Завтра у сотрудницы день рождения. Особых торжеств не ожидается, но открытка с «приколом» обязательный атрибут праздника. После работы решаю зайти в магазин. В бывшем продовольственном, как и повсюду, мясо и рыба вперемешку с бижутерией, игрушками, книгами и всякими безделушками.
Иду по узкому проходу. С обеих сторон стеклянные прилавки и прилавочки, витрины и стенды, заваленные всякой китайской мелочёвкой.
Внимательно ищу нужное. Взгляд невольно упирается в продавщицу. Девушка, как девушка, лет 25ти, но весьма упитанная. Одна особенность – бюст. Причём не какой-то там силиконовый, которых теперь хоть пруд пруди, а самый настоящий, доморощенный. Нежная кожа с крапинками веснушками отдаёт удивительной белизной в разгар золотой осени.
Даже мне, женщине нехилых габаритов, удивительно видеть такое натуральное богатство. Эта красота размера эдак двенадцатого затянута в нежно-сиреневую трикотажную блузочку. Очень откровенный вырез заканчивается практически на талии.
Я непроизвольно замедляю шаг, не в силах оторвать взгляд от удивительного «кустодиевского» тела.
В этот момент к витрине подходит молодой человек. По виду, спортсмен - гандболист, но расставшийся со спортом и увлёкшийся сдобными булочками. Рядом крутится сынишка лет четырех.
- Пап, вот этот, вот этот, - показывает малыш на яркий водяной пистолет в стеклянной витрине на нижней полке.
Отец наклоняется, рассматривает игрушку, и, распрямляясь, обращается к продавщице:
- Девушка, покажите, пожалуйста…
В этот момент взгляд молодого гандболиста упирается в вырез сиреневой блузки.
Далее следует немая сцена.
Картина маслом: полураспрямлённая спина, открытый рот, судорожно глотающий воздух и глаза, словно два блестящих блюдца от кофейного сервиза…
Мальчонка, дёргая отца за край куртки, продолжает верещать:
- Пап, ну, пап! Вот этот хочу. Ну, ты что, пап!
Ступор!
- Что Вы хотели, молодой человек? – радушно улыбается продавщица.
- Ни-че-го... - медленно выдавливает из себя бывший гандболист. – Домой, Ванёк!
Орёт обиженный, расстроенный пацан, удивлённо смотрит продавщица, а я улыбаюсь.
- Да что тут ещё хотеть-то можно?
Октябрь 2008г.
Иду по узкому проходу. С обеих сторон стеклянные прилавки и прилавочки, витрины и стенды, заваленные всякой китайской мелочёвкой.
Внимательно ищу нужное. Взгляд невольно упирается в продавщицу. Девушка, как девушка, лет 25ти, но весьма упитанная. Одна особенность – бюст. Причём не какой-то там силиконовый, которых теперь хоть пруд пруди, а самый настоящий, доморощенный. Нежная кожа с крапинками веснушками отдаёт удивительной белизной в разгар золотой осени.
Даже мне, женщине нехилых габаритов, удивительно видеть такое натуральное богатство. Эта красота размера эдак двенадцатого затянута в нежно-сиреневую трикотажную блузочку. Очень откровенный вырез заканчивается практически на талии.
Я непроизвольно замедляю шаг, не в силах оторвать взгляд от удивительного «кустодиевского» тела.
В этот момент к витрине подходит молодой человек. По виду, спортсмен - гандболист, но расставшийся со спортом и увлёкшийся сдобными булочками. Рядом крутится сынишка лет четырех.
- Пап, вот этот, вот этот, - показывает малыш на яркий водяной пистолет в стеклянной витрине на нижней полке.
Отец наклоняется, рассматривает игрушку, и, распрямляясь, обращается к продавщице:
- Девушка, покажите, пожалуйста…
В этот момент взгляд молодого гандболиста упирается в вырез сиреневой блузки.
Далее следует немая сцена.
Картина маслом: полураспрямлённая спина, открытый рот, судорожно глотающий воздух и глаза, словно два блестящих блюдца от кофейного сервиза…
Мальчонка, дёргая отца за край куртки, продолжает верещать:
- Пап, ну, пап! Вот этот хочу. Ну, ты что, пап!
Ступор!
- Что Вы хотели, молодой человек? – радушно улыбается продавщица.
- Ни-че-го... - медленно выдавливает из себя бывший гандболист. – Домой, Ванёк!
Орёт обиженный, расстроенный пацан, удивлённо смотрит продавщица, а я улыбаюсь.
- Да что тут ещё хотеть-то можно?
Октябрь 2008г.
Обсуждения Что Вы хотели