Летаргический

Заглушая океан желаний,
Отдаваясь скорости теченья,
Я дышу теплом воспоминаний,
В летаргическом плену забвенья.

Кораблём, разбитым после бури,
По волнам безвольно я дрейфую.
В ночь, сменяющую цвет лазури,
Без руля, без мачт - напропалую.

Горизонт, спасенья берег прячет,
Миражом далёким, только дразнит.
Разрыдавшись ливнем, небо плачет.
Позади остался жизни праздник.

Затонула бы в морской пучине,
Разнеслась по ветру серой дымкой.
На плаву держусь я без причины,
Жизнь проходит...

Матовым тлением фонарей на морщинистой плоти обочин
рассеяна память погасшего дня. Солнце (спокойствием суфия)
сходит в могильную стужу, принимая пурпурно-лиловую смерть
от руки привратника ночи.
Стекла машины расшиты дождливым пухом,
глотающим теплую гниль мартовских ветров.
Рубиновый след
горизонта плывет в летаргических водах.
На кончиках пальцев
огненный лед и бархатный холод.

Как, однако, уютно, прохладно и скромненько!
Покрывало – по грудь (но зачем – до лица?)
Ярко светится лампа окна спецприёмника.
Надпись МОРГ. Отыметь бы того подлеца!

Всё, что помню – резня в кандагарском чистилище,
Нас зажали в тиски, нас стирали с земли.
И последняя милость на этом судилище –
По-афгански пропетое жуткое «пли!»…

…Покрывало – с лица! «Кто живой, если слышите!»
Налетели врачи, обнимали меня:
«Вы, солдат, как герой, двадцать лет еле дышите
В летаргическом сне с...

Зацвёл мой кактус цветом розы!
Какая щедрость от природы,
Когда на улице морозы
Подвергли сад и огороды
До самой будущей весны
Зрить летаргические сны!
Прекрасный знак, живой и хрупкий,
К душе протягивает руки,-
Благоухающий каприз,
И символический сюрприз!

Вам, одурманенным попсой,
Дано ль услышать трепет лиры,
И вам фанерные кумиры
Прольют ли на душу росой
Волшебных звуков искрометье,
Огонь рождающих в сердцах?
Иль вихри злого лихолетья
Навеки поселили страх
В умах доселе грозных россов,
Столь гордых славою отцов?
Среди бесчисленных вопросов
Загадкою для мудрецов
Звучит один: кого боимся?
Пред кем согнулись до земли?
С чьим самовластием миримся?
Пред кем валяемся в пыли?
Добро бы – перед Божьей карой,
В пылу покаянных речей,
Так...

Вам, одурманенным попсой,
Дано ль услышать трепет лиры,
И вам фанерные кумиры
Прольют ли нА душу росой
Волшебных звуков искрометье,
Огонь рождающих в сердцах?
Иль вихри злого лихолетья
Навеки поселили страх
В умах доселе грозных россов,
Столь гордых славою отцов?
Среди бесчисленных вопросов
Загадкою для мудрецов
Звучит один: кого боимся?
Пред кем согнулись до земли?
С чьим самовластием миримся?
Пред кем валяемся в пыли?
Добро бы – перед Божьей карой,
В пылу покАянных речей,
Так...

В саду разбившихся представлений
Стоит сумасшедший мольберт,
Где цветы рисуют художника.

Штрихи вырастают как трава,
Как саргассы космоса,
Опутывая мир.

Поет птичка. Журчит фонтан.
Легко на сердце, сладко,
Клонит в дрему июля тепло.

Цвета сползают со своих мест,
В полдень вливается полночь,
И глаза солнца становятся изумрудными.

Ведь оно переливается в листву,
А листва переливается в картины,
А картины перелились в тебя.

И моментальные сны
Выключают часы
Вспышками...

Яков Есепкин

На смерть Цины

Пятьсот тридцатый опус

Сабинянок Европа во снах
Летаргических видит меж лилий,
Чуден вечности белый монах,
А кого и неволить, Вергилий.

Были пиры – литаний огни
В Христиании сказочной тлятся,
Камераты умолчны одни,
Где Щелкунчики зло веселятся.

Подвигает бокалы давно
Чернь за стойками ниш бакалейных,
И червовое сребрит вино
Гробы спящих царевен лилейных.

Пятьсот тридцать первый опус

Красных лотосов огнь угасят,
Ад ли ведал порфиры...

Изысканная бронза тишины...
Творец четырнадцати строк сонета,
Охотник за тенями спит,
Мой алый зверь выходит слушать звуки коронации роз солнцем.
Я вложил своё сердце в сокровенное звучание твоих лепестков.
В касаниях, которые я держал между воздухом и телом,
Медленное кадило через храм мой разливается...
Цветы, что посадил архангел, расцвели...
Амфора жизни,
Душа огненной касты,
Сок Психеи,
Эглог трав...
Душа принесла своё происхождение с небес...

Шёлковый шрам ласки,
Скрытая в...

Яков Есепкин

СУКРОВИЧНЫЕ ВИШНИ У ИРОДА

• «Ценителям Пруста или Борхеса, вновь решившим отправиться на поиски утраченного времени, либо вознамерившихся изучить его поливариантность, как и поливариантность будущего в целом, можно порекомендовать к чтению книги Есепкина. В них та же глубина и сила, но современника легче воспринимать и понимать.»
Л. Самойлова
I

Подвенечные платья кроты
Сотаили для моли в комодах,
Цахес зол, а пурпурные рты
Шелкопрядов толкуют о модах.

Се камелии...