Тайный

"Когда мы создавали на этой планете разумную жизнь (мы — это посланники космоса), то каждый из нас старался обезопасить себя от конкурентов, и в то же время придумывал разные способы, чтобы раз и навсегда избавиться от соперников. Хочу тебе сразу сказать, что борьба между нами велась по определённым правилам, нарушить которые мы не могли, а если сказать точнее, то не должны были. Я думаю, что ты уловил разницу.

Цель, поставленная Высшим Разумом, была предельно проста и ясна для каждого из...

01.17
Перед одним выделываешься, а оценили все, кроме него!

Когда не загадываешь, идёт вроде гладко, стоит захотеть, стоит порассчитать на что-то, как – упс!.. – невезение двумя пальчиками поднимает тебя, как бугу-жучка над беговой дорожкой, на сто восемьдесят градусов разворачивает... Честно, нет?

Отто выпал долгожданный случай показать Пажу, где и в чём крут. Подрасти слегка в глазах загадочного приятеля с Ноу... И Паж бы тогда рассказал ему, где обитает. Взял бы с собой... А не дёргал...

03.11

Уррс унёс Отто с кувырком в зенит, к Гранд Падре, на безобманное поле.

Улетел Гром, взять паузу перед возвращением в Шаманию, продышаться от солёной горечи в жёлтых, целебных цветах Архи-Сада.

Пропала Аномалия-Лун в хитром, как клубок старых меток, как её улыбка, кувырке.

И Белый Дракон Суприори исчез, не проявлялся в покое.

А Суприори остался сидеть на белом камне, жгущем солью голые ладони. Ждал Грома, что ему жёлтые цветы. Айн остался рядом, Айн, не отвечающий на вопросы...

5

Со дня коронации прошло уже семь месяцев. Двадцатидевятилетний монарх упивался властью над родной страной. Однако трон он удержал ценой унизительного договора, по которому огромная территория с десятками богатых городов отходила северному соседу. Королевство уменьшилось на целую треть. Большинство сановников, скрепя сердце, остались на своих постах служить безродному казначею. Вторым же человеком в стране стал тот, кто открыл завоевателю ворота столицы.

В один ясный летний день у короля...

"И видел я в деснице у Сидящего на престоле книгу, написанную ВНУТРИ и ОТВНЕ, ЗАПЕЧАТАННУЮ семью печатями.
И видел я Ангела сильного, провозглашающего громким голосом: кто достоин РАСКРЫТЬ сию книгу и СНЯТЬ ПЕЧАТИ ее?
И НИКТО НЕ МОГ, ни на небе, ни на земле, ни под землею, РАСКРЫТЬ сию книгу, ни посмотреть в нее.
И я много плакал о том, что никого не нашлось достойного раскрыть и ЧИТАТЬ сию книгу, и ДАЖЕ ПОСМОТРЕТЬ В НЕЕ."
Откровение 5:1-4

Все Писания написаны двойственным иносказательным...

"И видел я в деснице у Сидящего на престоле книгу, написанную ВНУТРИ и ОТВНЕ, запечатанную семью печатями.
И видел я Ангела сильного, провозглашающего громким голосом: КТО ДОСТОИН РАСКРЫТЬ сию КНИГУ и снять печати ее?
И НИКТО НЕ МОГ, ни на небе, ни на земле, ни под землею, раскрыть сию книгу, ни посмотреть в нее.
И я много плакал о том, что никого не нашлось достойного раскрыть и читать сию книгу, и даже посмотреть в нее."
Откровение 5:1-4

Все Писание, написанное двойственным иносказательным...

Жалость – аморальное чувство, зависть – глупое. Но всегда найдется, кому позавидовать и кого пожалеть. Разумеется, этого я не сказала, а продолжала щебетать нечто банальное, удобоваримое для Машки. Пашуня хохотнул, уловив издёвку, не отрываясь от телеэкрана, пива и орешков.

Я мрачно отметила, что от меня он оторвался уже давно. Наше параллельное сосуществование держится на его усталости и моём чувстве юмора. И наоборот.

В который раз за это несносное воскресенье сдержала порыв врезать чем...

Я прогуливалась по побережью лигурийского моря, дул свежий прохладный ветер, ласкавший море и скалы. В вечернем свете фонарей, луны скала окрашивалась тенью: возможно, деревьев, возможно, далеких звезд...

Я стала всматриваться в эту скалу: светло-серая, на ней отчетливо проявился черный рисунок, вырастающий из глубины моря и устремленный ввысь к новым, далеким галлактикам...

Я все смотрела сквозь него, как смотрят сквозь древний наскальный иероглиф, пытаясь ощутить соприкосновение с ним...

Жил когда-то на свете странник. Со своим неизменным узелком на короткой трости, перекинутой через плечо, бродил он по дорогам мира. Когда-то, молодым юношей, покинул он родную деревню и с тех пор нигде надолго не задерживался, ибо мир был велик и стран много.

К тому времени, когда ему исполнилось тридцать, он побывал во многих краях, узнал обычаи живущих там народов, но никак не мог осесть на месте. Ведь меньше половины мира обошёл он, впереди его ждали всё новые и новые страны, одна чудеснее...

«И в кого он такой удался?» – думала мать. Повитуха Варвара, принимавшая роды сказала матери:

– Да ты не переживай, через годок волосы почернеют.

Варвара была мудрой женщиной. Она приняла роды не у одной сотни женщин и могла заглянуть в судьбу любого принятого ею ребенка. Старая повитуха видела судьбу новорожденного младенца в правой верхней четверти окна дома, где родился ребенок. По привычке взглянув, она ничего не увидела. Прочла молитву, опять посмотрела. Стекло чистое… Варвара бледная...