Пейзажная

Кудрявый клён с желтеющей листвой
Стоит один в безмолвном безразличии,
Красивый сам до неприличия,
Роняет лист на нас с тобой.

Охапку листьев жёлтого экстаза
Мы заберём с собой, поставим в вазу
На память об осенней кутерьме
И нашей встрече при сияющей луне.

Сергей Прилуцкий, 27.05.2012, Алатырь

Ночь…Лучшая поэзия – мурчание кошки,
свернувшейся клубочком под левым плечом, у застывшего,
лунным светом, сердца. Эта ночь – больше всех слов –
это время гремучей змеи, хозяйки пустыни, на коже которой,
отпечатались мягкие звёзды – кошачьи следы. Дорожки
и ручейки тусклых, шепчущих штор, вышитых
летним ветром – проводники строк,
брошенных ненароком чёрно-индиговой пеной моря,
кипящего любовью к стихам;
здесь лучшее четверостишье – забвенье, разделенное с горным
колодезным эхом...

Иду навстречу тихой песне
Ручья, спешащего с тревогой,
В течении своей всей жизни
Известной лишь ему дорогой.

Бежит он тихо сквозь овраги,
Боясь в болотце раствориться,
Порою делая зигзаги;
Всё для того, чтоб с речкой слиться.

Сергей Прилуцкий, 30.05.2012. Алатырь

В размокшем свете фонаря
Стоит с зонтом она устало
Среди деревьев ноября,
Луна свой свет льёт из бокала.

Как странно видеть в пустоте
Двора с неясным очертаньем
Лишь штрих в безумной красоте
Томящий сердце ожиданьем.

Сергей Прилуцкий, 01.06.2012,Алатырь

Были тут вчера везде
Жёлтые цветочки.
А сейчас повсюду здесь
Белые комочки.

Вдруг явился ветерок,
Все комочки скушал
И умчался на восток
Прямиком по суше.

Только косточки кругом
Поверху летают,
И на землю полотном
Белым опадают.

Сергей Прилуцкий, 01.06.2012, Алатырь

Ветер разбился –
вздрогнуло
сердце разлуки.

Золото вечера
травы смыкает
в камни молчанья.

Словно пожар,
всплеск горизонта –
тает закат.

Щедрость прощанья –
моя надежда,
тенью скользнёт.

Смуглые кроны
железного дуба –
ночь в его чреве.

В лунной воде
перепись звёзд –
жемчуг влюблённых.

дьявольский orange закатного шара
рдеет над ухом огненной сферой,
раненой ласточкой бьется кривая
горизонтальной дали; примерно

на расстоянии – дланью подать –
тёмное море, волны-сирены,
тенью сиреневой пенная рать,
гребней сапфировых рваные вены.

месяц заточенный режет равнин
облачно-карих, небесно-дремучих,
сумрак прожаренный, и исполин
влажный утёс отливается тучей.

бег сатанинский плеяд и пожар
кедров кудрявых; с аллей-одиночек,
в алых следах поцелуев, скрижаль –
течь...

Над зеленым прУдом,
поднабравшись сил,
жаворОнок чудо
утром сотворил.

В высоту взметнулся,
безрассудно смел.
Словно колокольчик,
в небе зазвенел.

Виден еле-еле.
Сыплет с высоты
золотые трели
в росные цветы.

Тонкие рулады –
словно кружева.
Звуков водопады.
Неба синева.

Люди! Тише, тише!
Пусть, забыв про сон,
вся Земля услышит
поднебесный звон!

Интеллигентный пьяница июнь лизал сапфиры луж озёрных,
а город чахнул в солнечной пыли. Сплетались липы сетью малахитов;
плелись обугленные гребни облаков, на черепицу тяжестью дыханья
смотря с небесной мостовой. Шумели трав надорванные крылья,
и, жаром ветра приземленные, ложились под серп глухих подошв.
Сквозь ржаво-пепельный загар стреляли током грусть, и сухость, и усталость
полуоткрытых окон и дверей. Молчаньем рыбьим холодело
трамвайное кольцо зрачка; и, лишь пыльца дрожащая...

У каждого ручья,
Речушки, реки могучей,
У озера и моря
Есть Нимфа - дух! Русалкой,

Реки хозяйкой её зовут.
На море царь Нептун,
Он и реке хозяин.
Тайги, гор властелин

В глуши, в лесу Дух – Леший
Он чужаков не любит,
С кикиморой болотной
Он дружит и шалит.

А люди говорят,
«Лешак» сердитый водит,
Когда они по лесу «блудят»!

Не мы хозяева земли
И воздуха, огня, воды,
Но возомнили таковыми,
Заводы сливают яды,

Отходы урана погребают,
Лес валят...