Свой первый опыт приобщения к спиртному я впитал буквально с молоком матери. И вовсе не потому, что мама пила. Напротив, она всю жизнь боролась с проявлением этого порока у других, поскольку сама им не страдала, что нельзя сказать о мужской части большой семьи, включавшей в себя три поколения. На четвёртое поколение моя мама уже влиять не может… и поколение уже другое и годы уже не те, чтобы чему-то активно препятствовать, хотя несмотря на свой 86 лет моя мама всё ещё пытается это делать. Следует отдать ей должное, к алкоголю я не пристрастился, хотя возможностей для этого у меня было предостаточно. А началось это ещё в детском возрасте, и как началось, так благодаря маме было и прекращено.
Мой дедуля, добрейший души человек, не дюже больной и не большая сволочь, а потому человек был пьющий. Ассортимент спиртосодержащей продукции в то время был небольшим. В основном, это водка, денатурат и самогон. Водка стоила денег, немалых для бюджета средней рабочей семьи послевоенного периода. Денатурат стоил гораздо меньше и свободно продавался в хозяйственном магазине. До сих пор помню его угрожающую этикетку с надписью Яд! и отвратительный запах, который, если к нему привыкнуть, таким уж страшным не являлся, во всяком случае рвотного рефлекса не вызывал. Что касается самогона, то у него был один существенный недостаток – нужно было время, для того, чтобы брага достигла нужной кондиции для перегонки. При этом на вкус она весьма приятна, в голову бьёт не хуже конечного продукта, а потому до стадии конечного продукта часто и не доживала.
Мой дед, царство ему небесное, снобизмом не отличался и в одинаковой степени не пренебрегал ни одним из вышеперечисленного. Родители мои были людьми занятыми, но в том период какое-то время придерживались системы семейного воспитания, в ясли меня не отдавали, а оставляли то с бабушкой, то с дедушкой.
Вернувшись однажды с работы, они застали дедушку, по своему обыкновению спящего прямо за столом. На диване лежал их двухгодовалый ребёнок, ровным посапыванием не нарушающий идиллии, когда представители двух поколений вполне могут обойтись без представителей третьего, носителя вечной проблемы отцов и детей. Всё было бы хорошо, если бы эта идиллия не продолжалась слишком долго, и когда не страдающий аппетитом ребёнок не проснулся ни к ужину, ни к завтраку, то в обед родителями уже была вызвана детская скорая помощь. Приехавший врач обстоятельно обследовал ребёнка. Не найдя никаких визуальных и прочих отклонений от нормы, врач внимательно принюхался к дыханию малыша и безапелляционно заявил родителям – Мальчик здоров, но пьян! Косвенным подтверждением сказанного явилась лежащая рядом с ребёнком кружка, хранящая сладкий запах бражки и отпечатки детских пальчиков, которые тоже оказались липкими и сладкими на вкус, как и губы малолетнего и обожаемого алкоголика.
Этот случай послужил весомым аргументом к тому, чтобы родители отказались от системы семейного воспитания, а меня отправили в пеницитарное учреждение – детский сад.
Мой дедуля, добрейший души человек, не дюже больной и не большая сволочь, а потому человек был пьющий. Ассортимент спиртосодержащей продукции в то время был небольшим. В основном, это водка, денатурат и самогон. Водка стоила денег, немалых для бюджета средней рабочей семьи послевоенного периода. Денатурат стоил гораздо меньше и свободно продавался в хозяйственном магазине. До сих пор помню его угрожающую этикетку с надписью Яд! и отвратительный запах, который, если к нему привыкнуть, таким уж страшным не являлся, во всяком случае рвотного рефлекса не вызывал. Что касается самогона, то у него был один существенный недостаток – нужно было время, для того, чтобы брага достигла нужной кондиции для перегонки. При этом на вкус она весьма приятна, в голову бьёт не хуже конечного продукта, а потому до стадии конечного продукта часто и не доживала.
Мой дед, царство ему небесное, снобизмом не отличался и в одинаковой степени не пренебрегал ни одним из вышеперечисленного. Родители мои были людьми занятыми, но в том период какое-то время придерживались системы семейного воспитания, в ясли меня не отдавали, а оставляли то с бабушкой, то с дедушкой.
Вернувшись однажды с работы, они застали дедушку, по своему обыкновению спящего прямо за столом. На диване лежал их двухгодовалый ребёнок, ровным посапыванием не нарушающий идиллии, когда представители двух поколений вполне могут обойтись без представителей третьего, носителя вечной проблемы отцов и детей. Всё было бы хорошо, если бы эта идиллия не продолжалась слишком долго, и когда не страдающий аппетитом ребёнок не проснулся ни к ужину, ни к завтраку, то в обед родителями уже была вызвана детская скорая помощь. Приехавший врач обстоятельно обследовал ребёнка. Не найдя никаких визуальных и прочих отклонений от нормы, врач внимательно принюхался к дыханию малыша и безапелляционно заявил родителям – Мальчик здоров, но пьян! Косвенным подтверждением сказанного явилась лежащая рядом с ребёнком кружка, хранящая сладкий запах бражки и отпечатки детских пальчиков, которые тоже оказались липкими и сладкими на вкус, как и губы малолетнего и обожаемого алкоголика.
Этот случай послужил весомым аргументом к тому, чтобы родители отказались от системы семейного воспитания, а меня отправили в пеницитарное учреждение – детский сад.
Обсуждения Как мои родители отказались от системы семейного воспитания