, как лежащая фигура растворяется в удушливом дыму.
Трое мужчин побежали по коридорам и бесконечным лестницам. Кругом тоже все бегали. Дым надежно прикрывал беглецов. Наконец, через какой-то люк они вылезли наверх. В лицо ударило морозцем. Перехватило дыхание. Небо было ясно и полно звезд. Джеку показалось, что он никогда еще не видел такого неба. Где-то в стороне из-под земли с гулом вырывалось могучее пламя. На его фоне мелькали маленькие фигурки людей.
- Туда! - Приказал проводник.
Они побежали по какой-то лощине. Воздух свободы опьянял. Голова кружилась.
- Нельзя останавливаться! Можем напороться на патруль!
Но все запыхались и перешли на шаг. Неожиданно из темноты выплыл небольшой самолет.
- Запомните, летчик не знает кто вы. Для него вы грузчики. Летчик должен вернуться невредимым.
- Но куда рейс-то?
- Сейчас не время. Я остаюсь здесь. Бегите к самолету. Да! А пароль?
- Пароль? Ага! Пароль будет: ностальгия!
Джек и Валерий с разбега запрыгнули в люк. Летчик не задавал вопросов. Он только недовольно пробурчал:
- Вечно ждать приходится! А еще дисциплина...
Самолет плавно взлетел. Внизу была кромешная тьма. Только вдали быстро уменьшался танцующий огонек. Но летчик его не заметил.
Глава 20. В провинцию
Неистовое солнце врывалось в иллюминаторы. Отвыкшие от дневного света глаза слезились. Друзья щурились и улыбались. Небо было глубокое и синее. Наверное, таким же оно было до того, как человек успел испакостить землю. Таким же оно стало, когда люди почти исчезли, оставив после себя пустыню.
- Почему так рано взошло солнце?
- Так мы ж на восток летим. - Объяснил пилот.
Внизу тянулись невысокие горы.
- Урал! - Гордо сообщил летчик. - Где-то здесь ставка розовых.
- Может, и к ним заглянем? - Пошутил Валерий.
- Брось! Я уже сыт по горло. Ты там просиживал штаны, а я... Я!.. - Джек задыхался от волнения.
- Ладно, ладно... Потом расскажешь. А куда мы летим?
- Знаешь, Билл, я как-то не успел заглянуть в билеты. Да, кажется, мне их не продали. Очередь в кассу была большая.
- Надеюсь, за нами никто не гонится, чтобы собрать плату?
- Не знаю. Но пятки нам лучше смазать.
Часа через три приземлились.
- Туда тащите! - Скомандовал летчик.
Валерий присел под тяжестью огромного ящика.
- Вот так! Привык работать задницей! - Засмеялся Джек и сам согнулся в три погибели. - Однако!
Недалеко от полосы стояла мотодрезина. Если не считать самолетов, то это была первая исправная техника, которую видели в России пришельцы. У дрезины торчал человек в тулупе и мохнатой шапке. Обратно носили вонючие канистры и баллоны. Через час работы мужики совсем выдохлись.
- Мы остаемся. - Известил летчика Джек по окончании работ.
Американцы молча уселись на дрезину.
- А я вас не приглашал. - Удивился хозяин. Джек и Валерий переглянулись, но слезать не стали. Водитель тоже ничего не сказал и завел двигатель. Через некоторое время Джек спросил:
- Как у вас там с властью?
- Чаво, чаво?
- Власть, говорю, какая у вас там?
- Какие еще власти? - Удивился мужик. - У нас никаких властев!
- Ну, а красные... розовые?.. - Подсказал Валерий.
- Не... У нас никого. Бог миловал. Мы самостоятельная республика. Образовались еще до красных и до розовых. Говорят, с каких-то времен застоя. Вот так и застоялись. У нас уж лет 50 все без перемен, а может, и все 100. Точно уж никто не знает, да и годы не считают. Не умеют считать-то. Один я грамотный. Немного. Веду расчет с самолетами.
- И большая у вас республика?
- Без конца и без края! Хоть до полюса. На север все равно больше жилья нет.
- И много у вас жилья?
- Да одна халупа осталась. Была и вторая, да сгорела по пьяному делу.
Джек чуть не прыснул от хохота.
- И кто же у вас управляет в республике?
- А никто не управляет. У нас полный коммунизм. Все общее. И всего вдоволь.
Гости переглянулись. Они еще никогда не видели полного коммунизма.
- А откуда у вас горючее?
- Так мы ж на нефти живем. Ею и торгуем. Здесь когда-то большие промыслы были. Ну, кое-что осталось.
- Как же на вас красные и розовые не позарились?
- Говорят, раньше действительно воевали здесь вокруг. Да только все пожгли. Никому ничего не досталось. Наша скважина - последняя. Слышал, между красными и розовыми какое-то жантельменское соглашение. Да вы угощайтесь, не стесняйтесь. - Хозяин расковырял ящик и вытащил из него бутылку. С удовольствием приложился к ней и поддал газу. Дрезина затряслась как в лихорадке.
- Э-э! - Заволновался Джек. - Этак мы не туда заедем!
- Не волнуйтесь! Тут одна дорога. - Успокоил водитель и погнал еще быстрее.
- Дрезину стало бросать из стороны в сторону на старых изношенных рельсах.
- Э-э! - Закричали пассажиры. Но хозяин уже не слышал. Ветер так и свистел в ушах. Уносил обрывки коробки... Американцы ухватились за ящики, но те стали постепенно расползаться. Тогда гости стали хвататься за водителя. А тот лениво отмахивался от них как от мух, наслаждаясь скоростью.
Вдруг дрезина резко затормозила. Джек и Валерий кубарем скатились вперед на рельсы. Хватаясь руками друг за друга, они с трудом поднялись.
- Приехали! - Возвестил мужик.
Недалеко стояло вполне приличное для этих мест одноэтажное приземистое здание. оттуда выползло несколько грязных обитателей. Не обращая внимания на гостей, они стали хватать ящики. Из дома выбежало с десяток ребятишек и облепило дрезину. Такого в России видеть еще не приходилось.
- Занимайте любую комнату. И себе прихватите. - Пнул ногой ящик водитель.
- Что, так просто?
- У нас все просто. Можете заходить куда угодно и брать что захотите. Только не обижайтесь, если и к вам зайдут.
"Может, у них и вправду коммунизм?" - Подумал Джек.
Друзья осторожно подошли к дому. Входная дверь висела на одной петле. Над ней красовалась надпись: дом высокой санитарной культуры. В комнатах было полно народу. Всюду под ногами вертелись грязные оборванные дети. Наконец, гости нашли пустую комнату. В ней было несколько железных топчанов с тряпьем. В изнеможении друзья улеглись. Но спать не хотелось. В доме было шумно. С удивлением они услышали музыку.
Весь день они пролежали, вслушиваясь в незнакомые звуки и удивляясь бьющей ключом жизни. Потом Валерий выглянул в коридор. По нему фланировали бабы, некоторые даже очень молодые. Валерий увидел какого-то мужика и спросил доверительно:
- Может, у вас и туалет есть?
Мужик смерил его презрительным взглядом и сказал:
- А что! Есть!
- Ну, а как его... найти-то?
- Его по запаху легко найти. Только лучше туда не ходить. У нас можно прямо с крыльца. Или из окна...
- Как это? - Удивился гость.
- А так! - Буркнул мужик, недовольный непонятливостью незнакомца, и пошел прочь.
Валерий решил все-таки поискать туалет. Ориентир был указан. Да так точно, что ему пришлось зажать нос перед входом в искомое заведение. Валерий уже занес ногу через порог, но вовремя заметил, что поставить ее некуда. Все было завалено фекалом. Вдали у окна была целая куча дерьма. Видимо, его изредка сгребали лопатой к окну, а потом вываливали наружу. Валерия чуть-чуть не вывернуло наизнанку. Он уже хотел повернуть назад, как вдруг у этой отвратительной кучи разглядел малыша, который деловито лепил какие-то фигурки.
- Чей ребенок? - Заорал Валерий.
- Наш, конечно! Ха-ха-ха! - Засмеялся какой-то мужик и пошел дальше.
- Чей ребенок? - Не унимался американец.
В дверь заглянула какая-то баба.
- Да кто его знает! Они все такие похожие... - И тоже пошла прочь.
Валерий еще постоял в нерешительности, но естественная надобность не давала ему покоя. Он хотел прикрыть дверь, чтобы вонь не неслась в коридор. Но дверь вся была в таких отвратительных коричневых пятнах, что он не решился к ней прикоснуться. Даже ногами.
Во дворе никого не было. Валерий по-шпионски осмотрелся и прислонился к стене здания. Вдруг из ближайшего окна что-то вылетело и звонко шмякнулось. Это были какие-то объедки, слегка завернутые в бумагу, которая тут же разъехалась. Кругом все было завален подобными кульками.
"Свобода это, конечно, хорошо. - Подумал, облегчившись, Валерий. - Но не до такой же степени!"
Стемнело. Однако, шум в доме не прекращался. Наоборот, послышалось громкое пение. Где-то начали плясать. Друзья не спали, справедливо полагая, что полный коммунизм приподнесет им еще немало сюрпризов. Действительно, около полуночи к ним ввалилась пьяная баба.
- А! Мальчики! Так вы все еще не у дел? Ну, вы даете! Вы погодите. Я сейчас Катьку приведу. Потерпите еще немного! Я сейчас. Сейчас...
Через пять минут ввалилась совсем другая баба и уже хотела лечь рядом с Валерием. Но тут в комнату влетел какой-то нечесаный мужик и схватил бабу за волосы.
- Ах ты, сволочь! Танцевала со мной, а спать с этим? Ну, я тебе покажу. - И он уволок бабу обратно.
Гости подтащили два топчана к двери и забаррикадировались. Еще через пять минут явилась первая баба и стала ломиться.
- Мальчики! Что же это вы? Здесь ваши девочки. Не хорошо обижать девочек. Вот и Катька здесь. Да вы хоть посмотрите на нее. Вот сюда в щелочку. Катька, покажи им! Ну, смотрите! А? Ну как?
Джек и Валерий встали и сделали по одному шагу к двери. Потом они переглянулись и сели обратно.
Бабы долго возмущались. Потом перешли на нецензурные выражения. На прощание дамы несколько раз пнули дверь ногой.
Всю ночь в доме раздавались крики и душераздирающие вопли. По коридору бегали и визжали дети. А какой-то страшный мужик все ходил вокруг дома, стучался в каждое окно и убедительно просил, чтобы некая Машка пустила к себе своего козлика.
Все стихло только к утру. Гости осторожно открыли дверь и выглянули в коридор. Прямо у порога храпела какая-то баба. Кавалеры аккуратно переступили через нее и направились к выходу. Нигде больше никого не было видно, только у входной двери шла какая-то возня.
- Пошла прочь, скотина кукурузная! - Кричал молодой человек и пинал под зад лысого мужчину, который стоял на четвереньках у крыльца и безуспешно пытался подняться.
Увидев незнакомцев, молодой человек ушел. А гости подошли к валявшемуся в грязи мужчине.
- Вот так каждый раз! Придешь помочь людям, направить на путь истинный! А они... Спасибо, хоть накормили. Все! Больше ноги моей здесь не будет. Неблагодарные! Ухожу от вас навсегда!
- И куда вы теперь? - Заинтересовался Джек.
- Как куда? К сталинистам, конечно! Больше некуда. Меня, по правде сказать, и оттуда выгнали, но все-таки накормили. Ну, да мне невпервой!
- А что, хорошие люди сталинисты? Или у них тоже коммунизм?
- Ну, вы что! У них порядок, дай боже! Люди строгие.
- Так, не возьмете нас с собой? Далеко до них?
- А что не взять! - Обрадовался незнакомец. - Одному-то ой-как худо! Да и далече туда буде. Верст пятьдесят, если не сто. А может, и больше.
Путь лежал на восток. Идти было легче, чем по европейской пустыне.
- Здесь лед кругом. Сверху только чуть пылью присыпан. - Пояснил проводник.
- А как зовут вас?
- Никита Сергеевич.
- За что же вас выгоняют отовсюду?
- Так, глупые люди, вот и выгоняют. Я им все толкую, что кукурузу надо сеять, тогда всего вдоволь будет. А они не понимают. А кукуруза-то хороша! Я пробовал. А вы?
- Видите ли, она, по-моему, скоту в основном...
- Ну, и пусть скоту. Знаете, сколько коров ей можно было бы накормить! Нет, не понимают меня, совсем не понимают. Но ничего, я еще покажу им кузькину мать!
- А чем занимаются ваши сталинисты? Тоже торгуют?
- Нет. Дорогу строят. На хрена она им нужна?..
- Ничего, если мы представимся техническими специалистами?
- А что? Ничего, пожалуй.
Обсуждения Время, назад! Гл.18-20