Чугун

Как и вчера, в моей комнате тихо,
Сквозь желтые шторы сочится волна
Из пыли и грязного света, что лихо
Пронзает мне голову, словно стрела.

Единственный звук, что я слышу – размеренно,
Капля за каплей стекает вода
В чугунную ванну. Но все это временно,
Я жду с нетерпением часа, когда

Мне в дверь позвонят, и смехом зальется
Пространство скитания жизни моей,
И счастлив я буду, жизнь снова начнется!
Но вновь тишина… В груди стало больней.

Лишь иногда мне становится легче,
Ведь...

Не нужно боятся боли,
Усталости и утрат,
Своей в этом мире роли
И самых крутых преград.

Иди по своей дороге
И смело смотри вперёд!
Сорви кандалы тревоги!
Не бойся того, что ждёт!

Глаза и шаги пошире.
Спокойно к своей мечте.
Без страха чугунной гири
Мешающей вверх лететь.

Споткнуться в пути не бойся!
Споткнувшись, смелей вставай!
Дай руку! Держись! Прорвёмся.
На старт! Выше нос! Шагай!

Найди меня, найди, чтобы убить,
я не хочу с тобою рядом быть,-
тяжелым, пустоглазым,
тупым, зверообразным,-
меня ты не сумеешь раздавить.

Немало вас насильников крутых,
с дубинами в ручищах заводных,
с затылками пивными,
и рылами свиными,
душителей ума и красоты.

Для вас поэт опасней топора,
ученые – поленья для костра,
и в разные эпохи
потешных скоморохов
вас приводила в бешенство игра.

Так бегай же за мной,
рычи – Ату!
сбивай колючей сетью на лету,
быть может, повезет...

Уж полнолуние сменило коромысло,
Налившись кроваво - алым цветом,
И гонит ветер, над Гейдельбергом прочь,
Остатки солнечного света.

О, Фауст не поверил бы глазам,
Здесь сам Владыка демонских проказ,
Торжественный шабаш для ведьм устроил; -
Содома и Гоморра, в бездне колдовства...

Вальпургиева ночь!

Все лишено гармонии и чувств,
Фантомы, не знающие меры,
Кружат в пляске у костра,
Дикие, безумные Химеры.

Представьте!

Увяла здесь сочная трава,
Деревья, поникли безрассудно...

А.Д.

Мы взлетаем, остатки жизни земной тают, ничего не тая.
Когда смотришь Оттуда сюда – видишь: всё пустота,
Корень вверху, не внизу.
Мир земной – лишь проекция Лотоса, гармонии форм бытия.
Мы взлетаем, вылетаем как дым, из костей, тленных частей,
Нет красоты в том, что имеет ограничение , окончание, край.
Из скафандра душного вырываемся и скелет плоти на себе разрываем,
Как ветхий предков халат сжигаем, и с легкостью прошлое забываем,
Будто было оно невзначай.
И бросаемся с головой...

Жила себе в Курляндии девица,
И вот она уже императрица,
А вот при ней уже и шут Pedrillo,
И сам Бирон, ну надо ж подфартило.
Любила Анна очень пострелять
И представленьями себя позабовлять.

Ну и для государственной заботы
Немного доставляло ей охоты:
Достигли мы Японии, Аляски,
На верность присягнул народ казахский,
Основан Барнаул, Орск и Челябинск,
А также Петропавловск,- что Камчатский,

И Тихоокеанский флот, балет,
По чугуну мы обогнали свет,
Царь-колокол, тот что в Москве...

Не ждала, не загадывала…
Так случилось вдруг.
Волнением охвачена….
Страсть и похоть чисто женская
Вдруг сошла, на нет.

Чувствую, что женщина,
Нежностью полна.
Скоро стану мамочкой…
Так я счастлива!

Перед сном в раздумьях,
Розовых мечтах.
- Мой малыш, ты самый лучший,
Прямо как твой папа!
Подрастешь немного, кнопка.
Пойдешь в лучший детский сад.

Голова чугунная.
Спать хочу, да страшно.
Вдруг не стану поутру я счастливой мамой.
Полежу немного, думы
И мечты. Свой животик...

Мальчик играл на аккордеоне
Давно позабытое танго
Следила за магией тонких фаланг
Публика на балконе

...а где-то уже шла война...

Что думал он в четырнадцать лет
О славе и пьедесталах?
Ему на прозрачных кристаллах
Цыганка гадала во сне

...а в небе уже били литавры...

Что скоро покинет родимый дом
Под лязг чугуна и колес стук
Заснет в вагоне полупустом 
Нескладный, как ангел, подросток

...а колесницы двигались к югу...

Когда запылает костром горизонт
И поезд, теряя...

Лучше смолчать о давнишних невзгодах,
Боже ты мой!
Если так падают на сердце годы
Тяжкой сумой.
Сколько мне весен ещё примечтается,
Сколько любви?
Если за окнами пьяно шатается
День на крови.
Вижу ослепшие звёзды над вязами,
Крыши в росе.
Были когда-то мы накрепко связаны –
Вымерли все.
Вижу оглохшие реки чугунные,
Колотый лёд!
Кто населил эти дали подлунные,
Кто здесь живёт?
Море крапивное, рельсы железные,
Жидкий бензин.
Падает на сердце тьма или бездна
С чёрных осин...

Дыши,
дыши капель
источником горячим
сквозь вязь ручьёв,
сквозь слякоть пьяных скверов,
сквозь мокрый снег,
летящий мошкарой;
пиши свои апрельские стихи
в садах ночных,
затянутых безлуньем,
где засыпают, подражая смерти,
чугунные скамейки и ограды,
где клюквенный закат
скользит туманом
тусклым
в мгновение,
застывшее душой,
и тает на губах
пурпурный вечер,
и на ладонях гаснет
след тепла…