Лучами рисуя дорожку

Я рисую кровью на стене,
На большой стене - кровавой краской!
Я сегодня видел боль во сне,
Из огня глядевшую с опаской.
Боль металась, прыгала в огне,
Разрезая стонами пространство:
Я рисую кровью на стене,
На большой стене - кровавой краской!
Я витаю в огненном краю,
Цвет огня становится мне ясным.
Я рисую кровью жизнь свою
И свою дорогу - ярко красным.
Я покрою красным синеву,
Пусть окрасит небо кровь живая!
Если люди синевой живут,
Почему их кровь не голубая?

Я рисую твои губы
красным по телесному.
Карандаш ужасно грубый,вкуса неизвестного.

Я рисую твои губы
сочные и нежные.
Белый жемчуг - твои зубы,
ярко белоснежные.

Подбираю совпаденья,
вспоминаю наугад.
Вкус вишнёвого варенья?
Видно тоже невпопад.

На губах налёт печали,
затуманены глаза.
На губах горчит, едва ли,
это соль - горчит слеза.

Запах яблока, наверное.
Может терпкого, слегка.
А во вкусе не уверен,
нет последнего мазка.

Примеряю без натуры.
Всё подходит, вкуса...

Зажглась фонарная дорожка
На узкой улочке моей.
Твое далекое окошко
Мне маяком горит на ней.

И я гуляю вдоль скамеек
Туда - сюда в который раз.
Холодный темный мир аллеек
Глядит глазами звездных страз.

Из прошлой жизни лет десяток,
А может сотни, сотни лет
Мечты вечерний отпечаток
Доносит мне свой нежный свет.

И я как вечный странник ночи
Ищу, что найдено давно.
Но отпустить меня не хочет
Твое далекое окно.

Вы встретили меня своею грустною улыбкой,
А я зачем-то не узнала вас.
Но колдовская сила ваших глаз
Заставила меня признать свою ошибку.

Мы танцевали с вами в тишине,
И на дорожках лунных наводнений
В тумане прежних наваждений
В любви конечно вы признались мне…

Я рисую запах битвы,
запах смерти на устах,
безнадежные молитвы
и противный липкий страх.

Я рисую запах гари,
крик впечатанный в гранит-
как от жизни мы устали
из-за многих кто убит.

Я рисую запах крови,
плоти плавленной с душой
и ловлюсь на правды слове,
что не я - а Мир со ржой!

Что не я с ума сошедший,
а непонятый наш век
и себя в нем не нашедший
стал жестоким человек!

Да - рисую запах битвы,
запах смерти на устах,
безнадежные молитвы
и противный липкий страх!

Поэт, художник как,
Рисует настроенье,
То подбирает так и сяк,
А то снисходит озаренье,
Он ощущает все вокруг,
Все перепады радости, печали,
И за перо возьмется, вдруг,
Напишет, что другие излучали...
Идет ассоциация вперед,
Глаза закрыл - и все представил,
Поэт с нее уже берет,
Лишь знаки правильно расставит.
Мазок и песня о войне,
Еще мазок - стих о разлуке, горе,
Или напишет о вруне,
Иль краской обрисует море.
Причем, когда читаем мы,
Все ясно так, и все понятно,
Не надо нам...

По лунной дорожке я в юность иду,
По гладкому морю ступая чуть слышно.
Туда,где на берег высокий взойду,
Где пахнет весной цветущая вишня.

Ночь,звёзды,луна - хорошо и тепло.
Ещё я не знаю разлуки и боли.
Ещё я люблю только тебя
И край свой родимый,Азовское море.

В беззвучной ночи не плещет волна,
Душа же живёт ожиданием чуда.
И с проблеском новой зари ты пришла,
И сердце трепещет желанием томным.

Что было потом,не узнает никто,
С тех пор я болею тобою одною.
Весной той покой...

Я конечно не плюшевый зайчик,
Не собачка, не мишка, не ёж.
Я всего лишь тот маленький мальчик,
Про которого помнишь и ждёшь,

Как когда-то ждала на рассвете,
У подъезда скучая одна,
Вспоминая о бархатном лете,
Где гуляли с тобой допоздна.

Побродить по славянским просторам
Отпускала меня ты не раз.
Знаю я, без обид и укоров
Ты дождёшься меня и сейчас.

Я пожму на прощанье ладошку,
Ты с улыбкой мне вслед поглядишь.
Обними же меня на дорожку…
Я вернусь, обещаю, малыш.

2009 г.

Бессмысленно топтать ему дорожку,
Тому, кто за тобой пойдет.
Бессмысленно и бесполезно:
Тропа твоя ему не будет «в пору».
Ты безнадежно устарел
И то, что за душой имел,
Его открывшись взору, смешным покажется ему,
Тому, кто за тобой пойдет.

По дорожке золотой подойду к закату,
Протяну к тебе ладонь, солнышко сердечное:
“Забери мою тоску, муку бесконечную,
И печаль возьми с собой только без возврата,

Подари мне лучик свой и согрей надеждой”.
Улыбнулось солнышко весело янтарное,
Ореолом, высветив лето лучезарное
Заревом рубиновым. И с любовью нежной

Одарило радостью и теплом согрело,
Облачило в светлое чудо одеяние.
Вот и затуманилось прошлое страдание
На пути к главе другой, со страницы белой.