Разряды

Я с Судьбою играла в бильярд
и шары в лузы все загоняла,
каждый блеф для меня, как азарт,
ведь делему, я, жизни решала.
Я не стала противиться ей,
много в жизни "шаров" я видала,
относя их в разряд трепачей,
в лузы с жадностью их загоняла.
Но игра подходила к концу,
и остался один на дороге......
с ним наверно пойду я к венцу,
а потом помолюсь тихо богу.
Но судьба новый ход мне дала,
"шар" в запасе и выбор за мною,
и противиться я не смогла,
погружаясь в азарт с головою....
Сново...

Пустота. Бессмыссленность и безысходность. Чепуха и бред.
Это не рассвет...

2004-03-14 23:05:16

Artur:
Это - зарница...
:)
2004-03-15 09:38:58

Shrike:
Пустота и безысходность.
Чепуха и бред.
Давит темя шлем холодный.
Мучается Dred...
:)
2004-03-15 13:46:55

Dred:
...но закат тяжелым шагом,
расчищает путь.
Не крича и не волнуясь,
Он спешит уснуть.
Мимо темных, старых улиц,
Где лежат в крови,
Те, кто силою сердец
Разбивал огни.
Те, кто в свете странных...

Крупинка чая на столе...
Сквозь шорохи эфира тихий голос
Поёт в неровных ритмах джаза,
Доверив свинг ночной волне.
Приёмник в грозовых разрядах
Трещит динамиком во тьме.

А чашка, сжатая в руке,
Передаёт тепло фарфора.
И согревает без укора
Надетый свитер - холодно к зиме.
Повисли капли на стекле,
Шуршит ненастная погода.
И мы стареем год от года,
Срывая дни в календаре.

Травы сгоревшие, плавится олово,
Небо, залитое желтой эмалью.
До горизонта безжизненно голого
Тянется дым, завиваясь спиралью.

Редких зарниц вспышки ярко-короткие.
Треск электрических жестких разрядов,
Наземь стекающих синими плетками,
Змеями вьющихся. Около. Рядом.

Звезды искромсаны в пыльное крошево.
Падает тающий свет эфемерный.
Сердце колотится – под ноги брошено.
Жар обжигающий. Дышат Химеры.

Пламя и копоть, огненно логово.
Небо, залитое желтой эмалью.
Травы сгоревшие...

С жизнью прошлой я прощаюсь,
Улетаю в никуда.
На кусочки разлетаюсь.
Скоро будут холода.
Трезвость я зову тихонько.
Не спешит она прийти.
Попиваю я легонько,
А уже пора домой идти.
Все вокруг плывет куда-то,
Я пытаюсь резко встать,
Да, была трезва когда-то,
Надо чувства мне отдать.
Ведь без них гораздо лучше,
Обходилось без разрядов,
Угораздил меня случай,
Почему ты оказался рядом???

Ночь, любимый и любовь,
Пришедшая в сердца к нам вновь,
И закипает наша кровь,
Слова любви ты мне готовь.

Ночь, любимый, снегопад,
И твой желанный, нежный взгляд.
Он будто ночью звездопад,
И в небе молнии разряд.

Ночь, любимый и гроза,
В очах застывшая слеза.
Твои красивые глаза,
И тихо сказанная фраза.

Ночь, любимый и печаль,
Она как старая, никчёмная мораль.
Уносит душу мою вдаль,
Мне расставаться с тобой жаль.

Ночь, любимый и цветы,
Их подарил сегодня ты.
Они похожи...

По железным рельсам нервов
пропустили напряженье.
Не последний и не первый
поезд суперублаженья -
вышел с темного тоннеля,
прокатился по разрядам,
сделал всё, что я хотела,
а мне больше и не надо!

«Папа! Папа! Я светлого Ангела видел!
Улыбаясь, Он руку держал над твоей головой,
А ещё Он сказал, что ты маму напрасно обидел,
Что она тебя любит и то, что ты вовсе не злой.»
Улыбнулся отец, малыша по головке погладил,
Что на ухо секреты свои ему тихо шептал,
«Ты мой сладенький ангел, родной, и тебя с мамой ради
Я готов сделать так, чтобы мир этот сказкою стал.»
«Папа, папа, а правда, что взрослые люди
Своих Ангелов видеть и слышать не могут уже?
Неужели и я, когда стану большой...

многомерность пьянящей нежности стихии
накатывает тяжелыми волнами без счета
на древний волнорез (каменный коготь выдвижения)
чернеющий порезом – инородным вкраплением
в неистовой палитре заката
цепи свинцового прибоя
разбиваются на брызги взрывной пены
молекулами былых штормов
рассыпаясь дыханием высвобождения сердца моря
вся в шрамах вода – лицо посейдона

~|/~
и где-то на глубине под давлением темноты
вспыхивает невыносимый звук озарения
словно стон памяти
втекший в кровосток...

свирепствует кали-юга
зверская эра презренья
в голове господа – ад
сотканный из колючей проволоки
воспаленных нервов
мир ужаса
взрывающихся шоковых ассоциаций
вызывающих дрожь от прикосновений
костяных пальцев невидимок
вдруг быстро отдернутых обратно
в угрожающую темноту перво-хаоса
леденеет от страха психея
и молится молится молится
распластавшись на коленях
на дне черного одиночества


в скрипучие двери разорения
въезжает осень на ржавом кадиллаке
не отражаясь в смятых...