Уйду к кошкам

Сильная, стройная, гибкое тело.
Тонким хвостом себя бьет по бокам.
К охоте готова. Кто жертва – нет дела.
Любое сердце разгрызет пополам.

В сумрачном дыме теряется плавно,
Мягко мурчит под ментол сигарет)
Когти заточены, в груди прохладно.
Город во тьме. Одинокая? – Бред...

Припев.
Если бы хотя б немного молока..
Теплую подстилку и кота на крыше.
А можно промяукать до утра пока,
Только вот никто ведь не услышит)

Некому ей показать свою слабость,
Ни теплых коленей, ни рук...

Завлекала, но шипела.
Возлежит в ногах,
Глаз прищуря...

Люблю тебя

за твой строптивый нрав!

Ты – чувствуешь меня

в своей судьбе…

Не преступить порог…

Пусть я не прав,

Ну – так гуляй же –

сАмо по себе!

Часы расплакались, роняя стрелки вниз,
Прошедший день не торопился возвращаться.
Вот осень кошкою уселась на карниз,
Как не печально, надо с летом попрощаться.

Озябший город надевает витражи,
И закрывает окна коммунальных башен.
Ему, в отличии от лета, надо жить,
И ни один прогноз ему уже не страшен.

Уселись листья на земле вокруг костра,
И забавляются, как пламя лижет воздух.
Пытался ветер с ними драться, но не стал,
Уже стемнело, как не жаль, но слишком поздно...

А я люблю...

О! Боже
О! Небо
он меня слышит
она в меня видит

О, море!
О, мыши!
Он меня любит
Она меня слышит

Касаясь едва ли
друг друга
Они любовались
Они наливались
Светлостью круга
Радостью друга
Они оживали...

А люди стояли
А люди смотрели
Глаза улыбались
И люди теплели

Нет! — Слёзы съеденных мышей,
Не отольются кошкам сытым.
Прав тот, кто больше и сильней,
Во все века — быть слабым битым.

Цвет бытия окрас сознаний,
Определит и тьма иль свет,
В нём независимо от званий,
Окрасит мысли все в их цвет.

Добро и зло, плохой, хороший,
Ума предвзяты суд и взгляд.
И он добром в себе звать может,
Лишь то, чему он будет рад.

И рыбы свежей вкус в обеде,
В нас ум зовёт для нас добром.
Но только карп, что нами съеден,
Всё ж, так не думал бы о том...

Золотятся тополя нежным цветом,
Опустевшие поля ждут дождей,
И прощается земля с бабьим летом,
Отпуская в теплый край журувлей.
Грусть непрошенной прольется слезою
И наполнится печалью душа...
Помашу им вслед прощально рукою
И уйду в туман, листвою шурша...

Ты мне сказала, что не любишь...
И я страдаю, сердце рвётся.......
Уйду, наверно, в монастырь...
Быть может, место мне найдётся...
Забуду глаз твоих соблазн...
И очертанье твоих бёдер...
И слёзы грусти по тебе...
Наполнят пару сотен вёдер...
Пойду садовником простым...
В тот монастырь, неподалёку...
Он, правда, девичий...ну, что ж...
Я вижу в этом больше проку...

Рыдает пленница-тоска,
И я опять смотрю на небо -
Там вьётся Млечная река.
Гудят тантал(овые) цепи.

Полна челнов разбитых верфь.
И мой средь них, осиротело,
Целует носом жизни твердь.
Бесплодно миги пролетели.

Без киля и без парусов
Носился он по перепутьям
Семи морей, в руках ветров,
Не зная праздников и будней.

И вот разбит, и одинок,
Хоть много странников повсюду.
Он ждёт починки. График строг.
Восстановлюсь, уйду по зюйд(у).

Я оставлю ноутбук
И уйду в цветочный луг.

До свиданья, ноутбук!
Пой мне, жаворонок-друг!

Я мою развею грусть.
Но вернусь я. Я вернусь.
25 мая 2011 г.