Хрусту

слепой придворный музыкант
играет скрипичное рондо
для печальной покинутой королевы
разоренных владений безвластных
изнывает непроглядной тоскою
одинокая ночь бесконечная

в тронном зале глубинный полумрак
отраженная гулкость мраморных плит
лишь трепещут вьющимися переливами
желтые языки пламени свечного
огненными лентами
из тьмы выхватывая
образы на старинных картинах
их рам позолоту
бархат тяжелых гардин
стальной холодок оружия
развешанного на стенах
смертоносными лезвиями...

Выстроить жизнь как искусство
Выдерживать воздушную тягу,
Сминающую кости до хруста,
Выплескивающуюся фразами на бумагу,
Тянущую сквозняками в межреберье
Со свистом и подвыванием ,
Оборачивающуюся то пеньем,
То опереньем,
То наказанием.
Может в этом и есть единственное призвание,
Служить иерихонской трубой для воздуха,
Пропуская через себя пространство
Рассыпанное между землей и звездами,
Создавая невидимую вибрацию,
Звук в оркестре для слуха божьего,
Вариации
На...

Два серых озера заволокло ледком
Наползшей мимо воли тонкой грусти.
Летели облака, как птицы, косяком,
Снег под ногами плакал. С легким хрустом

Сухое дерево стонало на ветру,
Не смея передать тоску словами.
До боли била дрожь озябшую к утру
Березу, с мокрыми от слез ветвями.

Умеет многое молчание сказать.
От наслаждения до плена грусти.
Два серых озера – любимые глаза,
Их нежность мою душу не отпустит.

Бездарно жизнь прожил –
Реву шакальим воем.
В дебрях вытянутых жил,

Хрустит бокальным звоном
Сердечный мышечный вампир.
Одиноким, брошенным изгоем,

На карнавале жизни был,
Чужие доедал помои,
Смаковно чмокал и хвалил.

Изнёс душевные побои,
Опыт жизни накопил.
Хотя дома не построил,
Дитё за ручку не водил.

Полынным ядом бирюзовым
Себе память бередил.
Душой лиловой успокоил.
Грядущее томительно забыл.

Грязный пустой вокзал.
Где он, кого так ждал?
Может, ты зря пришел?
Неба багровый шелк
Только усилит страх.
Чаянья разом – в прах.
Сжалась душа в комок.
Шепот надежды смолк.
Стиснутых пальцев хруст.
Горько, но так же пуст
Мокрый от слез вокзал.
Где он, кого так звал?
Мелко дрожит рука.
Тихо, издалека,
Под перестук колес
Ветер слова принес
…Время – длиною в жизнь…
«Вытерпи, удержись!
Скоро он будет здесь –
Ангел, несущий весть».

Чем дольше я тебя не вижу,
Тем больше я к тебе стремлюсь,
И ты становишься мне ближе,
И я все время тороплюсь
К минуте той, когда увижу.

Но дни разлуки чередой
Тянуться будут песней грустной,
Так гнется ива над водой,
Душа терзается до хруста,
Тоской томится и бедой.

Так с криками кружатся стаи,
В далекий отправляясь, путь,
Им горько расставаться с краем,
И сердце шепчет: "Не забудь!"
И свято верит, провожая,
.
И, тяжело вздымаясь, грудь
Сорвется вздохом, вспоминая...

В ту ночь почему-то все люди
ворочались долго без сна…
На небе, как капелька ртути,
дрожала от страха Луна.
Вокруг нее звезды кружились.
Выл ветер, пророча беду.
Тринадцать мужчин находились
в ту ночь в Гефсиманском саду.

Двенадцать из них крепко спали
под сенью олив вековых.
Тринадцатый с ликом печали
стоял чуть поодаль от них.
Глаза устремив в поднебесье,
он странную фразу шептал:
«Отец, не ищи меня. Здесь я.
Отец, до чего ж я устал!
Три года продлилось служенье,
и вот...

…Проснулась. Смутная тревога..
Предчувствие Беды на грудь легло.
В окне пустынная дорога.
Опять почудилось. Немного отлегло.

Надела тапочки, окно закрыла,
Закуталась по плечи в плед.
Трагедию забыть пыталась... Не забыла.
И свеж ещё горячей раны след.

Он к Ней спешил 8-го. Перекрёсток...
Букет цветов, коробочка конфет.
Через дорогу шёл подросток,
На светофоре вдруг сменился цвет.

Машины вздрогнули, взорвали воздух газом.
В неразберихе паренёк упал.
Предостеречь...

корабельная палуба
среди гибельной пучины моря
от борта до борта
пространство жизни
так мало



* * *

я запутался во времени
потерял счет дням
время стало бесконечным
и неисчерпаемым
вдалеке от дома
только я и бог
и больше нет никого
бескрайнее одиночество



ЭДЕМ ТВОЕГО ИМЕНИ

возвращаюсь в тебя из морей
после стольких сует и скитаний
приношу одиночество дней
и прощенье любви и сиротства
в надежде что вновь оживет
в тебе и во мне судоходство...

Я иду с непокрытой головой,
Снег ласкает опаленные виски,
Этот день для меня и не со мной,
В седину заздравный хмель, да желчь тоски.
Я ищу не распахнутую дверь,
Где даст волюшку отчаянная боль
Разговору о метелице-судьбе,
Пересудам о достойном и дурном.
Та любовь, за которую не смог,
Та любовь, о которой не рискнул,
Где теплом обожжет крыло сам бог,
Я ищу, как открытую стезю.
Я иду, загребая белый хруст,
Снег вбивается в виски саранчой,
На глаза мышьяк вина в степную грусть...