Сечение

Был у древних греков спор,
Аристотелев Упор
Кто всего главнее будет?
Треугольник, иль Топор.

Смотрит грек на треугольник,
И ни как не разберет,
Что и чем тут нужно мерить,
Где ж тут «зад», а где «перед».

Во все стороны равны,
Пифагоровы штаны.
Всем тогда же ведома,
И ванна Архимедова.

Где топор идет ко дну.
А дерьмо наверх плывет.
Что-то видно не хватает,
В жизни часто так бывает

В спорах годы пролетели
Нет давно тех старых целей
По которым София основа философии...

Почти не касаясь, длить замирание...
Губы жаждой поить,
Падая блаженно друг в друга...
Мой Карфаген,
Касаясь крыльями ковчега,
Насколько близко можно приблизиться?!
Хищно раскрывались, но не давались цветы в руки.
Раны шафрана отцветали детскими словами.
Немного ларго...
Медленно, как «Павана», касаюсь тебя,
Иберийская бабочка в ночи блаженных ирисов.
Если мы выберемся отсюда живыми, я буду считать нас прощенными.
Склоняюсь над тобой, чтобы проводить тебя в сон нежности.
Хронология...

«Vino veritas»... Твоё сердце - вино...
Оно помнит поэзию белого воска касаний.
Нам положены в ладанки
Львы построчного звука признаний,
Где до нас сочтено алфавита святое число.
В лозах дикого солнца иное сечение слов,
И архаикой лист там, где небо встречалось с землею...
Помяни его всуе среди этих измученных лиц,
Среди их бесконечности однообразных молчаний.
Позови меня жаждой и не плачь о песке.
Твои плечи - вино и сандал,
И последний апостроф предтече.
Как секрет этих рук в розах...

Когда я тьму твою пролистывал,
Искал цветы и червоточины,
Потом прикусывал, потискивал
И свою дурость обесточивал,
А ты во тьме, как мышь попискивала
И не листалась, только ластилась,
Ни на секунду не приблизилась,
Так как совсем и не отслаивалась,
А пиктограммою наскальною,
То замирала, то прикалывалась.

Пока я тьмы твои пролистывал
Искал цветы и червоточины,
Тебя прокусывал, протискивал,
Держал ириской за щекою -
Ты все равно со мной прикидывалась
То одалиской, то тихоней,
И...

Очарован... и разочарован:
Ты красива, но много красивых…
Я веду себя, словно я клоун:
На лице сто улыбок фальшивых.

Я измерил уже твою душу
На весах из металла цинизма,
И не видеть её бы мне лучше –
Так мелка, так убога, капризна…

Вот не слышать хотя б твои речи,
Может быть, и влюбился тогда бы
В эти ярко горящие свечи,
Но слова – это ж кваканья жабы!

С виду ангелом ангел, так присна,
Кудри белые, кожа, как атлас,
А внутри по свечению тризна,
Ты в сечении...

Конец марта.
Душою синей вольготно.
В права заступает весна.

Утро бросает свет на ложе из шерсти лесной.
Плетусь разрезами рек, пою шуршанием трав…

Вечер тенью багровой разводит мосты за спиной.
Тянусь сечением рек, разливаюсь шорохом трав…

День прошел…я стал старше на двадцать четыре часа…
Безвозвратно…
Бесповоротно…
Памятью став…

Вчерашний день
не страшен.
Расставил вечер
свечи наших встреч
в зияющей
чёрной дыре
один-ночества.
Там,
в золотом сечении
- золото свечения
Сверхновой.
Мечта.

Основа логики физического мира
Сверхточностью своею потрясла!
Она любителям покажется красивой,
Учёным – достиженья принесла.

Здесь теоремы, формулы, задачи
И безграничный край законов есть.
Свой ареал профессору назначен,
Когда её разделов и не счесть:

Вот геометрия, что на тысячелетья
Египту пирамиды возвела;
Легко земли измерить может поперечник,
И Моно Лизе ценность придала! (*1)

Окружность косинус и синус делят,
Чтоб радиоволна лететь могла;
Тригонометрией углы мы можем...

Пусть приснится, в час рассветный.
Ярко-жёлтый вещий сон.
В нём берёзовые ветви
Шепчут, с ветром, за окном –

О холодных бденьях ночью,
О надеждах, тёплых, днём.
На стекле напишут строчки
О пути, навек, вдвоём.

Тронет, бережно, ресницы
Вздох проснувшегося дня.
И, беспечной малой птицей,
Вздрогнет сердце у меня.

Может, это не последний -
Праздник пламенных костров.
Может, осень - лишь посредник,
Чтоб понять без лишних слов,

Золотых оков сеченье
Между мною и Одним,
Богом...

Художник, ты создал картину с которой взирает Мадонна, -
Кротка и в одеждах былинных, и волос уложен в корону...
Ты думал: по праву мужчины, - чтоб быть с идеальною рядом, -
Живую, под образ с холстины, подгонишь уверенным взглядом?!
Художник, ты гений, конечно, да тщетны твои устремленья...
Стихия свободна извечно, нет рамок для душ с Сотворенья.
Менял антураж, освещенье... Натура ж никак, эка жалость, -
В стандарт золотого сеченья по меркам твоим не вписалась!
Прогнал, раз прогнуть...