Низкое-низкое

Время не все снимет маски,
Кто-то останется в ней.
И стал героем вдруг в сказке,
Низкий душою злодей.

Время укроет детали,
В прошлом, его исказит.
И в нём романтиком стали,
Вор, негодяй и бандит.

Грязный наёмник без чести,
Грабил, сжигал, убивал.
Рыцарем — лет через двести,
Вдруг для потомков он стал.

В мире при жизни пророка,
Люди стремились распять.
Чтобы потом сыном Бога,
Кланяясь низко, назвать.

Время не все снимет маски,
Кто-то останется в ней.
Блекнут от времени...

Поменялась жизнь.
Сменилось тело.
Но внутри - легко и хорошо.

Это значит – время подоспело.
Это значит – Бог меня нашел.


С небом низким,
с ветром пьяным в стельку
я вернулся – Дух, Отец и Сын…

Не трещи сердито так, пустельга,
взмахами захлебываясь
в синь!


Я вернулся. И ломать, и строить.
И чинить оброк.
И раздавать.

Ведь когда тебя повсюду – Трое:
ни курган не страшен,
ни трава…


Я пришел. Как радуга - на крыши.
Что же ты так горько обомлел?

Лучший друг...

О, эти муки ожиданья!
Как выстрел, хлопнет где-то дверь …
И я мечусь, в глазах – страданье,
И сердце бьется, точно зверь!

Уходят чувства понемногу,
Сгорая в собственном жару.
Простить себя? Судить ли строго?
Иль стать березкой на ветру …
И поклониться низко-низко
За все, что дал мне пережить,
За то, что был мне самым
близким,
За то, что хочется мне жить!

В небе сером и пугливом,
Где осины луч дрожит,
Рыжий коршун над заливом
Как на привязи кружит.


Ночь приходит, налитая
Тайным вздохом и травой,
Он всю ночь во тьме летает:
То дозорный, то конвой.


Только ты его не бойся.
Пусть кружит – он лета ждет.
Не для нас он эти кольца
В низком воздухе плетет.


Пусть кружит… Никто не знает
Сколько нам еще кружить.
На ветру трава сгорает.
Да осины луч дрожит.


Так однажды в непогоду
Средь притихнувших болот
Грохнет выстрел...

Ветер теплый,словно лето,
Аномальные деньки.
Загорелись рыжим цветом,
Ищем старые пеньки.

Аппетитные опята,
Где вы прячетесь сейчас.
Мы упрямые ребята,
Все равно,найдем мы вас.

Закрутились между сосен,
Заплутали меж берез.
Вышли рано,почти в восемь,
И не слышали прогноз.

А в обед такое диво,
Гром и молния в пути.
Ошарашил с неба ливень,
Но,куда,теперь,идти.

Постояли,покрутились,
Все промокшие насквозь.
К стану хвойному прибились,
И на кой нам все далось...

И...

Летняя летаргия
в лицах лилового вечера –
это бредни тепла и полунагие тела,
подсвеченные
бурым загаром;
это ночь – вдвойне скоротечней,
а значит, вдвойне горячей, как обрывки
будущей памяти,
где прекрасное,
неосязаемо-южное –
лишь дуновенье на чьём-то лёгком запястье,
лишь тающий лёд в недопитом стакане виски.
Ни звука, пока пророчит молчанье,
случайно повисшее
между столетних хвой
в медленном воздухе…
Тсс…Падают искры воды на ладонь,
ласково плачет зелёное море;
и...

Октябрь. Проводы солнца.
Утоляя голод,
расширяю границы опустошения.
В свечении бледно-жёлтого
плыву по течению,
стараясь выйти сухим из воды.
Жду свой зелёный,
от пробки до пробки,
пока дождь треплет нервы
обглоданной флоры,
заметая следы на сетчатки,
и зачищая
перспективу
для первого снега.
По законам жанра –
лучше б меня здесь не было;
но здесь – самая лучшая
из
альтернатив,
как докажет, со временем,
переплетение сплетен
в пресной мемуаристике памяти.
Низко-низко,
в...

Октябрь на улице Октябрьской
прорезался, напоследок, случайным теплом,
и скрылся, где-то в районе Октябрьского посёлка.
Круг замкнулся – выхожу на конечной. Цежу сухим ртом
влажный воздух. Ржавой тесёмкой
рассвета подогреваю взгляд. Мало-мальски
приветствую стаю блаженных дворняг у дверей офиса.
Искореняю вопросительную интонацию,
отбивая вечный дождь в голове.
Жухлая тень старенькой груши
валяется
на мокром асфальте;
отпечатки её пальцев ласкают осенний воздух.
Подберу...

Поклон вам низкий от народа, баре,
За нас освобожденье от химер!
За самогон-вискарь в валютном баре,
За шлюх, которых ставите в пример

Девчонкам русским, что в мечтах о браке
Блюдут и целомудрие, и честь.
За убиенных во кровавой драке
За баксы. Их могил не перечесть.

За втоптанное в грязь Победы знамя,
За нищету всех праведных людей.
За ада пожирающее пламя,
За пир чумной, где счастлив лишь злодей.

За горы трупов во войны пожаре,
Каких не описал бы и Гомер.
Поклон вам низкий...

Иногда я вспоминаю,
То время, где с тобою наслаждались,
Когда ты мне сказала,
Такой счастливой умерла бы,
Себе заверял я,
Что мне ты самая родная,
Но почему то с тобою рядом,
Не видел я отрады,
Одиночество и боль,
Но все же то была любовь,
О которой вспоминаю вновь.

Можно привыкнуть так страдать,
Будто концу времен себя отдать,
Когда же мы решили,
Что счастья мы уже лишились,
Сказала, что останемся друзьями,
Был рад тому , готов признать я.

Не нужно было так меня бросать...