Лимит

набираю твой номер и улетаю в астрал
пытаясь подняться я снова упал
помою свой гроб , дожидаясь конца
ведь каждую ночь я вижу творца

Творец говорит
Что пора в преисподню
Там адский кател приготовлен с любовью
И трон мой уже сутки горит.

Он снова придёт,но уже не один
Сожрут мои чувства и я снова убит
Ломая мне кости, орут мне кретин
Хватит страдать, изчерпан лимит

Не плачу я, прости я разучился,
Слёз нет, забрал их ветер-суховей.
Прости-прощай, я за тебя молился,
Но смерть была, молитв моих сильней.

Ах как же тяжко, как же сердцу плохо,
Заполнил душу, всю безмолвный стон.
И силы нет, для выдоха и вздоха,
И боль сдавила, грудь со всех сторон.

Зачем приходим, лишь на время в жизни,
А в смерть всегда, уходим насовсем.
Зачем тебя, забрал к себе Всевышний,
Не объясняя, как жить дальше с тем.

Без звука стон, зажёг слезу без влаги,
И запылало...

Посвящается ушедшему от нас хорошему человеку и поэту.
Виктору Виноградову

Словно с гулом кружащийся смерч,
В пятнах крови повязки на ранах,
Эскадрон пробивается в Керчь
На корабль, уходящий в туманы.

Им не стоит коней торопить,
Хоть и держатся всадники гордо,
Но всё больше уснувших в степи
И всё меньше оставшихся в сёдлах.

К водопою наперегонки,
Где в овраге ручей говорливый,
Обагрённые кровью клинки
Вытирают о конские гривы.

Пряча раны под потным бельём,
Оглянуться назад...

***
Уходит осень скромно прочь. В нагих ветвях побольше света,
Закончив акварель сюжета, чтоб край в сон снежный обволочь.
Природа вмиг обнажена, ведь листопад лишил убранства,
В круговороте постоянства - на место вновь вернёт весна!..

Истлевшим угольком в печи, взошедший месяц полукругом,
Пространство неба пашет плугом, судебным приставом ночи.
Светлеет призрачный покров, словив нюансы от рассвета -
На горизонте лучик света растормошил виденья снов...

Взыграл огнями горизонт и...

Шальной усладе в плен я сдамся на корню,
Своё орудие из ножен обнажая.
За искушение и дерзость не виню,
Да и она повелевать не возражает.

От жажды влаги родниковой я напьюсь,
Словами можно прикасаться лучше тела.
Мне удивительно приятен этот вкус,
Да и она проделать это же хотела.

Насколько долго может длиться западня,
В которой мы подарим радостные пытки?
Я б это время ни на что не променял,
Да и она лимит не ставит на попытки.

09.05.2016

Когда лимит дней исчерпаю,
Что мне отпущены судьбой.
Тогда лишь, точно я узнаю,
Что ждёт меня — там — за Чертой.

Когда закончатся все сроки,
И уложусь, иль нет я в них,
Не дав мне шанса больше Боги,
Нить оборвут путей моих.

Когда совсем для Мироздания,
Не нужен стану средь людей.
Умру, нет в смерти наказания,
Лишь точка — перехода в ней.

А может быть в ней завершение,
Меня, как личности, во всём.
И моей воли изъявление,
Не помешает миру в том.

Когда-то быть всему тому...

Все достойны своей участи,
Своих радостей и зол.
Своих правд поверив мудрости,
Каждый в них, своё нашёл.

От судьбы своей не скрыться,
И герой — паденья знал.
Не летал и он как птица,
Но упав, опять вставал.

Всем дан свой лимит печали,
А за что? — Не вопрошай.
Ведь в огне сталь закаляли,
В себя веры не теряй.

Пути к счастью, в сказке даже,
Через трудности идут.
Победит все беды наши,
В них терпение и труд.

Все достойны своей участи,
Своих впадин и высот.
Не летать с...

Ещё не всё прожИто лето,
Оно ещё не всё прошло.
Не весь, исчерпан лимит света,
Не всё, истрачено тепло.

Ещё нас радует день солнцем,
И хоть прохладно по ночам,
Ладошка лета прикоснётся,
Теплом и светом в полдень к нам.

Ещё дожди не ледяные,
И добродушен, рыком гром.
И птицы, в им края чужие,
Не улетели за теплом.

Ещё листвой парк зеленеет,
И средь деревьев, ещё в нём.
Лишь кое-где, в глуби аллеи,
На солнце рыжий лист огнём.

Ещё в лесу меж сосен где-то,
Птиц песни звонкие...

Я как все, точки ставил над «и»,
Мир поставил над «е», сделав «ё».
И в том, в чём дела были мои,
Не моих дней, теперь бытиё.

Я себе изо всех аксиом*,
Для себя всё ищу постулат*.
Чтобы знать, начинаюсь я в чём,
И истоки мои, где лежат.

Но всему дней масштаб и лимит,
И всему неизбежен износ.
И состарившись тело болит,
И в нём ум забывает вопрос.

Вечер жизни и путь под уклон,
Душа просит покоя равнин.
А мир вновь из меня гонит сон,
Солнца луч бросив в щели гардин.

Миг как...

О, сердце должно быть левее
И слезы стоять в очах,
Когда ты, звезда Бродвея,
Снимаешься в мелочах.

Пульсируешь так заметно,
Все пробуя такт на слух.
Смирись — ты горишь, как Этна,
А рядом вулкан потух.

Блеск нужен на фестивале,
В посёлке у рыбаков,
Вот в Доме кино — едва ли.
Лимит у нас не таков…

Нет, ты убедила многих,
Так смерть отряхни с руки...
Ведь женщина — это ноги,
Поющие вопреки.