Головной дозор

Ах какая же напАсть,
Жизнь ко мне вдруг стала злою:
Угодил я боли в пасть,
Своей бедной головою.

Ведь не пью я алкоголь,
А с утра, ну как с похмелья:
В голове мне дарят боль,
Тела все мои движенья.

Ах за что, мне горе это?!!
Меня сводит боль с ума.
Глаза режет мне от света,
Давит камнем на них тьма.

И во мгле ночей покоя,
Не найду и в светлом дне.
Ах за что же Бог такое,
Наказанье, дал Ты мне?!!

Ах какая же напАсть:
Голова болит — в ненастье,
Как же мне сквозь боль...

Мой друг, ушедший в мир сомнительных побед,
Где длится вечный бой, конца и края нет,
Из тьмы небытия рукой плеча коснулся…
И встал я среди тьмы, перечеркнув года,
Восстал я среди пуль, летящих в никуда,
И вновь в Афганистан, в пески и дым вернулся…
Опять несёт дозор отряд наш головной,
Опять начался бой, короткий и жестокий,
И друг опять прикрыл меня своей спиной –
И навсегда уснул в барханах одиноких.
В кровавую купель бреду… в бурлящий ад,
Сквозь сполохи и рёв горящих...

День болью головной,
С рассветом разбудил.
Всю ночь дождь проливной,
Без передышки лил.

Нажму на выключатель:
И яркий свет горит.
Поморщусь — ах Создатель,
Что ж голова болит?!

Не пью ведь я спиртного,
Уж много-много лет.
А по утру — боль снова!
Не мил мне белый свет.

А мысли словно мухи,
Осенние — ленивы.
Бормочут что-то глухо,
Ползут неторопливо.

День болью головной,
В который раз начался.
Тяжёлый день такой:
Он понедельник звался!

Дневной дозор.
Нить паутины.
Бабочка дальше лети.

Как хорошо - как одиноко...
К ночи умолк пророка глас,
и не неволит божье око,
и страсть во мраке улеглась.
Теперь в тиши уединенья
судьбой - в молитвенный дозор,
тебя я жду как вдохновенья,
чтоб длить молчаньем разговор.

О, дайте мне кинжал и яд,
Мои друзья, мои злодеи!
Я понял, понял жизни ад,
Мне сердце высосали змеи!..
Смотрю на жизнь, как на дозор -
Пора расстаться с своенравной
И произнесть ей приговор
Последний, страшный и бесславный!
Что в ней? Зачем я на земле
Влачу убийственное бремя?..
Скорей во прах!.. В холодной мгле
Покойно спит земное племя:
Ничто печальной тишины
Костей иссохших не тревожит,
И череп мертвой головы
Один лишь червь могильный гложит.
Безумство, страсти и тоска...

В дол ползет туман, сгущается
По долам цветет черемушка
Со слезой в глазах прощается
У ворот взгрустнув, молодушка

Под седлом конь рыжий землю бьет
Казака торопит в путь - юла.
За майдан дороги ждет витьё,
На кордон в дозор идти пора.

Молодой казак молодушке
Распрощавшись, дал любви наказ:
Ты дождись меня лебедушка
Ворочусь к тебе в заветный час.

Не кичись красой, себя храни
От дурного, злого говора.
Грустью отпоют разлуки дни.
Прочь искуса - черна ворона.

А она пошила...

Отпылала молодость кострами
Без акцента на года и дни,
Словно жизнь умелыми руками
Разогнала сладостные сны.

И уже взъерошенная зрелость,
Глядя на себя со стороны,
Доверяет юному апрелю
Чаянья и радости свои.

И на рубеже тысячелетий,
Бога проклиная и любя,
Просит у светила на рассвете
Ясности прозрачной для себя:

И, когда в пути холодный камень
Неживой от боли и обид,
И, когда в упряжке мчатся сани
И попробуй их остановить.
_______

Теплотой сердец земля согрета...

Акцент ночи, как головная боль, между про-
чим, полнолуние, выделение из общего масс-
сива, ударение, интонация, даже повышение
голоса подчёркивание цветом и светом, лини-
ей, деталью, наречием, говором, смыслом,
усиление второго тона, над аортой, при повы-
шении артериального давления, ударение на
тактах, нотах, смене гармоний, тембра, напра-
вления мелодического движения, солнечного
затмения, потеря сознания, всё, или почти всё,
заикание, не надо акцентировать на себе вни...

Доигрались цифры вот фигня
Три семёрки восьмёркины родня,
Решили перемножится на ноль,
Так сложилось, что теперь и у меня,
Не было спокойствия ни дня,
И одна сплошная головная боль.