ХрУпки границы

Она слишком хрупка!
Как стекло на окне.
Вжиг!.. И нет ничего!

Как хрупко всё, как зыбко,
Как жизни тонка нить.
В ней может всё ошибка,
В один миг изменить.

Что вечным нам казалось,
Вдруг бьётся на куски.
И на душе усталость,
И боль иглой в виски.

Даст трещину в бетоне,
Фундамент вдруг просев.
Дом половицей стонет,
А в визге стона — гнев.

Незыблимыми связи,
Казались лишь — рвёт их,
Жизнь вдруг, во всём и сразу,
На всех путях Земных.

Как хрупко всё, как зыбко,
Как жизни тонка нить.
Тоской, Небес улыбка,
Смогла боль подарить...

Такая хрупкая девчушка
Все улыбаются ей в след
И даже старый дряхлый дед
Промямлет "чудная подружка"

Под небом плачущим босой
В прилипшей юбке без зонта
Наивно пляшет-красота
И наслаждается собой

Ей чужда вся земная блажь
Она живёт своей мечтой
И призрачен её герой
Из детской сказки юный паж

Пусть крутят пальцем у виска
Они слепы им не понять
Влюблённости наивной не отнять
В глазах их вечности тоска

И я была девчёнкой той
И без оглядки влюблена
Ведь человеку грошь цена...

Незаметно осень принимает
Нас с тобой в забытые объятья,
Проходя по скверам, одевает
Все деревья в желтенькие платья.

Только старой чопорною дамой
Ель стоит, не доверяя моде,
Пряча по игольчатым карманам
Зелень неизменную природы.

Отпуская с весточкой на Землю
Листья- хрупких ангелов, бесстрашных-,
Осень посыпает тихо время
Пеплом из пустых тревог вчерашних.

Кажется простой, но вечной сказкой
Шоу переменчивых сезонов,
Но под каждой из прекрасных масок
Есть душа живительно...

Ты видишь как любовь хрупка
И холод чувствует изъяны.
Души узоры из стекла
Заполоняют льда бурьяны.

И рассыпаются дождём
Осколков призрачные грёзы.
И ангела стрела копьём
Несётся сквозь чужие слёзы.

И танец белых голубей
Хотят понять,желая рая.
Крикливых галок у дверей
Толпится в серых платьях стая.

Холодный ливень хлещет сад,
Сбивает нежность чайной розы.
Укрыть попытки ,наугад,
Несут шипов кривых занозы.

Тепло в ладонях пронеси,
Плащом укройся от сомнений,
Сердец союз...

Известно-любовь хрупка,
А как мы ее не ценим...
Что строилось на века,
Разрушить может мгновение!
И что послужило искрой,
Мы вспомним потом едва ли.
Наверное очень близко
Обиды к сердцам принимаем.
Итог-растерзана память
И вскрыты нарывы злости,
Бушует ярости пламя,
Надежды сжигая мостик.
Но после бури с грозою
Грязь смоет дождик-спасение,
Пролившись свежим озоном,
Подарит успокоение.
Влюбленным глупцам поможет
И раны сердец исцелит,
А радуга-яркий мостик-
Их снова соединит.

На границе Ада и Рая,
разделяющей Божий мир,
полоса идёт не сплошная,
а затоптанный штрих-пунктир.

На границе Рая и Ада
нет охранников никогда,
и проходят все, кому надо,
и не надо – туда-сюда.

По границе петляет дорога.
Перевозчику-лихачу
каждый скинулся понемногу –
«Ну, родимая! Эх, прокачу!»

Между Адом и Раем – граница
пролегает по каждой душе.
И хохочет рогатый возница,
разогнавшийся на вираже.

28 – 10 – 15

Разделяют людей не границы,
Разделяет вражды чувство их.
Легко ссориться, трудно мириться,
Неохотней прощают чужих.

Отдаляет не взглядов различье,
А стремление их навязать.
Неуменье в другом видеть Личность,
Нежеланье, ту Личность признать.

Убивает не меч — он лишь волю,
Исполняет в руках тех, кто бьёт.
Ему Бог дал орудия долю,
И клинок его боем живёт.

Так бывает, что рядом идущих,
Часто в мире не слышат людей.
Лишь свои в себе слушая чувства,
Живя мыслью и жизнью своей...

Я стираю свои границы
Оставляя все то, что было
И таких, как я единицы
Мы простили всех и забыли
Мы ушли в бесконечности жизни
Проходя завалы стремлений
Отчуждая возможности личности
И вознося иные мгновения
Ты, возможно, понять не сможешь
Да и в этом нет вины
Ты из другой жизни и не такой как мы
В твоем мире правят деньги
И другой нет цены
Чем мои качественные мгновения
Отчужденной тишины
Ты принять не сможешь безмолвие оно
Далеко внутри и тебе его не зачем чувствовать
Ведь ты...

Я встретил её на границе печали,
Я встретил её на таможне тоски,
И, как оказалось, мы оба не знали,
Что чувства свои зажимаем в тиски.

Я встретил её в поединке со скукой,
Подумав, что мне, наконец-то, везёт...
Она назвалась «лицемерною сукой»,
А я промолчал, соглашаясь на всё...

Я ждал от неё извинений... Однако,
Гордыня в желе превращает мозги,
Но не засмеялся я, и не заплакал —
Я снова вернулся к границе тоски.