Волхвы

Сага обвального времени

В зацветших дырах знак юдоли
Я различал и горний свет
Ловил рукою. Счастья нет
И в наше время общей воли.

Мой голос глох, и разговор
Не слышал Бог. В мозгу и ныне
Столб светит, как мираж пустыни,
Дедовник увивает двор.

Через порог -- и упадешь
Туда, где черти строят рожи,
Яйцеобразной формы рожь
Растет на рожках жабьей кожи.

Сливаясь, краски Радклиф вдруг
Чернили блеклую картину,
И помню я гончарный круг,
И вязкую я помню глину.

Чужда ей времени...

Пред горящей водой

Вновь согроздья Божеские тают,
Гасится ночной небесный свод.
Были зелены -- и облетают
Липы над слюдой дремотных вод.

Прель в осадке, мраморность покоит
Хор светил, к паденью их клоня.
«Ран» ли выжег скорбный целлулоид:
Линза пленки свилась в желчь огня.

Будто август милованным летом
Умер и в аркадиях воскрес,
Чтобы заварить их крепким цветом
Спитый блеск термических небес.

Музы эти гроздия хранили,
Свечки для помазанных блюли,
Золотом сирийским...

Блаженно эту мантру повторяю
Вы мне не пишете уж целых пять часов
Мне кажется, что я по Вам скучаю...

Быть может, оба мы слегка сошли с умов,
Ведь между нами целых три соленых моря,
Покуда две страны жестоко спорят,
Я буду говорить Вам про любовь...

И в эту ночь, когда опять не сплю,
Когда волхвы свой путь со звездами сверяют
Ты просто скажешь: "Я тебя люблю..."
А я отвечу: "Я тебе кохаю..."

Забываем прошлое…
Незакатно сияет нам Звезда Рождества,
Льет белый и фиолетовый свет,
Учит жить, не касаясь земли,
Но любя и прощая,
Сердца Тобой наполняя.
Этот мир не изменяем, но тает…
И по-новому нам Звезда сияет,
А Волхвы всё в пути…
Не грусти, всё иное – пустое.
Нового Света в душе и покоя,
Мерно бьется пульс вечной любви.
Не грусти!..


6.01.15.

* * * * *

С Рождеством Христовым!

Фаворского Света в душе!
Нового смысла в любви!
Высших измерений - уму!


Н...

На тринадцатый год,
В день и месяц тринадцатый от Первосвета,
В час тринадцатый суток, с небес принесёт,
На себе того в ком, бед тринадцать, комета.

И тринадцать спустя лет,
В миг тринадцатый дня, что тринадцать числом,
Прогремит взрыв и этим начнёт отсчёт бед,
И пожары войны, станут первым в тринадцати, злом.

И тринадцать опять,
Лет пройдёт — и их войны заполнят, огнём всё живое сжигая.
И тринадцатый миг, в дне тринадцатом счёт продолжать,
Бедам будет, болезней тринадцать...

Огнь тепличных цветов, сих карминовых залов уют
Полюбить ты смогла и не знала в безумные годы,
Что гранили валькирии нашей тоски изумруд,
Звезд оправы украсив им и смертоносные оды.

Освященные скорбью, туда полетели они,
Где умеют ценить безупречные эти размеры,
Где величье двоится и комкают лед простыни
Отраженья, а вечность изящные любит манеры.

Но изящество стоит бессмертия, красным в желти
Золотистой мелком ангелочки увеченных значат,
Красоты не прощают камены, а ты их прости...

Висит лиловое, заснеженное небо,
как плащаница, на созвездиях – гвоздях.
Облатка тонкая Рождественского Хлеба –
маяк божественный на праведных путях.
Она, подобно негасимому светилу,
всегда готова разогнать кромешный мрак
и нам напомнить, что в ту ночь происходило,
когда младенец – Иисус лежал в яслях:
как пастухи несли Иосифу с Марией
Творцом ниспосланную им Благую Весть
о том, что сын их Божьей волею – Мессия,
на землю грешную спустившийся с небес;
и как волхвы, забыв про сон...

эМСи Х (синистра)
Не слушай никого, я хотел, как лучше, а получа-
лось опять как всегда, чулок пуст и путеводная
звезда укажет путь не тебе, старания ни к чему?
и твои потуги не выведут тебя из лабиринта, не
задевает всех чувств пустота, и моё/твоё слово,
без шанса на успех, снова, что-то случилось, и
я догадываюсь что, хотя не уверен, на все сто
или двести, сказка осталась позади или на сво-
ём месте, волшебство не произошло, волхвы
промахнулись? или намеренно, улыбнулись, не...

Была холодная зима…
И в той пещере все овечки,
Как будто стали понимать,
Что в мир пришёл Спаситель Вечный.

Лежал улыбчивый Христос
В простой кормушке полной сена…
И каждый гость подарок нёс,
Считая жизнь Его бесценной.

И вот высокие волхвы
Уже знакомятся с ребёнком…
Сын Божий плакать не привык,
Пока в хлеву теплы пелёнки.

Пушистый снег по всем следам…
А сквозь туман, с души порога:
Маг – Рождественская Звезда -
Хранит Христа руками Бога…

Равнодушны святые к себе,
Но затем эти звезды жестоки
И мерцают во славной судьбе,
Что открыты смертельные сроки.

Мы и сами, Господь, на земли
Звездной чарою были хранимы,
Нам вдвигали в сердца уголи
Под розницей златой херувимы.

А серебряных корок волхвы
Со трапезных столов не жалели,
Так судили: елико мертвы,
Пусть пеяют, чтоб юны алели.

Благо ль воров зарезанных ждать,
Пестить розы для панн леворечных,
Нам бессмертие может воздать
По стигматам на мраморах течных...