Певец

Певец пародий-мастурбаций
Заткнёт за пояс голубого.
Наставником ему Онан сам,
Где речь - о лирике любовной.

Слагатель виршей бесподобный,
Он беспощаден как Белинский,
Но критика его бесплодна,
Как плод любви от онанизма.

Пустись в Колхиду из Мадрида,
Попал бы он туда едва ли,
Ведь между Сциллой и Харибдой
Ему бы ятра оторвали.

Но понял я довольно скоро,
Что не поедет Макс в Колхиду,
К своим поедет он в Гоморру,
А онанизм ему для вида,

Прикрыть очко от моралистов..
Усилия...

Певец, композитор, поэт, диск-жокей -
Всеобщий любимец Минаев Сергей!
С его "Мини-Макси" и "Ша-ла-лу-ла"
Светлый праздник приходит в наши дома!

Когда ты со мной – я улыбаюсь,
Но не знаю, что сказать и запинаюсь.
Ты пойми, это не значит, что ты мне не нужен.
Это значит, что ход моих мыслей немного сужен.

Просто счастье и восторг всегда задевают дар речи,
А ты сделай так, чтоб он тёк, как по речке:)))
Ты, наверное, не понял:) Объясню покороче:
Заговори со мной сам, мне сделаешь проще:)

Почему не говоришь ничего? Неужели не знаешь что?
Ты бы со мной и не разговаривал, ни за что:(((
Просто присел за этот столик в кафешке ко...

Пятнадцать лет - юнец!
Загробья мрачного певец.
Похоже, в морге был рожден
поэта русский гений.
Вся жизнь его - короткий сон
кладбищенских видений.

Гусиное перо
макал он, стоя у бюро,
в коктейль,
где трупный яд со злом.
И не было попытки
изобразить своим пером
подобие улыбки.

И нет друзей, подруг.
Во вред избыточный досуг,
страстями полный до краев.
Но страсти те не светлы:
сарказм, рождающий врагов,
влюбленность - без ответа.

Обманна, как блесна,
его томов голубизна...

Вернувшись как-то раз с берега моря
Орфей спросил у матери своей
Величественной музы Каллиопы:
-Скажи мне, мама: может ли дриада
Без страха выйти к людям, лес оставив?
–Конечно, может. Но она выходит
Только к тому, кто заслужил её
Особое доверие и к тем,
Кто любит лес, заботится о нём.
Но может выйти и из интереса.
Растолковала сыну Каллиопа.
И тут она внимательно в глаза
Взглянула сыну: -Что-то мне сдаётся
Что ты не просто так спросил об этом.
–Да, это так. Я полюбил...

Ветер играет на дудке небесной,
Ветер - бродячий певец;
Гладит незримой рукою чудесной
Шерсть длиннорунных овец.

Бедный пастух, что родился на воле,
В яркой поляне у гор,
Властью - сильней короля на престоле
Он наделен с давних пор.

Он подчиняет, играет, волнует,
От озорства своего
Разных красоток он вольно целует
И не ругают его.

Скромница руки к лицу поднимает
Чтоб свою шляпку сберечь,
Ветер - шутник ей подол задирает
И иногда - выше плеч.

Любит свободу и вольную шутку...

Жизнь – это чудо наяву.
Чудесно то, что я живу!

Чудесно то, что сердце бьётся,
И то, что песнь моя поётся!

Но с грустью думает певец,
Что чудесам придёт конец.
17 декабря 2010 г.

Май все шлепает бодро по лужам
под косым, беспросветным дождем.
- Май, ты нам уже больше не нужен.
Уходи. Мы июня все ждем.
От тебя уже прячутся птицы
в наползающий серый туман.
Запретил ты им петь и резвиться,
неулыбчивый май – хулиган.

- Что притихла, пичужка лесная,
голосистый певец соловей?
Ты не бойся проказника мая!
Ты ведь сам благородных кровей.
На листвяную сядь шевелюру
и в лобешник березовый клюнь.
На его озорную натуру
скоро вожжи набросит июнь.

Земля прощай! – всей мощью лопастей…
Земные - мы, но все-таки летаем!
Весь мир пронизан силой скоростей -
Незримо под ногами время тает.

А рядом кто-то выкрикнет – «Налей…»
И заскулит – «Трава, трава у дома…»
Мы любим жизнь! – такая аксиома.
Пусть турбулентность это выявит острей!

Родную твердь отмолит наш певец.
«Мы сели!!! Браво!!!» - хлопая в ладоши,
Вмиг протрезвеет став опять хорошим…
Земля, прими! - я твой ручной птенец.

Россия - свой модернизад
Ты не поднимешь за откат,
Ищи-свищи - наукоград
В счетах "блатных" олимпиад.
Рекорд особенный таков -
Два миллиона босяков,
Они следят с открытым ртом
Как девки прыгают с шестом.
Случился кризис наконец -
Мы все танцуем Медведец.
Включаю "ящик", свет тушу
Подставив уши под лапшу.
А там на них висит венец -
Четыре года - Медведец.
Смешались диско и балет
В один нестойкий полубред.

МЕДВЕ ДЕЦ
МЕДВЕ ДЕЦ

Но за спиной его - певец.
А мы танцуем...