Мир мой пламенем объят,
Течет по венам сладкий яд,
Бежит по жилам всей моей вселенной,
А я бегу из сладостного плена.
Я не могу любить не умирая,
Не сгорая от огня твоей любви.
Мгновения забвения
Мне дарит сон о новой жизни
Без тебя. Любя, теряю я себя.
Дурман, туман твоя любовь,
Должна я попытаться вновь
Собраться с силами и разорвать
Объятий прочный и порочный круг.
От манящих меня рук
Уйти в холодно трезвую печаль,
Чтоб без тебя все заново начать.
Кино
Живем хреново, но есть утешение одно –
Наша Наташа улыбается всем нам,
Российским пацанам, в кино.
Невидимкою алмазным
Новый ангел среди звезд
Поджигает взором ясным
Дьяволу трусливый хвост.
Зазеркальные туннели
Успевают еле-еле
В преисподнюю с небес
Направлять лавины бесов.
Господи, жизнь миров,
Всех ищущих Тебя людей
Прими под Свой отцовский кров,
Чтоб не настиг их беззащитными злодей.
Дай им и покой, и дело,
И душе, и телу.
Просвети свободный ум
Значением восклицания “Еум!”
Синей плазмой расцветает
Вновь на кончике меча.
Ароматом тонким тает
О себе самом молча.
Звонкой сетью по Вселенной
Ловит радугу удачи,
Прошлого елейный плен
Жжет в лампадке сверхзадачи.
Солнце жизни, пробуди нас
Новым светом и теплом
Помоги еще один раз
Спеть Эюм Алим Неом.
Смелой музыкой наполнить
Многомерность светлых сфер
И пронзительно напомнить
Ни о чем тому, кто сер.
Мир загадок и удач,
Сине-зеленый всплеск,
Тропиночка с трудолюбивых дач
Скользит в прохладный лес.
Смерть улыбается в оконце
Как драная, слепая кошка.
Мяучет ласково: “Пусти!”
Я развожу руками: “Не могу, прости.”
Вышел я в тапочках
В утренний сад.
Желтая бабочка
Как листопад.
Весь мир пришел в движение.
Отбросив всякий страх
Земному притяжению
Я отказал в правах.
Бегут с сетями, с путами –
Лови его! Держи!
Я стал небесным путником,
Друзья мои – стрижи.
Шагну в слепящий свет,
Друзей там больше нет.
Там выстрелы в упор,
Там все наперекор.
Над бездной по живому нерву
Дойду до цели первый,
Ну а когда сгорю,
Благословлю судьбу свою.
Умирает день,
Ухожу я в тень.
В призрачном лесу
Сам себя несу.
Может меня нет?
Несет луну скелет?
Может быть во сне
Встретилась ты мне?
Что ж, я и в бреду
Путь домой найду.
Будь я хоть в аду,
Все равно дойду.
Умирать под утро –
Высшая награда,
Молодым и мудрым
Лучшего не надо.
Отвори оконце,
Ни к чему слеза,
Когда встанет солнце,
Я сомкну глаза.
Каждое мгновение
Моей жизни – бич.
Как ее любить?
Даже вдохновение –
В голову кирпич.
Как его забыть?
Но и ненавидеть
Мне не суждено.
Умер я давно,
Вам меня обидеть
Больше не дано.
Я с небом стал одно.
Позади навис
Неотступный свист.
Сатана прижал
К спине моей кинжал.
Влево, вправо шаг -
Скажешь только “Ах!”
Впереди обрыв
И паденье вниз,
Ну а тем, кто чист,
К вечности прорыв.
В белых облаках
Обитает страх.
В глубине морской
Снится нам покой.
Вниз в подземный мрак
Идет Иван-дурак.
Синяя улыбка,
Плачущая скрипка,
Колокольный звон,
Идет владыка Скорпион.
Кланяйтесь,
Пленяйтесь.
Смерти сладкий сон,
Дарит только он.
Умер Сэм.
Но не совсем –
Судорога еще душит
Полу-человечью тушку.
Лапка тянется коряво
Толи влево, толи вправо,
В глазках падальная муть,
На губах улыбки жуть;
“Хочешь жить как я красиво?
Помни, дьявол – это сила”.
Бутылка рому
Прогоняет дрему
И воспламеняет кровь
В жилах и на кончике меча –
Гордиев узел вновь
Рубит он с плеча.
В бегущий за кормой поток
Бросает вечности цветок,
Усталый солнечный закат
С ним хоть навсегда расстаться рад.
С тоской смотрит в небо,
Туда, где никогда он не был,
И на луну среди тиши
Вой волком рвется из глубин души.
Акула глазами сверкнула в пол-неба,
Гроза кулаком сверху по столу бьет,
Лиловая смерть вниз струится и в небыль
Уже обернулся весь мир и кровь нелюдей пьет.
Судьба обманула? Но вы ведь отвергли
Мой дар, Мой покров и отеческий кров.
Век грозный богов позабытых, их веры
Явился. И вы не воскреснете вновь.
Цыганка-наука слегка вам польстила,
Лавровый венок сполз слегка на глаза,
Для трупов священных готова могила -
Вот ваша судьба, проста как слеза.
Четок и плечист,
Гибок и глубок.
Голубок.
Глыба на пути дальше не пройти.
Спор наш прояснит только динамит.
Взрыв,
Землю взрыв,
Вознес под облака
Кубокилометры пыли и песка…
Яма на пути – снова не пройти.
Пропасти пасть, новая напасть.
Хочешь, уходи –
Я подожду дожди.
Нарисую солнце на флаге корабля,
Смело поплыву в море у руля.
Путь света – не конфета.
Путников проводив к вершинам гор,
Я созерцанию и трезвости наперекор
Вернулся к сладкой музыке стихов,
Поющих как сирены мне из глубины веков.
Из юности счастливых и несчастных волн
Выходит та, которой снова буду полн.
Восходит перед солнцем нежная звезда,
Которой буду верен я отныне навсегда.
Творец дает в проводники мне ангела любви
И жизни ритм опять звенит в крови.
Мгновения скользят вокруг в цветочном хороводе.
Венок на голове по кругу мысли водит.
А, может быть, я сам кружусь в каком-то танце,
Веря, что с мгновением певучим не расстанусь.
Молитесь день, молитесь ночь.
Гоните лень, усталость прочь.
И снизойдет к вам из-за облаков
Сиянье Аум, разобьет оковы кармы,
Наследие глухих веков.
Музыка веков – не для дураков.
Ухожу я в зазеркалье. Где царит пантера Кали,
Оставляя на потом разъясненье мантры Ом.
Ну а тем, кто меня предал, разъяснят судьбу их Веды.
На хрустящей тонкой льдинке
В гости к нам плывет блондинка.
Пустоглазенькая крошка.
Улыбаясь всем немножко.
Раз уж первое апреля и мне все равно не верят,
Как по морде кирпичом бью слепца в глаза лучом.
Тетива еще дрожит, кто-то там уже лежит.
Предо мной стоит дурак – от меня летит кулак.
Птичками резвятся облака,
Счастья беззаботные века,
Дух возносит нас в предвечный свет.
Где несчетна пыль смиренных лет.
Бом-бом-бом - со всех сторон,
Ангелы показывают трон.
Голос-Логос среди бытия-небытия
Разъясняет, что в Его стихах
Кое-что приплел, наверное, и я.
Луна высока, цель далека,
Но нужно идти, ношу нести.
Озеро, прости и отпусти.
Впереди целый день,
Усталость и тень,
Холодный родник…
В душу проник
Холодный поток.
Солнца цветок
Излучает восторг.
Знаю, дойду –
Беду отведу.
Новое Небо и Новая Земля
Разведчик
Тают звезды, река мягкими струями охлаждает ночные мозоли. Чтобы не прозевать первый луч, не откидываюсь на спину. Просто сижу и грызу травинку. Главное, что я успел. Верхом на драконе, но успел.
Перестройка
Бесконечный коридор. Блестящие, холодные ручки дверей. Внутренне собравшись, готовый ко всему, медленно открываю первую дверь и вздрагиваю. Посреди совершенно пустой комнаты стоит двухметровый хрустальный куб.
Так вот оно что…
Математика
Раздвинув параболы и гиперболы, протискиваюсь в следующее пространство. Вроде бы здесь теплее. И бьется, пульсирует что-то простое-простое. 0 = я + она.
Муки творчества
Интересно, какой диагноз по моей кардиограмме колебаний между физикой и лирикой поставят в Генетической Безопасности? Урановый мутант? Или кибер из Туманности Андромеды?
Интернациональный долг
Бросив по горсти синего песка, отходим в сторону. Дальше все сделают сириусяне. Так любил Землю … Вот уже и пирамидка с алой звездой.
Половинка
Случилось это, когда я уже совсем престал ждать. Подхожу утром с электробритвой к зеркалу, и … оттуда на меня смотрят изумленные глаза. Одновременно пугаемся. Придя в себя соображаю, что она тоже не ожидала, и … одновременно улыбаемся. Ага, значит, она понимает, кто я такой, и … одновременно смущаемся.
Жизнь после жизни
Солнце быстро приближается, растет, захватывает постепенно все поле зрения. Вот уже ничего кроме солнца. Толчок, и мы в нежно звенящем золотом тумане. Гулкие удары в груди, как перед первым поцелуем, освежающий огонь по позвоночнику. И вдруг из тумана медленно выплывает огромная зеленая рыбина.
Волшебные гастроли
“Ну что ж, если со своим роялем, я согласен. Поехали!” Улыбнувшись, фея взмахом руки очерчивает вокруг нас полупрозрачный эллипсоид и начинает играть гамму. На верхнем “до” мы переходим в параллельное пространство.
Последняя улыбка
На изумрудных стеблях блестит роса, где-то совсем рядом щебечут невидимые птицы, под ногами хлюпает черная как кровь дракона грязь. Почувствовав, что я начинаю выдыхаться, проводник с улыбкой оборачивается и поднимает лазер над головой: “ Держись, малыш! Они не пройдут! ”
Гадкий утенок
Появившись из кленовой точки на свет, я подождал, пока солнце расправит и высушит мои склеившиеся крылышки, перельет на них свою теплую желтизну, и вспорхнул. Мне кричали: “Ты же листок, ты должен падать со всеми вниз.” Но я не слышал и поднимался все выше и выше к облакам.
Зов земли
Теперь их узнают по походке. Нервной, напряженной или наоборот неестественно беззаботной. Будь совершенно точно известно, что шансов нет, никто бы вообще с дирижаблей не спускался. Но наука пока не объяснила явление, не вывела закон, и остается надежа, что авось меня пронесет. Почему меня? Да потому что я был вынужден. Условия, среда и т.д. И проносит. До поры, до времени. А потом в самый неожиданный момент – ах! –
и нет человека. Один ахнул пред входом в министерство, другой – на торжественном собрании в честь досрочного пуска, третий, простите за натурализм, - прямо в персональном туалете. И главное – никаких следов. Ни трещин наверху, ни, насколько могли пробурить, полостей внизу. Камни как камни, земля как земля.
Либерализация
Инспектор молча садится в кресло. Раз мы обещаем объяснить все эти штучки теоремой Гёделя, то он что, он даже за. Пробежав пальцами по клавишам, задаю первый вопрос: “Нужно ли гелионавту быть аскетом, как выражается наш шеф, тереть плоть мордой об асфальт?” Мгновение и на экране вспыхивает ответ солнца: “Плоть должна быть как джинсы, слегка потертой но без дырок” .Смотрю на инспектора. Он уже молча ставит свою подпись.
Свой
Слепленные из тумана юноши скрестили пики: “Если Царю Солнца принадлежат все, кто не принадлежит себе, то принадлежит ли Он Сам Себе?” Почесав затылок, я прищурился: “А если я принадлежу к тем, кто ни к чему не принадлежит, то действительно ли я к ним принадлежу?” Юноши улыбнулись и открыли врата.
Славянофил
От беты Близнецов приближается геометрическая прогрессия тараканов. Длина особи - метр восемьдесят. Деловой нюх – миллион километров. “Так ребята, - лейтенант вытащил из рюкзака пузырек. – Заряжай!” И обернувшись ко мне, пояснил: “Предпочитаю бабушкино средство. Настойку корня из трех на утренней росе ”.
Проект века
“То есть вы хотите, - академик судорожно вытер лоб платком, - вывернуть Землю наизнанку?” “Да, и растянуть ее вокруг Солнца по теперешней земной орбите. Нашу Землю Солнце освещает только наполовину, а новую Землю оно будет освещать всю целиком. Настанет вечный день и вечное лето для всех цветов”.
Предпоследняя любовь
Сквозь зеркало я ухожу в ландышевый мир. Ты скользишь мимо, убеждая саму себя, что я тебе всего лишь друг, и легким мановением ресниц приглашаешь меня внутрь ветра. Прозрачный невесомый полет, и вечность принимает нас в свои объятья: “Что вы хотите, дети?” Ты поднимаешь ресницы: “Любви!”. “Хорошо, через тысячу лет”. Ты обиженно топаешь на вечность ногой и дергаешь меня за рукав: “Проси!”. Движением руки стирая свою память, я шагаю в прохладный туман: “Вечность, пусть она встретит своего принца, а меня забери к себе. Одного”. “Хорошо, - улыбается вечность, скажи ей, что через год она будет счастлива. ” Возвращаюсь к вопрошающим глазам. Услышав ответ, ты недоверчиво хмуришься: “Опять обманет. Я хочу сейчас”. Вечность серебристо смеется, едва уловимо пробегает пальцами звуков по невидимым струнам наших душ и ветер надежды уносит нас обратно в мир родителей, учеников и бензиновых двигателей.
Коммунизм
“Тщательно исследовав причины, по которым подсудимый не может войти в Новое Общество, суд счел возможным применить, - голос приобрел металлический оттенок, - высшую меру самом наказания, переселение в колонию на Уране с последующим уходом в нирвану.”
НТР
Больше всего № 13131313666 печалило то, что, даже когда его списали, он не мог, нюхая ромашки, престать делать химический анализ.
Человеческий фактор
“Антигравитационную установку к запуску!” Молча смотрим друг другу в глаза. “Десять, девять, восемь, семь, шесть …- подбадривающе улыбаюсь - … два, один, ноль!” Мягкая вспышка в груди, неземной покой. Издалека доносится писк главного: “Ну как, ребята, что-нибудь есть?”
Начинаем медленно подниматься над поляной, над верхушками сосен. И вдруг осознаем, что, если принять этот мягкий свет … “Эй, что там такое? Вы начинаете падать!” Резкий толчок и тяжесть. Не чувствуя тормошащих нас рук и не понимая смысла задаваемых вопросов, молча смотрим друг другу в глаза.
Встреча после смерти
Между нами годы и лица. Взявшись за руки мы бредем под осенним дождем – я здесь, а ты там.
Философия
Крадучись как ветер невидимкою всю ночь скольжу по городу. Заглядываю в желтые души домов, полные мебели и жестов, раскручиваюсь как гимнаст на одной руке вокруг антенн… Трудно сказать, чего я ищу. Может быть истину, может быть себя, может быть свою девушку. И только когда из-за облаков выплывает молчаливая, грустно-неприступная луна, мне кажется, что я начинаю что-то понимать.
Первое свидание
Я провожу пальцами по щекам, которых еще нет. Я прикасаюсь губами к глазам, которых еще нет. Я замираю перед прыжком в бездну. Я, которого еще нет …
Открытие третьего глаза
Смычком по струне, босиком по лезвию бритвы. Среди хлопьев снега плыву … парю … умираю. А на том берегу ветка плачущей ивы. Нежно-зеленые листочки сквозь рой белых пушинок. Крупным планом как в раю.
Последняя любовь
Птенчик на ладони. С чем мне тебя сравнить? Спишь, уткнув носик под крылышко. Как будто нет этих теней, нет этих скрипов. Да, птенчик ангела, случайно попавший на нашу грешную землю. Я донесу тебя до границы времени и, когда ты вспорхнешь, моим ладоням останется воспоминание о твоем тепле.
XX век
“Итак вы по-прежнему утверждаете, что не солнце вращается вокруг Президента Земли, а Президент Земли вращается вокруг солнца?” . “Да, утверждаю.” . “У вас есть последнее желание?” . “Если можно, чистый лист бумаги.”
Когда тело сняли с электрического стула, на приколотом к стене листке медленно-медленно проступили слова –
Льдинки электродов,
Пальцев ветерок
И вдруг – весенний гром!
Учитель
“Я задам вам только два вопроса – о себе и о солнце ”
“Два? - брови медленно ползут вверх, - Что-то ты меня старика совсем запутал”
Арендатор
Тяжелый металлический разбег, толчок и с ураганным ревом за пределы атмосферы. Сжигая дыханием встречные метеорные потоки, проносимся мимо Марса, Сатурна и Урана к арендованному пастбищу на Плутоне. Пока изголодавшееся за неделю животное переламывает когтями и зубами глыбы плутониевой руды, я поправляю изгородь, выгребаю из пещеры радиоактивные отходы, взрываю динамитной шашкой следующую скалу. Вот с хлебом насущным покончено и мы, быстро набрав скорость (каждый взмах крыльев – парсек), выходим в открытый космос.
Теперь можно расслабиться. Инстинкт лучше всяких радаров и в пылевых туманностях и среди черных дыр. Голубовато блестит чешуя, чистый прохладный вакуум растворяет последние земные заботы, а вокруг – бесконечные звезды, звезды, звезды.
Фокус-мокус
Девушка задумчиво отводит локон за ушко. И несколькими мазками переносит на бумагу иву, пруд, дорогу, облака. Меня ей не видно, т.к. я подкрался сзади, и она допускает неточность. Облака у нее бегут. Открываю рот, чтобы поправить, и замираю – настоящие облака тоже побежали. Порывом ветра даже выбило опять непокорный локон. Уже не обращая на него внимания, девушка быстро осыпает свою иву зелеными точками и … настоящая ива вспыхивает зеленым весенним огнем! Резко обернувшись, она бросает мне кокетливый взгляд и исчезает.
Гелиограмма
За окном появляются первые звезды. На стенах – зеленоватые блики от экрана. Все уже давно разошлись. Тишина. И вдруг вспыхивает текст: “Третье тысячелетие начнется у вас в России с открытия многомерного пространства. И не закончится никогда. А пускать туда будут, чтоб не вытоптали галактик, только босиком.”
Идеологическая диверсия
Началось все с запаха фиалок. Ученые доказывали, что это самовнушение, полицейские разбрасывали гранаты со слезоточивым газом, а люди с испуганными лицами собирались на улицах. В самый критический момент, когда с неба посыпались рубиновые, алмазные, жемчужные, изумрудные бабочки, правительство решило ввести войска. Но было уже поздно. Из четвертого измерения улыбалась Туманность Андромеды.
Течет по венам сладкий яд,
Бежит по жилам всей моей вселенной,
А я бегу из сладостного плена.
Я не могу любить не умирая,
Не сгорая от огня твоей любви.
Мгновения забвения
Мне дарит сон о новой жизни
Без тебя. Любя, теряю я себя.
Дурман, туман твоя любовь,
Должна я попытаться вновь
Собраться с силами и разорвать
Объятий прочный и порочный круг.
От манящих меня рук
Уйти в холодно трезвую печаль,
Чтоб без тебя все заново начать.
Кино
Живем хреново, но есть утешение одно –
Наша Наташа улыбается всем нам,
Российским пацанам, в кино.
Невидимкою алмазным
Новый ангел среди звезд
Поджигает взором ясным
Дьяволу трусливый хвост.
Зазеркальные туннели
Успевают еле-еле
В преисподнюю с небес
Направлять лавины бесов.
Господи, жизнь миров,
Всех ищущих Тебя людей
Прими под Свой отцовский кров,
Чтоб не настиг их беззащитными злодей.
Дай им и покой, и дело,
И душе, и телу.
Просвети свободный ум
Значением восклицания “Еум!”
Синей плазмой расцветает
Вновь на кончике меча.
Ароматом тонким тает
О себе самом молча.
Звонкой сетью по Вселенной
Ловит радугу удачи,
Прошлого елейный плен
Жжет в лампадке сверхзадачи.
Солнце жизни, пробуди нас
Новым светом и теплом
Помоги еще один раз
Спеть Эюм Алим Неом.
Смелой музыкой наполнить
Многомерность светлых сфер
И пронзительно напомнить
Ни о чем тому, кто сер.
Мир загадок и удач,
Сине-зеленый всплеск,
Тропиночка с трудолюбивых дач
Скользит в прохладный лес.
Смерть улыбается в оконце
Как драная, слепая кошка.
Мяучет ласково: “Пусти!”
Я развожу руками: “Не могу, прости.”
Вышел я в тапочках
В утренний сад.
Желтая бабочка
Как листопад.
Весь мир пришел в движение.
Отбросив всякий страх
Земному притяжению
Я отказал в правах.
Бегут с сетями, с путами –
Лови его! Держи!
Я стал небесным путником,
Друзья мои – стрижи.
Шагну в слепящий свет,
Друзей там больше нет.
Там выстрелы в упор,
Там все наперекор.
Над бездной по живому нерву
Дойду до цели первый,
Ну а когда сгорю,
Благословлю судьбу свою.
Умирает день,
Ухожу я в тень.
В призрачном лесу
Сам себя несу.
Может меня нет?
Несет луну скелет?
Может быть во сне
Встретилась ты мне?
Что ж, я и в бреду
Путь домой найду.
Будь я хоть в аду,
Все равно дойду.
Умирать под утро –
Высшая награда,
Молодым и мудрым
Лучшего не надо.
Отвори оконце,
Ни к чему слеза,
Когда встанет солнце,
Я сомкну глаза.
Каждое мгновение
Моей жизни – бич.
Как ее любить?
Даже вдохновение –
В голову кирпич.
Как его забыть?
Но и ненавидеть
Мне не суждено.
Умер я давно,
Вам меня обидеть
Больше не дано.
Я с небом стал одно.
Позади навис
Неотступный свист.
Сатана прижал
К спине моей кинжал.
Влево, вправо шаг -
Скажешь только “Ах!”
Впереди обрыв
И паденье вниз,
Ну а тем, кто чист,
К вечности прорыв.
В белых облаках
Обитает страх.
В глубине морской
Снится нам покой.
Вниз в подземный мрак
Идет Иван-дурак.
Синяя улыбка,
Плачущая скрипка,
Колокольный звон,
Идет владыка Скорпион.
Кланяйтесь,
Пленяйтесь.
Смерти сладкий сон,
Дарит только он.
Умер Сэм.
Но не совсем –
Судорога еще душит
Полу-человечью тушку.
Лапка тянется коряво
Толи влево, толи вправо,
В глазках падальная муть,
На губах улыбки жуть;
“Хочешь жить как я красиво?
Помни, дьявол – это сила”.
Бутылка рому
Прогоняет дрему
И воспламеняет кровь
В жилах и на кончике меча –
Гордиев узел вновь
Рубит он с плеча.
В бегущий за кормой поток
Бросает вечности цветок,
Усталый солнечный закат
С ним хоть навсегда расстаться рад.
С тоской смотрит в небо,
Туда, где никогда он не был,
И на луну среди тиши
Вой волком рвется из глубин души.
Акула глазами сверкнула в пол-неба,
Гроза кулаком сверху по столу бьет,
Лиловая смерть вниз струится и в небыль
Уже обернулся весь мир и кровь нелюдей пьет.
Судьба обманула? Но вы ведь отвергли
Мой дар, Мой покров и отеческий кров.
Век грозный богов позабытых, их веры
Явился. И вы не воскреснете вновь.
Цыганка-наука слегка вам польстила,
Лавровый венок сполз слегка на глаза,
Для трупов священных готова могила -
Вот ваша судьба, проста как слеза.
Четок и плечист,
Гибок и глубок.
Голубок.
Глыба на пути дальше не пройти.
Спор наш прояснит только динамит.
Взрыв,
Землю взрыв,
Вознес под облака
Кубокилометры пыли и песка…
Яма на пути – снова не пройти.
Пропасти пасть, новая напасть.
Хочешь, уходи –
Я подожду дожди.
Нарисую солнце на флаге корабля,
Смело поплыву в море у руля.
Путь света – не конфета.
Путников проводив к вершинам гор,
Я созерцанию и трезвости наперекор
Вернулся к сладкой музыке стихов,
Поющих как сирены мне из глубины веков.
Из юности счастливых и несчастных волн
Выходит та, которой снова буду полн.
Восходит перед солнцем нежная звезда,
Которой буду верен я отныне навсегда.
Творец дает в проводники мне ангела любви
И жизни ритм опять звенит в крови.
Мгновения скользят вокруг в цветочном хороводе.
Венок на голове по кругу мысли водит.
А, может быть, я сам кружусь в каком-то танце,
Веря, что с мгновением певучим не расстанусь.
Молитесь день, молитесь ночь.
Гоните лень, усталость прочь.
И снизойдет к вам из-за облаков
Сиянье Аум, разобьет оковы кармы,
Наследие глухих веков.
Музыка веков – не для дураков.
Ухожу я в зазеркалье. Где царит пантера Кали,
Оставляя на потом разъясненье мантры Ом.
Ну а тем, кто меня предал, разъяснят судьбу их Веды.
На хрустящей тонкой льдинке
В гости к нам плывет блондинка.
Пустоглазенькая крошка.
Улыбаясь всем немножко.
Раз уж первое апреля и мне все равно не верят,
Как по морде кирпичом бью слепца в глаза лучом.
Тетива еще дрожит, кто-то там уже лежит.
Предо мной стоит дурак – от меня летит кулак.
Птичками резвятся облака,
Счастья беззаботные века,
Дух возносит нас в предвечный свет.
Где несчетна пыль смиренных лет.
Бом-бом-бом - со всех сторон,
Ангелы показывают трон.
Голос-Логос среди бытия-небытия
Разъясняет, что в Его стихах
Кое-что приплел, наверное, и я.
Луна высока, цель далека,
Но нужно идти, ношу нести.
Озеро, прости и отпусти.
Впереди целый день,
Усталость и тень,
Холодный родник…
В душу проник
Холодный поток.
Солнца цветок
Излучает восторг.
Знаю, дойду –
Беду отведу.
Новое Небо и Новая Земля
Разведчик
Тают звезды, река мягкими струями охлаждает ночные мозоли. Чтобы не прозевать первый луч, не откидываюсь на спину. Просто сижу и грызу травинку. Главное, что я успел. Верхом на драконе, но успел.
Перестройка
Бесконечный коридор. Блестящие, холодные ручки дверей. Внутренне собравшись, готовый ко всему, медленно открываю первую дверь и вздрагиваю. Посреди совершенно пустой комнаты стоит двухметровый хрустальный куб.
Так вот оно что…
Математика
Раздвинув параболы и гиперболы, протискиваюсь в следующее пространство. Вроде бы здесь теплее. И бьется, пульсирует что-то простое-простое. 0 = я + она.
Муки творчества
Интересно, какой диагноз по моей кардиограмме колебаний между физикой и лирикой поставят в Генетической Безопасности? Урановый мутант? Или кибер из Туманности Андромеды?
Интернациональный долг
Бросив по горсти синего песка, отходим в сторону. Дальше все сделают сириусяне. Так любил Землю … Вот уже и пирамидка с алой звездой.
Половинка
Случилось это, когда я уже совсем престал ждать. Подхожу утром с электробритвой к зеркалу, и … оттуда на меня смотрят изумленные глаза. Одновременно пугаемся. Придя в себя соображаю, что она тоже не ожидала, и … одновременно улыбаемся. Ага, значит, она понимает, кто я такой, и … одновременно смущаемся.
Жизнь после жизни
Солнце быстро приближается, растет, захватывает постепенно все поле зрения. Вот уже ничего кроме солнца. Толчок, и мы в нежно звенящем золотом тумане. Гулкие удары в груди, как перед первым поцелуем, освежающий огонь по позвоночнику. И вдруг из тумана медленно выплывает огромная зеленая рыбина.
Волшебные гастроли
“Ну что ж, если со своим роялем, я согласен. Поехали!” Улыбнувшись, фея взмахом руки очерчивает вокруг нас полупрозрачный эллипсоид и начинает играть гамму. На верхнем “до” мы переходим в параллельное пространство.
Последняя улыбка
На изумрудных стеблях блестит роса, где-то совсем рядом щебечут невидимые птицы, под ногами хлюпает черная как кровь дракона грязь. Почувствовав, что я начинаю выдыхаться, проводник с улыбкой оборачивается и поднимает лазер над головой: “ Держись, малыш! Они не пройдут! ”
Гадкий утенок
Появившись из кленовой точки на свет, я подождал, пока солнце расправит и высушит мои склеившиеся крылышки, перельет на них свою теплую желтизну, и вспорхнул. Мне кричали: “Ты же листок, ты должен падать со всеми вниз.” Но я не слышал и поднимался все выше и выше к облакам.
Зов земли
Теперь их узнают по походке. Нервной, напряженной или наоборот неестественно беззаботной. Будь совершенно точно известно, что шансов нет, никто бы вообще с дирижаблей не спускался. Но наука пока не объяснила явление, не вывела закон, и остается надежа, что авось меня пронесет. Почему меня? Да потому что я был вынужден. Условия, среда и т.д. И проносит. До поры, до времени. А потом в самый неожиданный момент – ах! –
и нет человека. Один ахнул пред входом в министерство, другой – на торжественном собрании в честь досрочного пуска, третий, простите за натурализм, - прямо в персональном туалете. И главное – никаких следов. Ни трещин наверху, ни, насколько могли пробурить, полостей внизу. Камни как камни, земля как земля.
Либерализация
Инспектор молча садится в кресло. Раз мы обещаем объяснить все эти штучки теоремой Гёделя, то он что, он даже за. Пробежав пальцами по клавишам, задаю первый вопрос: “Нужно ли гелионавту быть аскетом, как выражается наш шеф, тереть плоть мордой об асфальт?” Мгновение и на экране вспыхивает ответ солнца: “Плоть должна быть как джинсы, слегка потертой но без дырок” .Смотрю на инспектора. Он уже молча ставит свою подпись.
Свой
Слепленные из тумана юноши скрестили пики: “Если Царю Солнца принадлежат все, кто не принадлежит себе, то принадлежит ли Он Сам Себе?” Почесав затылок, я прищурился: “А если я принадлежу к тем, кто ни к чему не принадлежит, то действительно ли я к ним принадлежу?” Юноши улыбнулись и открыли врата.
Славянофил
От беты Близнецов приближается геометрическая прогрессия тараканов. Длина особи - метр восемьдесят. Деловой нюх – миллион километров. “Так ребята, - лейтенант вытащил из рюкзака пузырек. – Заряжай!” И обернувшись ко мне, пояснил: “Предпочитаю бабушкино средство. Настойку корня из трех на утренней росе ”.
Проект века
“То есть вы хотите, - академик судорожно вытер лоб платком, - вывернуть Землю наизнанку?” “Да, и растянуть ее вокруг Солнца по теперешней земной орбите. Нашу Землю Солнце освещает только наполовину, а новую Землю оно будет освещать всю целиком. Настанет вечный день и вечное лето для всех цветов”.
Предпоследняя любовь
Сквозь зеркало я ухожу в ландышевый мир. Ты скользишь мимо, убеждая саму себя, что я тебе всего лишь друг, и легким мановением ресниц приглашаешь меня внутрь ветра. Прозрачный невесомый полет, и вечность принимает нас в свои объятья: “Что вы хотите, дети?” Ты поднимаешь ресницы: “Любви!”. “Хорошо, через тысячу лет”. Ты обиженно топаешь на вечность ногой и дергаешь меня за рукав: “Проси!”. Движением руки стирая свою память, я шагаю в прохладный туман: “Вечность, пусть она встретит своего принца, а меня забери к себе. Одного”. “Хорошо, - улыбается вечность, скажи ей, что через год она будет счастлива. ” Возвращаюсь к вопрошающим глазам. Услышав ответ, ты недоверчиво хмуришься: “Опять обманет. Я хочу сейчас”. Вечность серебристо смеется, едва уловимо пробегает пальцами звуков по невидимым струнам наших душ и ветер надежды уносит нас обратно в мир родителей, учеников и бензиновых двигателей.
Коммунизм
“Тщательно исследовав причины, по которым подсудимый не может войти в Новое Общество, суд счел возможным применить, - голос приобрел металлический оттенок, - высшую меру самом наказания, переселение в колонию на Уране с последующим уходом в нирвану.”
НТР
Больше всего № 13131313666 печалило то, что, даже когда его списали, он не мог, нюхая ромашки, престать делать химический анализ.
Человеческий фактор
“Антигравитационную установку к запуску!” Молча смотрим друг другу в глаза. “Десять, девять, восемь, семь, шесть …- подбадривающе улыбаюсь - … два, один, ноль!” Мягкая вспышка в груди, неземной покой. Издалека доносится писк главного: “Ну как, ребята, что-нибудь есть?”
Начинаем медленно подниматься над поляной, над верхушками сосен. И вдруг осознаем, что, если принять этот мягкий свет … “Эй, что там такое? Вы начинаете падать!” Резкий толчок и тяжесть. Не чувствуя тормошащих нас рук и не понимая смысла задаваемых вопросов, молча смотрим друг другу в глаза.
Встреча после смерти
Между нами годы и лица. Взявшись за руки мы бредем под осенним дождем – я здесь, а ты там.
Философия
Крадучись как ветер невидимкою всю ночь скольжу по городу. Заглядываю в желтые души домов, полные мебели и жестов, раскручиваюсь как гимнаст на одной руке вокруг антенн… Трудно сказать, чего я ищу. Может быть истину, может быть себя, может быть свою девушку. И только когда из-за облаков выплывает молчаливая, грустно-неприступная луна, мне кажется, что я начинаю что-то понимать.
Первое свидание
Я провожу пальцами по щекам, которых еще нет. Я прикасаюсь губами к глазам, которых еще нет. Я замираю перед прыжком в бездну. Я, которого еще нет …
Открытие третьего глаза
Смычком по струне, босиком по лезвию бритвы. Среди хлопьев снега плыву … парю … умираю. А на том берегу ветка плачущей ивы. Нежно-зеленые листочки сквозь рой белых пушинок. Крупным планом как в раю.
Последняя любовь
Птенчик на ладони. С чем мне тебя сравнить? Спишь, уткнув носик под крылышко. Как будто нет этих теней, нет этих скрипов. Да, птенчик ангела, случайно попавший на нашу грешную землю. Я донесу тебя до границы времени и, когда ты вспорхнешь, моим ладоням останется воспоминание о твоем тепле.
XX век
“Итак вы по-прежнему утверждаете, что не солнце вращается вокруг Президента Земли, а Президент Земли вращается вокруг солнца?” . “Да, утверждаю.” . “У вас есть последнее желание?” . “Если можно, чистый лист бумаги.”
Когда тело сняли с электрического стула, на приколотом к стене листке медленно-медленно проступили слова –
Льдинки электродов,
Пальцев ветерок
И вдруг – весенний гром!
Учитель
“Я задам вам только два вопроса – о себе и о солнце ”
“Два? - брови медленно ползут вверх, - Что-то ты меня старика совсем запутал”
Арендатор
Тяжелый металлический разбег, толчок и с ураганным ревом за пределы атмосферы. Сжигая дыханием встречные метеорные потоки, проносимся мимо Марса, Сатурна и Урана к арендованному пастбищу на Плутоне. Пока изголодавшееся за неделю животное переламывает когтями и зубами глыбы плутониевой руды, я поправляю изгородь, выгребаю из пещеры радиоактивные отходы, взрываю динамитной шашкой следующую скалу. Вот с хлебом насущным покончено и мы, быстро набрав скорость (каждый взмах крыльев – парсек), выходим в открытый космос.
Теперь можно расслабиться. Инстинкт лучше всяких радаров и в пылевых туманностях и среди черных дыр. Голубовато блестит чешуя, чистый прохладный вакуум растворяет последние земные заботы, а вокруг – бесконечные звезды, звезды, звезды.
Фокус-мокус
Девушка задумчиво отводит локон за ушко. И несколькими мазками переносит на бумагу иву, пруд, дорогу, облака. Меня ей не видно, т.к. я подкрался сзади, и она допускает неточность. Облака у нее бегут. Открываю рот, чтобы поправить, и замираю – настоящие облака тоже побежали. Порывом ветра даже выбило опять непокорный локон. Уже не обращая на него внимания, девушка быстро осыпает свою иву зелеными точками и … настоящая ива вспыхивает зеленым весенним огнем! Резко обернувшись, она бросает мне кокетливый взгляд и исчезает.
Гелиограмма
За окном появляются первые звезды. На стенах – зеленоватые блики от экрана. Все уже давно разошлись. Тишина. И вдруг вспыхивает текст: “Третье тысячелетие начнется у вас в России с открытия многомерного пространства. И не закончится никогда. А пускать туда будут, чтоб не вытоптали галактик, только босиком.”
Идеологическая диверсия
Началось все с запаха фиалок. Ученые доказывали, что это самовнушение, полицейские разбрасывали гранаты со слезоточивым газом, а люди с испуганными лицами собирались на улицах. В самый критический момент, когда с неба посыпались рубиновые, алмазные, жемчужные, изумрудные бабочки, правительство решило ввести войска. Но было уже поздно. Из четвертого измерения улыбалась Туманность Андромеды.
Обсуждения О том, о сем...