Прокуренный

Не замечали, порой так бывает,
Не курив, захотелось никотина,
И когда сигарету в руках сжимаешь,
И прикурив, жадно глотаешь, каждый слой этого едкого дыма.
С каждым вздохом пыл утихает,
Вместо"сладости" горечь во рту,
И эйфория медленно тает,
Уходя далеко в пустоту...
Докурив, под ноги окурок,
Сердце бешено бьется в груди
И завернув в пустой переулок,
Ты продолжаешь идти.
И с любовью порой так бывает,
Вроде вспыхнуло и горит,
А потом, словно горечь мешает,
Комом в горле как кость...

Я жизнь прожил не понарошку
и черный ветер бездорожья
встречал оскалом
солнца в лоб.

Сердечные рассветы
и закаты,
любовь и ненависть,
подвалы и палаты –
все ко двору, когда есть веры жало.

Одни ушли, другие еще близко,
одни взлетели, кто-то уже низко,
меня же центром массы удержало
на стороне живого ремесла.

Взгляд нараспашку, пропади все даром,
но я живой, дышу, в душе, что жаром
протоптан путь бродячего певца.

Меня брани, гони, я только крепче
ударю ладом, ладаном...

Киноварным вином смягчим холод, наконечником взгляда стегнем по шоссе,
что, как ящерица в белой пустыне пьяных от снега лесных изваяний.
Выберем направление – прокуренная туманность равнины, дождь изо льда
и зимнего спящего солнца, ультрамарин воздушной росы над головой, сияние
первых лучей рубиновых глаз молодой попутчицы – искры рассветной со дна
ночных монологов призрачных подворотен. Направление – данность;
ориентиры – костры у обочин из потерявшихся слов забытых преданий
надежды...

А ветер злится, ветер кружит
Сопровождая поезда
Весна пришла в застывшей луже
Спит полуночная звезда

*******

Мой поезд мчится без оглядки
Мигают в далях огоньки
И на прокуренной площадке
Скучают серые деньки

Твой тамбур пыльный светом лунным,
Заполнен словно до краев
Ребенком брошенным и блудным
Скучает у окна любовь

Пронесся мимо поезд встречный
И лишь на миг глаза в глаза
И снова злится, кружит ветер
Как будто ищет тормоза…

********

Мы мимо пронеслись в вагонах...

Тишина и покой — как болото,
Как трясина и тихие омуты.
Словно зверь из людского оплота,
Я рванул из прокуренной комнаты

Очертя и сломя, в ослеплении
И в рубахе, от ворота порванной.
Кто я был здесь? не только ли пленник,
Раз я ждал столько лет, зачарованный?

Среди терний посеющий семя,
Я венки променяю на веники.
Мне пора бы, наверно, со всеми
Рассчитаться на «эники-беники».

Расплескалось молчание комнат,
И остался я — красным по чёрному,
А старушки замшелые помнят
Про меня...

Кошка, взгляни на север:
Срок заключать пари!
Дремлет кобель на Сене,
В хвост завернув Париж.

Спрячься! уйди! укройся
В снег, где зарыт бульдог!
Видишь: сорвала осень
С клёнов твоих пальто.

Кошка в тигровой шкуре,
В отблесках солнца млей!
Твой коридор прокурен
Свежим туманом лет.

Ну! начинай свой поиск!
Вырви чабрец и сныть!
На Елисейском поле
Всходят ростки весны.

Снег, где лежит собака,
Мечен следами вех.
Кошка, не надо плакать:
Сена течёт для всех!

небо
разбавленное
мутной водой
заросшего дачного пруда

дождь
застоявшийся
на берегу горизонта
в расплавленном олове августа

лоза
змеящейся
свирели проводов –
хранящая чужие разговоры –
мое молчанье

и всюду
всюду
липкий пот и грязь
от сладости
дотошной правды
честней которой
только ложь
моя

небо
откровенное
окровавленное
окропленное
верой
честней которой
лишь
безбожие
моей молитвы

дождь
(затаившийся
в прокуренных легких)
разъедающий
кожицу взгляда...

Усталый от сумрака город смотрит в затылок,
запутавшийся в переплетении проводов и полуночных маршрутов;
тяжёлая мантия туч спадает на плечи, на гриву
ощетинившихся обочин. Я пропадаю в ласковом воздухе, в летучих
гроздьях сирени бреду наугад – кто подаст бедному страннику,
потерявшему всякий уют, всякую ясность пути.
Из такси выгоняют с хрустом дверного замка. Пряничный
вечер перетекает в неисправимую ночь, а впереди –
задыхающаяся в тумане свинцовая лунная фляжка.
Тот не писал стихов...

Так сладок дым в прокуренной квартире
Уж отдыхает старый мой дневник
И в этом утомляющем мотиве
Романтик ты во мне погиб?
Давно рука моя не выводила
Корявым подчерком на пожелтевший лист
Я скорый поезд взглядом проводила
Ну так прощай же машинист!
Слова прекрасные давно во мне убиты
Унылым этим видом из окна
Мелодии и рифмы мною позабыты
Так не умело лечит тишина
И не тревожат расцарапанные пальцы
Не струны, не гитары той изгиб
И этой осенью в тяжелом ритме вальса
Романтик ты во...

Зачатый в утробе неведения, выношенный на руках самообмана,
в заблуждении, черпающий оправдание собственной жизни,
и согревающий эфемерную мысль мнимого превосходства,
лилия грудничковой мудрости, уже полная самолюбования,
стыдливо пробивающаяся сквозь мутную воду царственной лжи,
твоя истина, хранящая девственность от посторонних глаз это –

философ, боготворящий стены родного храма,
поэт, снимающий шляпу перед выпивкой, женщинами,
втягивающий в прокуренные лёгкие
бездомный...