Дремлющий

Чёрная, чёрная, чёрная ночь.
Острые звёзды прорезали небо.
Небо пытается боль превозмочь,
плачет слезами замёрзшими – снегом.
Белая, белая, белая пыль
ляжет на дремлющий мир покрывалом…
Утром он встанет, возьмёт свой костыль
и побредёт в неизвестность устало.

Июнь, скользнув в московский дворик,
под щебетанье мелких птах
в кустах посеял пух и прах, –
но не нашёл скамью и столик,
где под портвейную притраву,
под сто двадцатый Естудей
козла сбивали из костей,
колечком выдувая «Яву»,
белья просохнувшая завязь
болталась рваной полосой,
рождались фирменной джинсой
слепой восторг, косая зависть
и вера в многогранность мира,
где под мигающей звездой,
тревожа дремлющий застой,
на трёх блатных звенела лира.
За тюлем там колхозный гений...

Какая долгая минута,
В ней остановлен бег секунд.
И каждый миг, как вечность будто,
И стрелки на часах ползут.

И жизнь не милостью, не гневом,
А серой тусклости пятном.
Пустых забот ум занят делом,
Уснув её сном ни о чём.

И все назначенные сроки,
Забыл ум дремлющий в тиши.
И восходящие потоки,
Не мне, ускорят взлёт души.

И в жизни всё утратив чёткость,
Набором стало полумер.
И мир забывший линий строгость,
Бесформен, вял, уныл и сер.

Застывшей вечности минуты,
Быть...

***
Не для того ли и гнетут нас злые беды да тревоги,
Как будто в море штормовом кипуче-ярых волн игра,
Не унимаясь день за днём и от заката до утра, –
Чтоб нам держаться друг за дружку и не забывать о Боге,
Чтобы как можно больший выявить и пробудить в итоге,
Как семя, дремлющий в сердцах у нас потенциал добра?

На склоне жизни знанием любви –
Воспоминанья.
На память сердца чувств благословенье -
Святая юность.
Святая юность – слов благих
Уста живые
На сердце столь же непослушном
И утомлённым.
От прошлых лет, как выгод, отступиться.
Я в сумерках души ищу иное.
И вам рука моя – руки не прячьте,
А только слёзы прячьте, только слезы.


* * *

Я знаю музыки слова
Они слышны мне не всегда,
Но удивительно красивы,
Так неожиданны, так милы,
Что, кажется, не существуешь,
То одичаешь...

Ночь тишиною опустилась,
Под сень дерев сгустилась тьма.
Сияньем нежным озарилась
Краса - волшебница луна

Волшебный свет летит на землю
Тревожа сон, даря покой.
Мир отдан чуду в подчиненье
Благословляющей рукой.

Луна взглянула в гладь речную,
Украсив след свой серебром,
И вод прохладных дочь младую
Зовет покинуть сонный трон.

Вздох легкий был лучам приветом;
Душа прервала сна полет,
И, облачившись лунным светом,
Русалка на берег идет.

Ее встречает песнь цикады,
И...

Япония, тебе не спится.
Встречаешь первой ты рассвет.
И солнце по утрам садится
на золотой велосипед
в твоих горах.

В твоих садах вишневых души
сгоревших в ядерном огне
бесцельно бродят. Вот послушай!..
Звучат, как песня в тишине
их голоса.

Твой самурайский кодекс чести
превыше всяческих обид.
Да что обиды!.. Чувство мести –
оно и то тебе претит.
Простила ты.

Простила ты и кровь и слезы.
Простила просто, без затей
неизлечимые лейкозы
потом родившихся детей,
не знавших...

Печать разлуки ставит оттиск
На пожелтевшую судьбу.
И не простившись, в эту осень
Я от тебя тайком уйду.

Уйду по дремлющим бульварам
И по засыпанным садам.
Я расскажу о нас с тобою
Дождям промозглым и ветрам.

Фонарь качнётся робко вслед мне,
Отбросив серое пятно,
И пепел тлеющих желаний
В душе уляжется на дно.

Наш танец, временем избитый,
Не воскресит былых высот.
Любили мы и в этом квиты,
А остальное всё не в счёт...

Лунный свет томно трепетен, странен и кроток,
Опускается робко на сталь и бетон,
Пробиваясь настойчиво между высоток
В стекла дремлющих окон, а их миллион.

Интерьер монотонен и скучно невесел,
Привиденьями город на общую нить
На крючках одеяния будней повесил,
С тем, чтоб все эти комнатки соединить.

Лунный свет к этим комнаткам индифферентен,
Он в них взгляды бросает, но брезжущий свет
Интерьерам и времени неконгруэнтен
И потребности в нем обязательной нет.

И сквозь дрему...

В густых садах Мариенбада,
И под Рязанью где-нибудь,
Стекает осень листопадом
Строфой очерчивая путь.

Небес опущены ресницы.
Листва, в предчувствии дождей
Истает, бросив на страницы
Прозрачность палевых теней.

Под кожей дремлющего сада
Узоры вен едва видны…
Мне эта осень – как награда
За ожиданье тишины.

Неловко сказанное слово
Зардеет бликом в облаках,
И в тишине растает снова
На замирающих губах.