Ведро

Хотя не земляника, не морошка,
Из наших почв - суглинистый типаж! -
Не споро извлекается картошка -
Земным поклоном каждую уважь.

Не создано для клубней автомата,
Все механизмы - руки да ведро...
Земля такая, что трещит лопата,
Добро ещё, что сухо и тепло!

Сосед Ильич идёт участка краем
С пустым мешком и с новостью в упор:
"Мы тут с тобой картошку выбираем,
А террористы сделали террор!

Громят - то гексогеном, то тротилом,
То самолёт захватят ради зла -
Америку за...

Тебе тоже не спится, любимый.
И ты читаешь
мои странные строчки, пытаясь из них понять -
как живу без тебя и когда, наконец, растает
битых троллем трельяжей осколок внутри меня.
Я пыталась собрать свою «вечность» за гранью смысла.
Вышло - «время». И время вышло в зрачок зеро.
И ущербного месяца жёлтое коромысло,
зацепившись за крышу, рассыпало звёзд ведро.
Их склевали под утро птицы и улетели,
тёплый берег предпочитая безумству вьюг.
Я ж - подбитая птица, в бескрайней своей постели...

Уметь любить, не значит быть любимым,
Не страшно быть несчастным от любви
Куда страшней – любить и ненавидеть,
Задумайся, а в правду ль любишь ты?

На кухне что? – гора посуды,
И мусора уж полное ведро.
Не промахнулись ли проказники амуры,
Когда свели вас вместе, в единое, в одно?

Здравствуй, грустный мой Пьеро,
неожиданная встреча…

С неба целое ведро
снега
льётся в зимний вечер.
Две гирлянды огоньков
нависают над дорогой,
снег течёт, как молоко
по обочине пологой.
Мельтешат, спешат на свет
мотыльки белёсой стаей.
Белой тканью на Москве
кто-то улицы латает.
Мех полярного песца
всем прохожим раздавая,
крыши кроет
и сердца
укрывает, согревая…
Вот и ты – лицом белей,
чем жабо ажур крахмальный.
Мне всех праздников милей
взгляд и облик твой...

Лет минуло тому, уже несчесть,
Но встречи те мечтают освещенья,
Он приглашал с ним рядышком присесть
И насладиться роскошью общенья!

И люд, что шел и просто отдыхал
Или спешил по площади Афинской,
Свой шаг и пыл на время усмирял,
Присев на мрамор с истиною близкой!

Вы поняли, что это был Сократ,
В кругу учеников и просто граждан,
И вот однажды, книги подтвердят,
К нему философ обратился важный.

«Хочу тебе я новость передать,
Твой лучший друг в ней стал Героем главным!»-
На...

8 марта раз в году
и я готов хоть до упада
отскабиливать сковороду
для милой в день восьмое марта.

Готов и завтрак, и обед...
Да что обед, я даже ужин
готов готовить, мой омлет
она похвалит очень дюже.

Готов я отнести ведро
четыре раза на помойку,
мне это дело не впервой -
герой я столько, нужно сколько.

Я к празднику давно готов -
весь год готовился к нему я!
А милая готовит плов
для завтрашнего сабантуя...

Загораю я на крыше,
Подставляя спинку,ножки,
Чтобы к солнышку поближе.
Пусть, хотябы на немножко.
Долго так лежать не буду-
Грудкой к солнцу повернусь,
Чтобы выгнало оттуда
Всех недугов зимних грусть.
Жарко солнышко палит,
Витамин D мне дарИт,
Все микробы убивает...
Ой, я вроде подгораю!
Ну, еще вот здесь пускай
Ручки подрумянятся.
После- щеки, нос слегка.
Буду раскрасавица!
"С крыши дым уже валИт!
Слазь скорей, дуреха!
(Это бабушка кричит)
Много солнца- плохо!"
"Мне...

Вечером, ночью, днем и с утра
благодарю, что не умер вчера.

Пулей противника сбита свеча.
Благодарю за священность обряда.
Враг по плечу - долгожданнее брата,
благодарю, что не умер вчера.

Благодарю, что не умер вчера
сад мой и домик со старой терраской,
был бы вчерашний, позавчерашний,
а поутру зацвела мушмула!

И никогда б в мою жизнь не вошла
ты, что зовешься греховною силой -
чисто, как будто грехи отпустила,
дом застелила - да это ж волжба!

Я б не узнал, как ты утром...

А город цвёл и пах,
но только торфом тлелым,
нёс ветошь майских грёз
в осиновых руках,
ещё он искушал
мужчин загаром смелым
и пивом запотевшим
в стеклянных берегах.

Он синие глаза
вперял в пустыню улиц,
и влажным рукавом
тёр вытоптанный пляж,
а облака сгонял,
как заполошных куриц,
и пыльный наносил
на стёкла макияж.

Он выгорал дотла,
как под стеклянной призмой,
и кашлял иногда
далёкою грозой...
А конопатый сруб
в июльском катаклизме
рябинами укрылся -
счастливый и...

Он прятал нож за голенищем,
полушку прятал в рукаве,
ступал кирзовым сапожищем
по мятой ветрами траве.

На большаке подле колодца
испил водицы из бадьи,
ведро сорвали, много солнца
звенит в зените на пути.

Заказан путь ему в деревни,
а тракт уводит на село,
близ старой дедовской харчевни
есть место, в дереве – дупло.

Там можно спрятаться, а после
уйти всё дальше по лугам,
чтобы сложить в болотах кости
назло безумцам и врагам.

Ай, славный мятлик, ай, морошка,
рыдает сердце...