Где ставим запятую

Чем громче крик, тем на спине длиннее шрамы,
Для поцелуев будет время, но потом.
Давай продлим с тобой момент, счастливый самый,
Когда от стонов наших в дрожь бросает дом.

И лишь затем, вернув сознание на место,
Открыв глаза, увидев радость на лице,
Не стоит слов произносить, не делать жестов,
Пусть губы ставят точку сладкую в конце.

23.11.2016

Точка. Точка. Запятая… Очерёдность непростая,
Перелистывай страницу, блокнот не списан до конца.
Вот и ручка золотая, на глянце блеется сверкая,
Ставит первой единицу в начало чудо-сентября…

Точка. Точка. Запятая… Столь единичек допуская,
Ряд отвергает небылицу с чудотворного числа,
Достоверно понимая, сколь витает мысль такая,
Наводят жирно единичку кромкой рэп-карандаша…

Точка. Точка. Запятая… Цепочка тянется живая,
Привела мир к изумленью, так, от сердца до пера,
И любовью...

Тишь, только ветер проявляет прыть...
Дилемму я решаю непростую:
"Забыть его невмоготу любить" -
Где ставить золотую запятую?

До хруста пусто. Месяц кажет клык.
В окно зима бросает мокрой сечкой.
На углях в печке пляшут человечки -
Язычники. Узнать бы их язык...

Не верится... Пыл превратился в пыль.
А без него - жмут лямки, глубже ямки,
Улыбка зависает, рот на клямке,
А под ногами вместо звёзд - ковыль.

И кто подскажет где предел для тел?
ТАк бытия змея терзает сердце...

Не хочу я ставить точку
И поставлю запятую!
О любви продолжу строчку!
Для тебя я нарисую:

Ты увидишь сад волшебный,
Где магнолии в цвету!
И услышишь ветер нежный!
Волны к берегу бегут!

Ты почувствуешь, родная,
Роз чудесный аромат!
Ощутишь, как сердце тает...
Не вернуться нам назад...

Мы останемся навеки
В этом сказочном саду!
Яблоки висят на ветке!
В рай тебя я уведу!

точка за линией
плавно бежит
ускоряясь в спирали воздушной душно душе
запятая молчит
от отсутствия полного смысла

ах,...
ускользает в пене волна
океана бушующих мыслей...

Как поджигаешь в памяти страницы?
Листай скорей, быть может не сгорю.
Уж коли суждено опять влюбиться,
Блокнот открою новый к сентябрю.

Его листочки глянцем не заблещут.
Не золоченым будет переплет.
Он станет новой и практичной вещью,
В которой будет все наоборот…

Начну его, пожалуй, с многоточий...
Ты намекнул бы мне немножко хоть,
А не давал бы новых полномочий,
Чтоб не спугнуть чуть тлеющую плоть.

Пером златым писать нам будет чуждо.
Мы карандаш заточим на двоих.
И...

Расставлены все точки, запятые,
закончился короткий наш роман,
но, как и раньше, мы с тобой чужие,
хотя, наверно, это все – обман.

Мы потерять сумели как-то странно
то, что с таким трудом нашли с тобой:
мы вместе к счастью шли, но вдруг нежданно,
забыли, что повенчаны судьбой...

Куда пропало наше пониманье,
а без него мы стали далеки,
и от того все сроки ожиданья
умчались прочь от нас, как чужаки.

Так почему в груди непостижимо
вершит расправу совесть, не тая...

Взгляд – воистину причастный,
Пожинает быт цветной,
Телевизор – безучастный,
Насыщает взгляд слезой:
Грёз – разительная мука,
Где решительная штука
Точит ярость в детский плач
И… в не съеденный калач,
Разъедает свет глубоко,
В скорбь низводит житие,
Где ютится бытие…,
Что довлеет, но не много…
…финита – вот такая,
В ней точка – запятая?!

Не ставь по мне свечу.
Она не загорится.
Ведь не отстроен храм.
Ведь не закончен путь.

И сам Андрей Рублев
творит иконам —
лица.
И я взахлеб живу.
И я еще
не пуст.


Но — спящий слой доски
под темперой бессонной
заявит миру Весть…

И счастлив богомаз.

А чаша на столе.
И Троица — в лицо мне
в сквозной упор глядит…
Не вовремя. Не в масть.


Я не готов душой
к глоткам таким отвесным…
Я горлом — не готов
молиться
и рыдать…

Не ставь по мне свечу…
ни в памяти...

Запрягали хлопцы кони,
Лишь остался брат один,
Мамой названный Бенони,
А отцом Вениамин,

Брат Иосифа по маме,
Что Иаков схоронил.
Был Иаков моногамен
И Рахиль свою любил.

Размножаться нощно, денно
Был от Господа указ,
От жены гулять изменой
Не считалось, как у нас.

Не влюбиться невозможно
В сладкий вкус восточных губ.
Обрабатывал наложниц
Папа Карло однолюб.

В старину детей ценили,
Не была мораль строга.
К двум желанным от Рахили
Ещё девять настрогал

Буратин тогда...