Толку

Как-то, наверное, вечером,
Может быть, даже ночью
Встретимся , всё же встретимся,
Письма узнают почерк.

Ты добежишь до лестницы,
Смело протянешь руку:
"Что же тебе не креститься?",
Но, не внимая звуку,

Я прикоснусь: стелется
Дрожь по перилам с током
К пальцам твоим. Лечится
Прошлое, но без толку.

Временем не измерится,
И не убрать на полку
Прошлого в каждом месяце
Ровно двоим - с горку.

И не прожить большего,
Чем на часах замерло:
Перешагнув ступень,
Я упаду замертво...

Эх, молодость! Что толку в умной трели?
Чем больше слов, тем меньше результат.
И проповеди “к чёрту” надоели.
И заповеди отданы “в откат”.

Эх, молодость! Начало всех заслуг,
Что на своих ошибках созревали.
Всё заросло. Пойми, где враг, где друг..
И тот ли вор, кого подозревали?

Эх, молодость! Потребностей пора.
И всё, и сразу, - максимум желаний.
Самообман победы “на ура”,
Как плод дешёвый, скороспелый, ранний.

Эх, молодость! Топ-спином, снизу, справа.
И королевский (в перерыв...

Согнувшись, перо застыло -
Над перекрёстком строк.
Мысль летит уныло,
Рука упирается в висок.

Слова выдавливать без музы,
Так отвратительно пошло.
Снова с тяжёлым грузом,
Возвращаются мысли в прошлое.

Ищут они вдохновения,
Как им трудно без него.
Но находят одно лишь забвение
И не приносят ничего.

Вдохновения нет в минувшем
И впереди его тоже нет.
Лишь любви в настоящем глотнувши,
Можно написать вдохновлённый куплет.

Без любви не получиться выжать словом слезу,
Как и не...

Незаконченная сказка.

В золочёной колеснице
ехал царь к своей царице.
Вдруг откуда-то из леса
вышла юная принцесса.
Вся в шелках, сияла златом,
нежно так спросила, матом:
" Ты откуда едешь, старый"?
И дыхнула перегаром.
Удивился царь не в меру
на такую вот, химеру.
А девица, видно сразу,
всё ж понравилась, зараза.
Взял её к себе в карету,
дал ей воблу и газету:
"Ты поешь и выпей пива,
будь послушна и учтива".
Наблюдал за ней, довольный
и доехал до Престольной.
Вышла старая...

Я вышел одетый,
в заштопанных брюках,
взглянуть на картофель,
хоть поздно и в муках,
как тот Мефистофель,
пробился по-русски,
к теплу, т.е. к солнцу,
трещали старухи,
копаясь в земле,
"избегая" прорухи…

В карман опустил
стихоплетные руки,
ключей не коснулись,
Обычные звуки -
Их звон, не услышал, -
карман под исподом,
к ним доступ – открыт…
Я, висячего «клёна», -
Рукой ствол чесал,
сквозь дыру, разозлился,
зашить помечтал, -
с ленью, как бы, смирился…
К тому же, и, ветер...

Но что же я в тебе нашел?
Что даже стих сей, сочиняя,
Тебе признаться нет уж сил,
Что я люблю тебя родная.
А может, я с ума сошел?
Чтобы влюбиться в молодую,
Еще наивную такую,
Как будто клином свет сошел.
И я другую не нашел,
Лишь только ты.
Тебя нет рядом, я спокоен.
Но только слышу голос твой,
С ума сходить я начинаю,
Лишь потому, что не с тобой.
Тебя я встретил на пути.
И ты меня теперь прости,
За то, что ты мне сердцем мила!
За то, что я тебя хочу,
И лишь одно я получу...

Путаюсь в ногах, пытаясь встать.
Встаю, пытаюсь побежать и падаю.
На уровне глаз – табуретка с часами,
назло всему, часы спешат.
Опершись на табуретку, сажусь.
Что толку в сидении? Падаю снова.
Ищу смысл в лежании – не вижу, нет, ушел смысл.
Начинаю ползать, как ребенок или червяк.
Непривычно. Неприятно. Неудобно.
Встаю на руки, вниз головой.
От притока крови становлюсь ужасно умным.
Сразу понимаю – как глупо стоять на голове.
Падаю. Рядом с часами. Еще идут.
Разбиваю часы о кулак...

На раз, два, три-
пошёл ты к чёрту,
одна всю жизнь?
Мудра! Да толку
не будет в этом,
мне поверь,
хоть в шишках я,
реву, как зверь,
люблю, терплю,
терзаюсь где-то,
но, ошибаюсь и теперь,
и становясь чуть-чуть мудрей,
пусть даже на исходе лета..

Ты ушел не прощаясь,
И дверь не закрыл,
В незакрытую дверь
Ускользнула удача.
Я устала от тяжести
Собственных крыл,
И сиянием нимба
Не вычеркнуть плача.

И что толку в безгрешности
Белых одежд,
Если имя надежды моей -
Безысходность?
Мне не в радость восторги
Наивных невежд,
Если в имени радости
Пишется Гордость.

Я пою как всегда,
Но срываюсь на крик,
Я служу и молюсь,
Но как будто в пол-силы,
Словно сердце мое
Ускользнуло за ним
В незакрытую дверь,
В край, где души...

Жирной мысли тонкий стержень очень сложный по значению,
если он премного гибкий, мысль слетит на удивление,
если ж жёсткий, как иголка, их соседство просто мука,
и тогда не будет толку, мысль умрёт совсем без звука,
ну, а, если, в меру гибкий, осторожный, как в балете,
плодотворно и с улыбкой, мысль родит стихи поэту!