Сакральное пространство

Реанимация.
В книжном магазине, среди огромного выбора и разнообразия ярких обложек, внимание Паши привлекла серенькая брошюра, стоящая торцом на полке с эзотерикой. Взяв ее в руки, он прочел название: «Остановка внутреннего диалога». Поискав на первых страницах автора и аннотацию, он не нашел ни того, ни другого. У Паши сразу закралось подозрение, что это может быть самиздат, подброшенный на полку. Название цепко приковывало внимание таинственным и непостижимым смыслом.

Пробежав беглым взглядом начало, середину и конец брошюры, как Паша обычно делал знакомясь с книгой, кинул взгляд поверх полок на часы рядом с кассой. До закрытия оставалось восемь минут. Читая текст более углубленно, Павел заметил знакомые образы в повествовании, точнее, некие грани, но переступить их, чтобы понять автора, было невозможно. Буквы знакомые, слова понятные, а сложенные в текст - водят тебя вокруг колодца, но посмотреть в него не дают. Разбиваясь о бетонные стенки, понимание сути растворялось и ускользало в метаморфозах и далеких миражах.

На кассе Павел передал брошюру девушке, та повертела книжку и так и сяк, открыла последнюю страницу, посмотрела и убрала куда-то себе под ноги.

- Она не продается.
- То есть? Как? Это магазин?
Девушка оценила юмор и улыбнулась, рассматривая Пашу. Среднего роста, темные волосы до плеч, очки и свитер со знакомым, но странным орнаментом.

- Она не продается, молодой человек.
Паша глубоко вздохнул и погрустнел.
- Девушка, я вас очень прошу, сделайте исключение.
- Не, я не могу, у нас с этим строго! – она выпустила из кассового модуля длинную ленту и занялась сверкой записей в блокноте.

- Девушка, пожалуйста, я дам больше, чем она стоит.

Та хихикнула, поправила челку цвета каштана и по слогам проговорила:

- Миллион долларов.
- Довольно скромная сумма за этот экземпляр! – Паша оглядел девушку. Вроде неброская белая блуза, обычная стрижка, а такие запросы.

- Если пригласите меня на легкий ужин в кафешку, я могу взять экземпляр с собой.

- Договорились! Отлично! Как зовут мою спасительницу?

Девушка помешкала с ответом, ее карие глаза забегали.

- Кома.
- Хорошо, я буду ждать вас на улице. Имя интересное, первый раз слышу, до встречи.

- До встречи, а вас как? – она снова поправила прическу.

- Паша.
- До встречи, Павел. Только сзади магазина, там есть выход со склада.

Ожидая Кому около часа, Паша пожалел, что не взял номер телефона у девушки. Он обогнул магазин с другой стороны и понял, что его разыграли, она могла уйти через парадный вход. Подождав еще полчаса, он осознал всю бессмысленность и пошел домой. Чтобы успокоить легкую горечь неудачи, захотелось водки, но покупать не стал, зная, что завтра можно зайти в книжный и поговорить, мало ли что случилось.

Будучи уже дома, он заснул в кровати с мыслями о выдернутых из брошюры строчках.

«…иные адепты утверждают о свечении энергий и остановке диалога следующее... знает ли о ресурсах человеческого? … лучше сначала работать в паре… может рассказать о великом и ярком, по своей природе, забвении... чистая карма позволяет притягивать. Истина сама светится... наполняя энергией, попытайтесь открыть второй контур... из нескольких практик, вы можете выбрать ту… старайтесь контролировать физику тела…»

На следующий день Павел пришел в книжный магазин и пулей к кассе. Кома как ни в чем не бывало, посмотрела на него без интереса.

- Что Вы хотели?
- Здравствуйте, я Вас вчера ждал.
- Меня? Зачем? – она сделала удивленный вид.
- Ну как? С той маленькой брошюрой!? Помните?
- Вы о чем?
- Мы еще в кафешку хотели сходить.
- Мы с Вами? Странно? Что вам надо, я сейчас охранника позову. Коля!

- Ну что Вы? – парень опешил от такого поворота событий. – Зачем? Может, просто не помните меня? Вас ведь Кома зовут? Я Паша.

- Что? Нет, я лучше полицию вызову! – она взяла трубку телефона и стала тыкать кнопки хорошо заточенными ногтями со стразами и нечитаемой росписью.

Паша быстро дошел до стеллажей с эзотерикой, внимательно изучил полки и понял, что все зря. Он вышел из магазина опустошенный и одновременно вне себя, из-за нелепости ситуации. Все казалось вокруг ненастоящим, как та брошюра, вроде вот, держал в руках и опа: вы о чем? сейчас охранника позову.

Возле книжного парень купил водки и немного закуски. Сделав рядом с магазином пару целебных глотков из бутылки, он двинулся в сторону дома.

Дорога пролегала сначала через парк, потом нужно было пройти по улице Горького и выйти на железнодорожные пути. Двигаясь параллельно им, минут через десять оказываешься дома. Стали вспоминаться образы из книжки, об остановке разговора с самим собой. Не думать получалось плохо, время от времени приходилось освежаться из бутылки и закусывать сырком и конфетами. Весь этот комплект потихоньку исчезал, а Павел начинал понимать гораздо больше, чем раньше. Процесс, когда мы думаем, как он понял, мало отличался от своего собрата - не думанья. Суть была не в этом - поток мыслей, льющихся иногда набекрень, можно выстраивать. Достаточно трудоемкий процесс, но если потренироваться, то получается. А когда эта армада уже готова сделать свой очередной бросок в сторону сознания, вот именно тут ты как бы отпрыгиваешь и смотришь на все под другим углом. Становишься сторонним наблюдателем, тенью. Тем, кто осознает, но не думает…

Чтобы совсем ничего не мешало, он почти допил бутылку и, отбросив в кусты, закурил... мысли все равно мешали... следующая сигарета... улица Горького кончилась... Павел заметил вверху легкое свечение непонятной формы, происхождение коего – неизвестность. Это слегка встряхнуло парня потому, как он не мог представить себе источник столь необычного, не виданного ранее явления.

Свечение внезапно усилилось и ему пришлось прикрыть глаза. Волна забвения мощно нахлынула на него с поразительной силой. Она расползалась по спине очень медленно, подобно мурашкам, и Павел улыбнулся новым ощущениям. Столб ярко-золотого света лил на его голову потрясающе мягкую энергию. Она, переливаясь и играя струнами мироздания, впитывалась внутренней пустотой и разливалась по всему телу.

Мысли отсутствовали, будто застыли где-то в оцепенении. Свет показался Паше единственным путем к спасению, способом к решению проблемы осознания того, что он недавно прочел. Когда все поры тела наполнил свет, всё куда-то внезапно пропало и темнота...

…а то, что осталось, завертелось в бешеном темпе, унося пространство в крохотную точку…

Паша не понимал, где находится и что происходит.
Свет стал мягче, и воспоминания начали вторгаться в память. Но когда через секунду все прошло, Павел расслабился, отдавшись спокойным легким волнам, медленно и плавно качающим его. В пустоте теперь покоился свет, постепенно циркулируя и унося с собой темные мысли, состояние понималось как эйфория, хотя не имело значения. Думая о том, как он так думает и, оценивая происходящее вокруг, он поймал себя на мысли о мысли... и понял, что разговаривает сам с собой...

Свечение над головой неожиданно начало менять свое местоположение и, плавно перемещаясь, остановилось где-то далеко впереди. Оно вспыхнуло ярче и теплее. Павлу почудилась вечность, переданная автором, но почему-то с запахом нефти. «Ай, да книжка, вот как мозги мне запудрила или наоборот, "раскрыла", ведь получилось остановить…»

И тут, разрывая воздух, громко резанул по уху яркий сигнал тепловоза. Паша впал в замешательство и начал с фотографической точностью воспринимать предметы вокруг: чуть зеленый кустик, мятая пачка сигарет, фантик, осколки стекла, картон, что-то еще, но на это уже не было времени. Потом, будто пелена спала с его глаз, и... он увидел, стремительно растущую ярко-оранжевую полосу и ледяные рельсы. Окончательно он очнулся от страшного свиста тормозов и попытался отпрыгнуть. Последнее, что он заметил - это приближающееся испуганное лицо Комы, глядевшей на него сверху из лобового стекла тепловоза.

Удар был настолько сильным, что показалось, будто резко заболел желудок, потом провал… и снова СВЕТ.

Три свечи горели довольно ярко, Павел даже иногда щурился, когда поднимал голову. Еле касаясь пальцами клавиш, он пытался вспомнить на пианино ''Вьюгу''. Темные шторы плотно занавешены, чтобы с улицы ничего не увидать. Так уютней. Парень попытался прибавить темп, но тут же сфальшивил. Вдруг кто-то постучал в дверь. Паше не хотелось никому открывать. Когда стук повторился снова, он медленно прикрыл крышку инструмента. Встать и подойти к двери желания не было, но тут что-то настигло, и он, взяв одну из свечей, пошел к выходу крадущейся походкой. Его чуткие шаги, подобно кошачьим, по приближению к цели становились мягче и медленней. Павлу очень хотелось верить в то, что он не успеет дойти, и чужестранец уйдет, не дождавшись его.

Но стук повторился с новой силой и ему пришлось открыть, повинуясь некой бессмысленной силе. Он отодвинул защелку, дверь поддалась и тут... его как током ударило, ноги затряслись и он узнал того, кто стоял на пороге. Это его друг, утонувший три года назад. От испуга Павел чуть не присел, издав глухой звук загнанного животного. В сердце будто кольнули мягкой иглой и оставили ее там.

- Серега?! Ты??
Тот слегка напуган и мокрый. Волосы слиплись. С одежды, вода тонкими струйками стекала на пол.

- Я устал долбить, ты чё, не слышал, што ль? Я замерз там… Водка есть?

- Да.да... есть, – Паша стал медленно отходить назад, в шоке настолько сильным, что ничего ответить толком не мог.

- Замерз, итить его так! – Сергей снял туфли и куртку. На линолеуме под ним начала образовываться лужа.

Паше хотелось хоть что-то спросить, но слова острыми фигурами застревали в горле, начинало казаться, что это сон. Настолько чудовищный и жуткий, что пора бы ему закончиться...

- Там что? Такой сильный дождь?
- Да нет, щас расскажу, - проходя на кухню, пробормотал Сергей, - поставь чайник, а? Умоляю! А водка есть?

- Конечно... сейчас. – Павел не знал как вести себя в такой ситуации. Спросить, как это случилось, что он выжил, или что? Обидеть можно. На похоронах сам гроб нес. Такая потеря! Слез женских было много, цветов... И тут, на тебе... явление народу.

- Как дела-то у тебя? – Паша не выдержал и стал доставать ложки, сахар, печенья, и все так долго и медленно, чтобы глазами не встретиться... Страшно. Три года прошло.

Сергей присел за стол:
- Да вроде неплохо, оклемался как-никак, думал, хуже будет. Странная история.

- Куда уж лучше-то? – слова у Паши не вязались, язык путался в подборке букв, хотел добавить ''утопленник'', но осекся и не стал экспериментировать. Три года … Где он был всё это время?

- Это точно, если б ты только видел это. С мужиками шли после работы и я, придурок, в какую-то канаву с водой угодил. Да, это еще что!? Я тут недавно стрижа подобрал, ой бедный, малютка еще, во - на пол-ладони, наверное, из гнезда выпал. Забавный такой, есть хочет постоянно. Сейчас поправляется, уж как неделю, если не больше, на твороге и фарше отъедается. Он у меня в коробке живет. Скоро на волю, своих увидит - обрадуется по-любому.

- Что ты мне лапшу на уши вешаешь? - строго спросил Павел, стараясь не нервничать, а самого мороз по коже тремя слоями покрыл, и руки затряслись, как у старца седого.

Сергей вдруг встрепенулся и внимательно посмотрел на собеседника. Глаза их встретились, и тут Павел понял, что ошибка это. Вот он – Серега-то – живой, здоровый.

- Серега! Живой, блин горелый, - он подлетел к другу, обнял так, что слезы показались на Пашкиных глазах. В памяти сразу всколыхнусь угасшие со временем образы.

- Водка есть? – забормотал Сергей. – Щас все расскажу, все как есть, только уверен ли ты, что все до конца хочешь знать, - его слова растекались по воздуху размазанными буквами.

- У...верен! – Пашин голос нервно дрогнул. – Конечно хочу! Серега – живой, глазам не верю, будто в сказку попал.

Сергей тут же стал говорить что-то о вечности, якобы есть некий способ достигнуть ее наверняка, заговорил о свечении...

- Нет-нет, расскажи лучше, как дело было? – произнес Павел, и тут запнулся, - ... как ты утон... УТО...

- Вы меня слышите? – Сергей поднялся, и Паше показалось, что лицо друга меняется. Оно медленно перетекло в другую форму – облик знакомого лица. Теперь перед ним была девушка из книжного магазина. Вытащив из сумки белый наглаженный халат, она взмахнула им перед тем, как надеть, и кухня сместилась в сторону. И вместе с этими переменами до Паши стало доходить произошедшее.

Медленно, но безвозвратно... Кома показывала изнанку действительности.

Паше почти удалось открыть глаза. Он начал видеть через узкие щелочки. Девушка посмотрела бумаги на столе, потом на Пашу. Затем внимательно изучила снимки и, взяв брошюру больного, нашла строку для подтверждения диагноза. Собранно-корявым подчерком девушка черканула в книжке быстро, словно поставила подпись: кома.

- Кома? Вы? Вот это встреча! – Павел поднялся на локтях в койке, замечая на себе трубки и круглые липучки с проводами.

Девушка вздрогнула всем телом, от испуга ее глаза закатились. Качнувшись, словно лист на ветру и побледнев, ближе к цвету халата, она мягко рухнула на кафельный пол. Лежа в нелепой позе, Кома продолжала сжимать в руке серенькую брошюру, из последних сил цепляясь за бетонные стенки сакрального пространства.