Проблемы астрологии

По сути это напоминает ситуацию Древнего Рима времен начала нашей эры, когда на почве всеобщей растерянности пышным цветом расцветала любовь к "таинственному", и массы людей, от гетер до императоров, метались из храма в храм, надоедая различным "богам" одним и тем же вопросом: "Что с нами будет?"

В области печатных изданий это порождает прежде всего переводы многочисленных "решебников" ("делинеаций"), составление из них различных компендиумов, календарей (которые, как известно, "все врут") и газетных уток.

В области науки это предмет скорее социологии нравов или исторической психологии, чем собственно астрологии.

Но существует и другая возможность. Можно, опираясь на многочисленные достижения отечественного андерграунда (которые только еще начинают публиковаться и осваиваться), воспользоваться ситуацией "нового старта", то есть отсутствием ограничивающих, ставших привычными форм существования, и задать совершенно иной, качественно более фундаментальный уровень для древней дисциплины, сочетающей в себе науку, искусство, философию и жизненную мудрость.

В этом русле и лежит предлагаемая разработка. Здесь тоже есть своя традиция, но несколько иного рода. Мы имеем в виду работы замечательного мыслителя, астролога и поэта (список областей, в которых блестяще проявился этот наследник ренессансного многообразия, можно, как известно, продолжать) - Д.Радьяра. Европеец по происхождению, Дейн Радьяр был поистине гражданином мира по образу жизни, и провозвестником новой обще-планетарной культуры и планетарного сознания по призванию (см. /13/).

Свою работу в области астрологии Д.Радьяр начал с синтеза ряда серьезных научно-философских идей своего времени. Он опирался, в частности, на юнгианскую психологию и на системно-структурные разработки, осуществлявшиеся в русле так называемого "холизма".

Именно традицию движения вровень с новейшими научными идеями времени хотелось бы продолжить в развивающейся российской астрологии.

Принято считать, что язык астрологии (наряду с языком восточной и западной алхимии, отчасти каббалы и т.п.) создавался в древних традициях в контексте так называемого "духовного развития" человека - специфических и очень сложных пневмо-психо-физиолого-технических практик (ср. К.Г.Юнг /18/, Торчинов /17/).

Попытки применения этого сугубо эзотерического языка для "обслуживания" обыденной жизни, то есть выход его "на площадь", происходили в контексте грандиозных культурно-исторических (можно даже сказать - цивилизационных) катаклизмов. В нашем контексте существенно, что в такие исторические эпохи распадался цех "знающих", "мастеров", то есть профессионалов. Профанация - в точном смысле слова, то есть превращение священного, эзотерического знания в экзотерические "фокусы", неизбежно оказывалась профанацией и в более обыденном смысле - то есть потерей смысла и целостности профессиональной деятельности.

Восстанавливая (или создавая заново, как произошло с создателями итальянской оперы, думавшими, что они возрождают греческую трагедию) астрологическую практику на современном уровне, мы должны - пользуясь доступными нам средствами - восстановить профессиональную целостность и осмысленность деятельности.

Своей многосоставностью астрология подобна ряду современных дисциплин, многообразие которых не сводится только к различию включенных в их состав предметов, но объемлет более существенное - многообразие форм деятельности, а также форм организации обслуживающих эти деятельности знаний. Таковы современные системные разработки, крупные технические и культурные проекты и тому подобные начинания.

Как правило, такие сложные образования включают в себя ряд знаний из различных фундаментальных наук, многочисленные и сложно организованные инженерно-технические разработки, применение различных "искусств" (от дизайна до психологического консультирования) и системно-обоснованные способы организации всего этого в единое целое. Последнее - системные способы организации - является предметом специальной дисциплины - методологии

Методология - это практика и рефлексия сложных системно организованных деятельностей. Она включает в себя (наряду со многим другим, см. /19/) блок системно-структурных представлений и блок семиотической организации деятельности.

Названные два блока методологии и являются предметом двух предлагаемых сообщений. Первое - данный очерк - посвящено семиотическим проблемам астрологии. Во втором автор предпринимает попытку построения двенадцатиместной категориальной системы, которая может быть положена в основу многих "внутренних языков интерпретации" (об этом понятии см. далее), формирующих семантическую составляющую астрологического языка.

В основе предлагаемого сообщения лежат разработки автора в области семиотики - науки о коммуникации посредством знаков и символов. Автор придерживается не структуралистского, а более обобщенного подхода, заложенного основателем семиотики Ч.Моррисом (см. /20/); этот подход разработан автором в рамках методологической школы Г.П.Щедровицкого (см. /19), а также в русле традиции замечательного русского историка и психолога, исследователя антропогенеза, Б.Ф.Поршнева (/12/).

Работа по трансформации моррисовской семиотики осуществлялась автором в начале 1970-х годов, была доложена на ряде научных конференций (см./5/, /6/) и более полно опубликована в /7/. Позже автор применил и развил эти представления в различных областях гуманитарных исследований - инженерной психологии (см./8/), музыкознании (см./3/, /4/, /4а/), психотерапии (см./9/, /10/, /11/).

Работа автора в области астрологии началась в середине 70-х годов, когда он организовал кружок по изучению астрологии на основе книги Д.Радьяра "Астрология личности" (из этого кружка вышел М.Б.Левин, позже с ним был связан А.Д.Левицкий). В начале восьмидесятых годов автор закончил перевод вышеназванной фундаментальной работы Д.Радьяра на русский язык (в кружке пользовались болгарским переводом), позже перевел ряд книг Радьяра и другой астрологической литературы (см. /1/, /13/-/16/ и др.). Все эти переводы, которые в советское время подпольно распространялись в ксерокопиях, сейчас изданы - частично при участии, частично без ведома переводчика.

1.

Принято различать три "измерения" процесса семиозиса, то есть коммуникации посредством знаков и символов: синтактику, семантику и прагматику.

Синтактика - это структурные отношения внутри самих "знаконосителей" (знаковой формы), семантика - отношения знака к обозначаемому, прагматика - контекстная ситуация коммуникации и отношения, в которые процесс семиозиса ставит его участников.

Рассмотрение семиотических проблем астрологии мы начнем с синтактики. Это область "формальных" отношений астрологических символов: правила их соединения в значимые выражения, критерии допустимости и недопустимости, значимости и незначимости сложных астрологических "формул".

К ведению синтактики принадлежит такой, например, вопрос: тождественно ли выражение "планета - в данном астрологическом знаке - в данном доме" выражению "планета - в данном доме - в данном астрологическом знаке"? Иными словами, каковы в астрологическом языке правила образования сложных выражений?

Следует подчеркнуть, что это не вопрос интерпретации; об интерпретации речь пойдет в разделе о семантике. Это вопрос чисто "формальной" организации системы языка, подобно тому как "дверь" остается существительным, к чему бы ни надеялся приложить ее Митрофанушка, или подобно правилам перестановки в алгебре, где, например, слагаемые и сомножители могут переставляться без изменения суммы или произведения, а показатель степени и основание степени местами меняться не могут.

Разные астрологические школы (и даже разные индивидуальные астрологи) по разному могут ответить на предложенный вопрос, то есть система языка у них организована по разному. Но каждому астрологу полезно было бы провести синтаксическую рефлексию своего языка, чтобы точно знать, какие выражения в нем возможны, а какие нет; какие выражения тождественны, а где следует искать различий.

Вот простой пример небрежности в отношении синтактики. Увлекшись нахождением аспектов между куспидами домов, астролог (такое, конечно, может произойти только с начинающим) может попытаться рассмотреть как значимый аспект оппозицию между противоположными домами. Между тем, в отличие от других аспектов, это - формальная тавтология, противоположные дома создают оппозицию "по определению".

Рассмотрим первый пример - планета в доме и астрологическом знаке - более подробно. Он подразумевает еще более фундаментальный вопрос: являются ли выражения "планета в доме" и "планета в астрологическом знаке" простыми, или это сложные, синтетические выражения (как слово состоит из букв, но буквы, входящие в слово, сами уже не являются единицами языка, будучи элементами в системно-структурном, а не астрологическом смысле слова).

Иными словами: должны ли мы (когда перейдем в семантику) искать "астрологические значения" отдельно для планет, домов и астрологических знаков, а потом "перемножать" их, или выражение "планета в астрологическом знаке" является минимальной, неразложимой далее единицей.

Синтаксическую суть вопроса может помочь понять анекдот про мальчика, который спросил отца: "Папа, я уже знаю, что значит "анти", но скажи мне, пожалуйста, что такое "лопа"?".

В популярной астрологии колебания такого рода заметнее всего по поводу выражения "Солнце в астрологическом знаке". Часто, например, "значения" астрологических знаков усматриваются из различных вариантов психологической типологии "по Солнцу", а потом эти "значения" пытаются перенести на "влияние" того или иного астрологического знака на "проявления" других планет.

Серьезная астрология должна постоянно осуществлять семиотическую, в том числе синтаксическую рефлексию, то есть каждая астрологическая школа должна иметь четкие правила построения и преобразования своих "знаковых выражений". Это не нанесет вреда реальной астрологической интуиции, но поможет избежать той путаницы, которая часто служит средой для псевдо-поэтических псевдо-символов, наводняющих популярную литературу.

В частности, необходимо различать "первичные" и "вторичные" выражения. Примером "вторичных" (или аналитических) выражений могут служить так называемые "арабские части", которые не вносят какой-либо дополнительной информации в карту, являясь лишь специфическим "способом представления" (или комбинирования) и без того уже известных факторов.

В этих терминах можно поставить вопрос, является ли все то же выражение "планета в астрологическом знаке" аналитическим по отношению к положению планеты по градусу зодиака (то есть, тождественно ли выражение "сорок пять градусов от начальной точки" выражению "пятнадцать градусов Тельца"). Нетрудно видеть, что это - переформулирование вопроса, который традиционно звучал бы как вопрос об "астрологической сущности знаков зодиака"; но такое переформулирование дает совершенно новые ключи к поиску ответов.

Читатель может заметить, что, предлагая ряд вопросов, автор не спешит давать на них ответы. Дело в том, что на них и не может быть ответов, пригодных для "астрологии вообще". Различные астрологические системы очень по-разному организуют синтактику (так же как и остальные "измерения") своего астрологического языка. Однако общий уровень нашей астрологии, как и эффективность каждой частной системы, очень повысились бы, если бы каждый обладатель "собственной системы" осуществил такого рода рефлексию. С одной стороны, это позволило бы избежать многих благоглупостей, с другой - явилось бы эвристическим средством, которое - по соображения формальной строгости и точности - потребовало бы ответа на ряд непростых и существенных вопросов.

К этим формальным положениям синтактики астрологического языка автор хотел бы добавить собственную гипотезу о природе его синтаксиса. Мне кажется, что астрологический язык удовлетворяет принципу "полиморфии", который я ранее описал на материале музыкального языка.

В словесном языке, не удовлетворяющем принципу полиморфии, элементы - буквы на письме и фонемы в устной речи - как правило жестко принадлежат одной и только одной единице - слову, во всяком случае на нижних (до-поэтических) его уровнях. Чтобы получить "поручика Киже" пришлось удвоить "ки"; или наоборот: удвоив "ки", пришлось столкнуться с проблемами новообразовавшегося "бумажного человека" (появился человек - появились проблемы, хотя бы даже "человека" в собственном смысле и не было).

В отличие от этого в музыкальном языке каждый элемент входит в ряд единиц и каждая единица нижнего уровня - в ряд единиц более высокого, по всей иерархической структуре: звук или нота входит в ряд "пересекающихся" интонаций, интонации могут входить в пересекающиеся мотивы или фразы и т.п. "Полиморфическая насыщенность" может даже служить специфическим средством выразительности, признаком определенных стилей и жанров и т.п.

Аналогичная ситуация может быть справедливой для астрологического языка. Рассматривая, например, характеристики определенной планеты в данной карте, можно задаваться вопросом, в каком доме и в каком астрологическом знаке она находится. Рассматривая определенный дом, можно задаваться вопросом, какой знак находится на куспиде этого дома, какие планеты в нем находятся и пр.

При этом один и тот же "первичный материал" порождает различные "вторичные" или аналитические выражения. С этой точки зрения выражения "планета находится в таком-то астрологическом знаке" и "в данном знаке находится такая-то планета" как вторичные синтаксические формулы не тождественны.

Это может проявиться не только по отношению к семантике (астрологической интерпретации), но и в рамках самого синтаксиса - в образовании более иерархически-сложных синтаксических конструкций. По отношению к первому выражению имеет смысл дополнение его вопросом об аспектах данной планеты и пр., что в итоге приводит к сложно-организованному синтаксическому выражению типа "все по поводу данной планеты в данной карте". Аналогичное (но совсем иное) выражение - "все по поводу данного астрологического знака в данной карте", и т.п.

Можно предложить, как пример специфически-синтаксической задачки, вопрос: является ли наличие в данном астрологическом знаке другой планеты (не составляющей с данной значимого - в рамках данной системы - аспекта), "характеристикой" этой планеты, иными словами: является ли синтаксически (то есть формально) осмысленным синтетическое выражение: "планета находится в данном астрологическом знаке, в котором, кроме нее, находится также и такая-то планета".

Система астрологического языка, имеющая четкие формальные ответы на подобные вопросы, может считаться достаточно глубоко проработанной с точки зрения синтактики.

2.

С точки зрения семантики можно сказать, что синтаксические выражения астрологического языка что-то "значат". Семантику как таковую не интересует "природа" этого "значения": будет ли положена в основу идея о "влиянии" планет, или юнговская идея синхронизма, в семантике рассматривается только сама связь обозначающего - во всей его синтаксической сложности - и обозначаемого.

Для астрологии может быть существенным моррисовское различение денотата и десигната. Знак (в семиотическом, а не астрологическом смысле слова) не обязан обозначать конкретный объект - денотат; он может соответствовать обобщенному десигнату. Говоря "яблоко", я могу иметь в виду конкретное яблоко, которое лежит у меня на столе, но могу подразумевать и "яблоко вообще". Это до некоторой степени соответствует различию "синтагматики" и "парадигматики".

Из современных семантических исследований хорошо известно, что "значение" знака в парадигматическом и в синтаксическом контексте в принципе различно.

Как правило, хороший астролог чувствует, что единицы синтаксических конструкций (планеты, дома и пр.) в данной карте "значат" нечто иное, чем можно описать в их "значениях вообще". Парадигматические ряды (представленные, например, в учебниках астрологии) необходимы для грамотной интерпретации астрологической карты, но совершенно недостаточны.

Однако на долю такого рода "дефициентности" парадигматики в астрологии (как и в ряде других недооформившихся системных деятельностей) списывают слишком многое, что позволяет не уделять достаточного внимания построению парадигматических рядов. Это составляет одну из самых слабых сторон современной астрологии.

Замечательным исключением здесь, как и во многих других отношениях, является фундаментальная работа Д.Радьяра "Астрология личности", в которой не только строятся сами парадигматические ряды, но и обсуждается методология их построения.

Семантическая структура языка определяет тот круг содержаний, которые могут быть этим языком выражены.

Это "совокупное содержание" само имеет три "измерения". Во-первых, это природа "области интерпретации" в целом. Будь то астрология личности, политическая астрология, или астрология событий - каждый раз вся система символов имеет свою, особую и отличную от другой область интерпретации - личность (человек), государство (страна), событие.

В этом измерении область интерпретации задается "в целом", но при этом должна учитываться та расчлененность, которая понадобится для конкретной интерпретации конкретных астрологических выражений.

Последнее составляет второе "измерение" семантики: природа различий, которые могут быть интерпретированы астрологическим образом. В астрологии личности, например, это может быть типология личностей, различные аспекты бытия личности (проще - быта человека), и пр.

Третье измерение - часто менее всего учитываемое, и используемое наиболее неконтролируемым (причем не всегда речь идет об интуиции, чаще - о небрежности) образом. Это - согласование первой и второй областей.

Вот пример, который поможет понять специфическую (и, может быть, центральную для астрологии) проблематику этого "измерения". В сфере астрологии личности часто идет речь о личностной типологии. Положение планет в астрологических знаках "прочитывается" как указание на типологические особенности различных "сторон" или "аспектов" личности: общей типологии (Солнце), мышления (Меркурий), эмоциональности (Венера) и пр.

Между тем, совершенно не очевидно (и с точки зрения современной психологии сомнительно), что аспекты или стороны личности могут типологизироваться таким образом, независимо друг от друга. Современная концепция "высших психических функций" предполагает, что последние являются сложным сплавом врожденных задатков и воспитания, в котором сложным образом взаимодействуют (то есть воздействуют друг на друга) как сами эти задатки, так и особенности - случайные или закономерно детерминированные определенным типом культуры - воспитательного процесса.

Если предполагать, что астрологические "показатели" следует интерпретировать как типологию именно личностных проявлений, то синтаксическая структура, соответствующая такому проявлению, должна быть очень сложной, включающей тонкое описание динамики развития личности. Более того, такое описание в принципе не может быть однозначным; как показал еще Радьяр (14), астрологические показатели определяют лишь критические точки развития, но не предрекают результат выбора, перед которым в каждой такой точке оказывается индивид (об этом далее мы поговорим подробнее). Можно, например, представить себе динамику развитию мышления по возрастным периодам, составить соответствующие астрологические карты, найти "точки кризисов" в развитии, описать возможные "развилки" этого процесса, и т.д.

С другой стороны, если предположить, что областью интерпретации являются "задатки", то (не говоря уже о достаточной неопределенности самого этого понятия) очевидно, что в своем "чистом" виде "задатки" не проявляются ни в поведении, ни в характеристиках личности. Они остаются в неспецифической, доличностной действительности.

(Отметим, что здесь мы выходим в область той самой "алхимии личностного развития", которую упоминали в начале работы, - но в современном варианте, когда "личностное развитие" предполагается присущим если не всем, то по крайней мере многим людям, а не только избранным посвященным).

Таким образом, с точки зрения серьезного подхода к семантической проблематике очевидно, что большая часть содержания популярной астрологии - столь любимые публикой типологии - не ошибочна (ошибочным может быть только то, что могло бы быть - в ином варианте - верным), но просто - бессмысленна.

Отметим еще раз: семантическая бессмысленность (отсутствие реальной области интерпретации) нисколько не снижает "рыночную стоимость" соответствующих представлений как повода для развлечений, игр (иногда довольно серьезных, способных определять судьбы людей - об этом в третьей части) и пр. Однако это уже предмет не собственно астрологии, а социологии культуры: способность больших групп людей осуществлять богатую жизнь вокруг фантомов.

Астрологический язык обладает удивительной (по-видимому, заложенной его истинно великими основателями) особенностью: свойственную природе семантики трехмерность интерпретации он отображает в своем синтаксическом устройстве. Это как бы "кристалл в кристалле", троичность в троичности.

(Овладение третьим измерением, соответствующим прагматике, дает возможность астрологу быть магом, то есть "делать"; в современном варианте этому могла бы соответствовать астро-психотехника, если она получит достаточное развитие).

Это отображение имеет два уровня. Один из них - элементный - три типа независимых переменных: астрологические знаки, планеты и дома. На нем мы не будем здесь останавливаться, поскольку это предмет специального, более глубокого (и непременно опирающегося на понимание эзотерических корней астрологического символизма) рассмотрения.

Более высокий уровень составляет непосредственный предмет семиотической рефлексии астрологического языка. Три измерения представлены здесь следующим образом. (1) основные независимые переменные - астрологические знаки, планеты, астрологические дома; (2) фундаментальные способы их сочетания - "планета в астрологическом знаке", "планета в астрологическом доме", "куспид дома в астрологическом знаке"; (3) "язык внутренней интерпретации", позволяющий устанавливать категориальные соответствия между астрологическими формулами и областями интерпретации. К последнему, в частности, относятся такие представления, как динамические (или нумерологические) характеристики аспектов (не в смысле "злотворный-благотворный", а в смысле качественного их различия, как бы оно ни описывалось конкретно в той или иной школе).

Специфическую функцию "языка внутренней интерпретации" автор выявил впервые, анализируя систему языков теоретического музыковедения (см./2/). В области сложных искусственных языковых систем это - аналог того, что в естественном языке было подмечено и выражено известной фразой Щербы "Глокая куздра штеко будланула бокра и кулдычет бокренка": в этой фразе нет ни одного конкретного десигната, однако в своих грамматических формах она содержит много информации о возможных отношениях между объектами в некоей области интерпретации.

3.

Прагматика - последняя по порядку, но не по значимости область нашего рассмотрения. С точки зрения теоретической семиотики прагматика - важнейшее и определяющее измерение семиозиса (см. Поршнев /12/).

Мы обозначим здесь лишь две основные темы прагматической рефлексии астрологического языка, оставив их подробное рассмотрение до специального сообщения.

Первая тема - отношение между астрологом и его клиентом. Было бы чрезвычайно наивным и опасным предполагать, что астролог "просто" рассказывает клиенту то, что "усматривает" в его (или какой-то иной, предложенной к рассмотрению) карте. С семиотической точки зрения это ошибочно в двух смыслах.

Во-первых, то, что "усмотрит" астролог зависит - осознанно или неосознанно - от обстоятельств общения его с клиентом: интересов каждого из них, их состояния, их отношений; от момента их встречи, и т.д. и т.п. Современные психотехнические подходы считают профессионально обязательным не только осознавать и учитывать такого рода зависимость, но и делать ее предметом специальной работы; в этом, собственно, состоит одно из центральных отличий современной, прагматически ориентированной психотерапии от классического психоанализа с его преимущественно семантической ориентированностью.

Астрологии хорошо было бы перенять этот опыт. Только так она имеет шанс стать действительно полноценной профессиональной деятельностью в современном гуманизирующемся мире.

Во-вторых, целостная задача астролога состоит не в "сообщении" клиенту той или иной информации; астролог так или иначе неизбежно воздействует на клиента. И он должен принимать на себя ответственность за это воздействие.

В общем виде эту ответственность можно было бы выразить следующей формулой: профессиональная обязанность консультирующего астролога состоит в том, чтобы увеличить область свободы клиента. Технически это выражается в увеличении возможностей выбора для клиента, а также - по возможности - усилении его способности делать выбор.

Вторая тема - имеющая несколько "мистический" привкус - это вопрос о том, кто (или "Кто", или "что"?) является адресантом "текста", принимаемого астрологом в виде астрологической карты. Какова фундаментальная природа той коммуникации, участником которой он становится, работая с картой.

И здесь можно сказать, что различные астрологические школы по-разному отвечают на этот вопрос. И, как и во всех прочих "измерениях", добавить, что уважающая себя астрологическая школа должна иметь на этот вопрос тот или иной ответ (или, по крайней мере, интенцию ответа) и формировать адекватное (должное) отношение к Адресанту.