Леви

Однако он был изгнан из семинарии за еретические суждения и так и не стал священником. Конфликт ортодоксального католического образования и неувядающего восхищения магией пронизывает все его книги, но, несмотря на отчаянные попытки примирить эти противоречащие друг другу направления, Леви так никогда и не преуспел в этом по-настоящему.

Исключение из семинарии говорит о том, что Леви занялся оккультизмом в довольно раннем возрасте. Как маг, он, несомненно, следовал собственным наставлениям - знать, рисковать и желать, но, к счастью, он не все сохранил в тайне. В 1855 -1856 гг. он опубликовал два тома своей самой блестящей книги “Магические доктрина и ритуал”. Неистово романтичная, туманная и многословная, зачастую трудночитаемая, а местами попросту абсурдная, книга написана с жаром и фантазией, захватывающей читателя, а так же с такой глубиной проникновения в теорию и практику магии, что ее интересно читать и в наши дни. Его более поздние книги, включая “Историю магии” (1860) и “Ключ к тайнам” (1861), менее интересны, он сам перевел их на английский, когда был реинкарнирован в лице Алистера Кроули.

Леви немного заработал на своих книгах. Он еле сводил концы с концами, давая уроки по оккультизму жаждущим ученикам, - впечатляющая личность, с большой окладистой бородой, довольно грязными привычками и людоедским аппетитом. В 1860 году он примирился с католицизмом и умер, утешенный последними церковными обрядами.

Ученый английский оккультист А. Е. Уейт, не являвший собой реинкарнации Леви, но тем не менее преуспевший в переводе “Доктрины и ритуала”, писал, что Леви были раскрыты тайны оккультного общества, в которое он был принят, после чего он был изгнан оттуда за их разглашение. Уейт не указывает, что это было общество, возглавляемое Бульвером-Литтоном, но очевидно, что Леви входил в него в начале 1850-х годов. Его всегда больше интересовала теория, нежели практика, и единственной известной магической акцией, которую он осуществил, считается акт некромантии, выполненный на очень высоком уровне, - вызов духа языческого философа и мага Аиолдония Тиааского. Это произошло в 1854 году в Лондоне.

Сам Леви дал удивительно простое и доступное, по сравнению с его обычным высокопарным рапсодическим стилем, описание этой церемонии. Его уговорила это сделать таинственная женщина в черном, заявившая, что она является подругой “сэра Б... Л...”. В течение двадцати одного дня он готовился - постился и вел воздержанный образ жизни. (3 и 7 являются мощными магическими числами.) Церемония осуществлялась Леви без свидетелей, в помещении с четырьмя вогнутыми зеркалами и алтарем, покоившимся свежесодранной шкуре белого ягненка. На белой мраморной поверхности стола была изображена пентаграмма, а сам алтарь был обведен магическим кругом - цепочкой из намагниченнога железа, - служившим барьером против злых сил. На алтаре стояла маленькая медная жаровня, на которой тлела древесина ольхи и лавра. И еще одна жаровня стояла рядом на треножнике. Леви был облачан в белую мантию - преобладание белого цвета должно было указать на чистоту его намерении и вызвать благотворные влияния, - а на голове его покоился венец из листьев вербены, переплетенных золотой цепочкой. Традиционно считалось, что вербена обладает способностью отгонять демонов. В руке он держал новый меч,

Леви зажег огонь на обеих жаровнях, чтобы дух мог использовать дым для создания видимого тела, и начал распевать длинные таинственные песнопения, вызывая духа из мира теней. “Хором демоны славят Господа; они утрачивают свою злобу и ярость... Кербер открывает свою тройную пасть, и огонь воссылает свою хвалу Богу тремя языками пламени... душа нисходит на могилы и зажигаются магические лампады...” Сначала Леви пел это тихо, но по мере исполнения сила звука все нарастала и нарастала. Дым поднимался и окутывал алтарь. Потом земля будто заколебалась у Леви под ногами, и сердце его учащенно забилось. Он подбросил ветвей в огонь, пламя взметнулось вверх, и перед алтарем возникла фигура человека, которая вскоре растаяла и исчезла.

Леви повторил песнопение с самого начала. В зеркале за алтарем что-то засветилось, и он увидел, что к нему снова приближается эта фигура. Леви закрыл глаза и трижды произнес заклинание, веля духу явиться. “Когда я снова посмотрел перед собой, то увидел человека, с ног до головы облаченного во что-то вроде савана, скорее, серого, чем белого цвета; он был худым и печальным, без бороды”.

Леви испугался. Неестественный холод охватил его, а когда он попытался заговорить, то почувствовал, что с трудом произносит слова. Для защиты он положил одну руку на пентаграмму, а другой направил острие меча на видение, внутренне приказывая ему подчиниться. Фигура начала расплываться и исчезла. Он приказал ей вернуться. Что-то прикоснулось к руке, в которой Леви сжимал меч, и она занемела до локтя. Он опустил меч. Тут же перед ним снова возникла фигура, но маг почувствовал страшную слабость и, судя по всему, потерял сознание.

В течение нескольких последующих дней рука продолжала болеть, медленно восстанавливая чувствительность. Фигура ничего не произнесла, но на те два вопроса, которые Леви намеревался ей задать, он как бы получил внутренние ответы. Ответы эти были - “смерть” и “мертвый”. Он не поверил, что увиденная им фигура была духом Аполлония, я говорил, что состояние, в котором готовилась и проходила церемония, очень напоминало состояние “опьяненного воображения”, что могло повлечь за собой галлюцинации, но в то же время Леви был убежден, что видел и прикасался к чему-то реальному. “Я не объясняю физические законы, по которым я видел и осязал; я утверждаю лишь - то, что я видел и к чему прикасался, я видел отчетливо и ясно, вне всяких фантазий, и этого достаточно, чтобы подтвердить истинную действенность магических церемоний... Советую быть крайне осторожными тем, кто намеревается посвятить себя подобным занятиям: они вызывают крайнее измождение, а зачастую впечатление оказывается настолько сильным, что может закончиться болезнью”.