Нужна ли современному человеку, активно участвующему в социальной жизни, аскеза? Да, отвечает Николай Александрович Бердяев, современный человек нуждается в аскезе как особом методе защиты личной свободы и сохранения человеческого достоинства.
Аскеза способствует укреплению силы воли, а волевой тренинг ведет к повышению духовной энергии, дающей человеку не только власть над материальным миром и возможность сопротивляться стремлению собственной плоти к безмерному насыщению, но также способность к сопротивлению потребительской и гедонистической направленности общества. Современное общество с помощью информационных технологий манипулирует желаниями человека, превращая их в коммерческую силу, которая управляет и их ростом, и способами реализации. Аскетический образ жизни ведет человека к духовной независимости от власти мира, выражает «духовную крепость личности в противостоянии соблазнам мира, личность порабощающим» [Бердяев Н.А. О рабстве и свободе человека // Царство Духа и царство Кесаря. М., 1995. С. 134].
Понимание смысла и предназначения аскезы у русского мыслителя иное, отличное от традиционных форм: стоицизма, гностицизма и неоплатонизма в философии, буддизма и христианства в религии. Н. Бердяев подчас с беспощадностью критикует метафизический и религиозный принцип аскетизма, называя его «ложным аскетизмом», основная ложь которого есть утверждение аскезы как цели и высшей добродетели или истинной святости. В своей оценке роли аскезы Н. Бердяев продолжает мысль В. Соловьева: «Долгое время думали, а многие опять начинают думать, что высшая добродетель, или святость, состоит в аскетизме, в «умерщвлении плоти», в подавлении естественных влечений и привязанностей, в воздержании и бесстрастии. Мы видели, что в этом идеале, несомненно, есть истина, т.к. ясно, что высшая, или духовная сторона в человеке должна преобладать над низшею, или материальною, и усилия воли в этом направлении как акты духовного самосохранения, суть первое условие всякой нравственности, - нельзя, однако, первое условие превращать в последнюю мысль. Человек должен укреплять дух и подчинять ему плоть не потому, чтобы в этом была цель его жизни, а потому, что, только освободившись от рабства слепым и злым материальным влечениям, может человек служить как следует правде и добру и достигнуть своего положительного совершенства» [В.С. Соловьев. Оправдание добра. М., 1996. С. 100]. Истинный или нравственный аскетизм освобождает дух из плена плотских страстей с целью служения нравственным идеалам, напр., любви и состраданию. Осуществление духа в материи или одухотворение плоти есть, согласно В. Соловьеву, высшая и окончательная цель исторического развития, в достижении которой аскетический принцип играет немаловажную роль.
Как уже упоминалось, подход В. Соловьева и Н. Бердяева к рассмотрению смысла аскезы противоположен традиционному. Аскетизм есть специфическое решение вопроса о взаимоотношении материального и идеального, телесного и духовного: фактически жизнь аскета связана с борьбой против материи и плоти как источника зла и греха. «Аскеза, как жизневраждебное и мировраждебное понимание христианства, как постоянное сознание греховности человека и его бессилия, есть срыв и соблазн в духовном пути, измена Духу, в ней есть что-то салическое и мазохическое» - такой приговор выносит Н.А. Бердяев христианской аскезе [Н.А. Бердяев. Дух и реальность // Бердяев Н.А. Философия свободного духа. М., 1994. С. 405]. Предельный аскетический путь есть путь ухода из мира, поскольку привязанность к последнему лишь усиливает страдания человека.
Н. Бердяев рассматривает отдельно вопрос об отношении аскетического принципа к страданию, его подход выражен следующими словами: «Страдание есть глубочайшая сущность бытия, основной закон всякой жизни. Все живущее болеет и страдает... Я могу знать, что жизнь есть страдание, и вместе с тем принять жизнь, принять страдание жизни, понять смысл страдания. И это
40
делает только христианство» [Бердяев Н.А. О назначении человека. М., 1993. С. 100]. Значение буддизма связано с открытием страдания как сущности бытия, но позиция убегания от мира как источника зла неприемлема для русского мыслителя. Это даже и невозможно осуществить, т.к. страдание «следует за нами по пятам», особенно за самыми счастливыми из нас. Есть иллюзия, самообман в том, что можно избежать страданий.
Следует различать два вида страданий: темное - страдание к смерти, и светлое - страдание к жизни, преодоление которого возрождает в человеке огромные силы к новой жизни. Аскетическая практика на деле есть самоистязание, причинение вреда себе и другим. Аскетизм в забвении боли есть очень опасная вещь; она связана с «иссушением души, окостенением сердца», с гордыней и безжалостностью к ближнему. Чувствительность к боли другого и проявление жалости ко всему живому есть наиболее гуманное в человеке. Надо принять страдание как крест и мужественно преодолевать его — в этом позиция русского философа.
Самым напряженным местом в деле аскезы является вопрос пола: к нему в истории был проявлен особый «террор», что не могло не отразиться на женщинах, в отношении которых у монахов существовал просто панический страх. Искушение в половой сфере может быть сильным и опасным, порождающим тяжкие грехи, поэтому аскетическая практика связана с подавлением страстей и борьбой против греховных помыслов. Н. Бердяев вслед за В. Соловьевым критикует негативное отношение к полу со стороны представителей философии и религии.
Правда аскетизма заключается в освобождении духа от плоти и сохранении его достоинства от посягательств плотских сил: «Прельщение эротическое есть наиболее распространенное прельщение, и рабство у пола есть один из самых глубоких источников рабства человека» [Бердяев Н.А. О рабстве и свободе человека. С. 134]. Рабство может носить грубые формы, а может принимать формы утонченного прельщения. Нравственное первичное чувство стыда, пишет В. Соловьев, подчеркивает факт превосходства человеческой природы над животной, отсутствие же у человека половой стыдливости опускает его до уровня животного. Зло ложного аскетизма состоит в подавлении и искоренении физических страстей, и в этой практике аскетизм таит большие опасности для духовной жизни, т.к. он в действительности не освобождает духовные силы, а, напротив, порабощает и сковывает их.
Русские мыслители выдвигают принцип одухотворения и просветления пола, подъема эротических сил в сферу духа, использования страстных сил в качестве материала для созидания высших ценностей. Они на смену подавлению и вытеснению греховных желаний предлагают механизм духовной сублимации - перераспределение жизненных сил, использование греховных страстей в роли страстей творческих. Защитники бережного отношения к полу высоко оценивают любовь, отводя ей роль духовного начала, подчиняющего и преобразующего половую стихию. Истинная любовь близка к целомудрию, к сохранению эротического пафоса от влияния грубой чувственности.
Н. Бердяев рассматривает эротическую силу в качестве источника творческого вдохновения, связанного с подъемом и полетом души. Любовь, творчество представляют собой те пути, посредством которых дух входит в мир как благодатная, преобразующая сила. Человек призван в этот мир для его
41
спасения и преображения - в этом русский мыслитель видит предназначение человека и его достоинство. Для выполнения этой миссии личность нуждается в аскезе: в программе упражнений, ограничивающих потребности человека и укрепляющих его физическую выносливость, следование которой ведет к концентрации внутренней силы.
В работах русских философов разработана новая антропологическая идея человека как целостного существа, в котором реализуется единство материальных и духовных сил. Человек есть «продукт смешения духа с материей», он выступает как непосредственный участник неразрывной внутренней связи и постоянного взаимодействия духовных и телесных процессов. Истинный аскетизм может строиться только с учетом этого положения.
Заслуживает внимания мысль Н. Бердяева о том, что современная техническая цивилизация эксплуатирует деятельные силы человека: «Этот актуализм, порожденный технической цивилизацией, в сущности, означает не активность, а пассивность человеческого духа. Человек пассивно подчиняется ускорению времени, требующего от него максимальной активности, как функции технического процесса, а не как целостной личности. Эта активность разрушает личность, целостный образ человека. Это сопровождается совершенной духовной пассивностью, замиранием духа и духовности. Созерцание же является активностью духа, сопротивлением человека по отношению к истерзывающему его процессу технического актуализма. Это связано с отношением времени и вечности, с возможностью пережить мгновение, выходящее из потока времени» [Бердяев Н.А. Дух и реальность. С. 449}. Н. Бердяев поднимает сложную проблему: как может сохранить личность свои творческие силы в противостоянии с силами коллективизма, процессом социализации, нивелирующим индивидуальность? Отчасти в этом человеку может помочь духовная аскеза с ее медитативной практикой, направленной на концентрацию внутренней силы и созерцание мгновения, связанного с вечностью.
Понимание смысла и предназначения аскезы у русского мыслителя иное, отличное от традиционных форм: стоицизма, гностицизма и неоплатонизма в философии, буддизма и христианства в религии. Н. Бердяев подчас с беспощадностью критикует метафизический и религиозный принцип аскетизма, называя его «ложным аскетизмом», основная ложь которого есть утверждение аскезы как цели и высшей добродетели или истинной святости. В своей оценке роли аскезы Н. Бердяев продолжает мысль В. Соловьева: «Долгое время думали, а многие опять начинают думать, что высшая добродетель, или святость, состоит в аскетизме, в «умерщвлении плоти», в подавлении естественных влечений и привязанностей, в воздержании и бесстрастии. Мы видели, что в этом идеале, несомненно, есть истина, т.к. ясно, что высшая, или духовная сторона в человеке должна преобладать над низшею, или материальною, и усилия воли в этом направлении как акты духовного самосохранения, суть первое условие всякой нравственности, - нельзя, однако, первое условие превращать в последнюю мысль. Человек должен укреплять дух и подчинять ему плоть не потому, чтобы в этом была цель его жизни, а потому, что, только освободившись от рабства слепым и злым материальным влечениям, может человек служить как следует правде и добру и достигнуть своего положительного совершенства» [В.С. Соловьев. Оправдание добра. М., 1996. С. 100]. Истинный или нравственный аскетизм освобождает дух из плена плотских страстей с целью служения нравственным идеалам, напр., любви и состраданию. Осуществление духа в материи или одухотворение плоти есть, согласно В. Соловьеву, высшая и окончательная цель исторического развития, в достижении которой аскетический принцип играет немаловажную роль.
Как уже упоминалось, подход В. Соловьева и Н. Бердяева к рассмотрению смысла аскезы противоположен традиционному. Аскетизм есть специфическое решение вопроса о взаимоотношении материального и идеального, телесного и духовного: фактически жизнь аскета связана с борьбой против материи и плоти как источника зла и греха. «Аскеза, как жизневраждебное и мировраждебное понимание христианства, как постоянное сознание греховности человека и его бессилия, есть срыв и соблазн в духовном пути, измена Духу, в ней есть что-то салическое и мазохическое» - такой приговор выносит Н.А. Бердяев христианской аскезе [Н.А. Бердяев. Дух и реальность // Бердяев Н.А. Философия свободного духа. М., 1994. С. 405]. Предельный аскетический путь есть путь ухода из мира, поскольку привязанность к последнему лишь усиливает страдания человека.
Н. Бердяев рассматривает отдельно вопрос об отношении аскетического принципа к страданию, его подход выражен следующими словами: «Страдание есть глубочайшая сущность бытия, основной закон всякой жизни. Все живущее болеет и страдает... Я могу знать, что жизнь есть страдание, и вместе с тем принять жизнь, принять страдание жизни, понять смысл страдания. И это
40
делает только христианство» [Бердяев Н.А. О назначении человека. М., 1993. С. 100]. Значение буддизма связано с открытием страдания как сущности бытия, но позиция убегания от мира как источника зла неприемлема для русского мыслителя. Это даже и невозможно осуществить, т.к. страдание «следует за нами по пятам», особенно за самыми счастливыми из нас. Есть иллюзия, самообман в том, что можно избежать страданий.
Следует различать два вида страданий: темное - страдание к смерти, и светлое - страдание к жизни, преодоление которого возрождает в человеке огромные силы к новой жизни. Аскетическая практика на деле есть самоистязание, причинение вреда себе и другим. Аскетизм в забвении боли есть очень опасная вещь; она связана с «иссушением души, окостенением сердца», с гордыней и безжалостностью к ближнему. Чувствительность к боли другого и проявление жалости ко всему живому есть наиболее гуманное в человеке. Надо принять страдание как крест и мужественно преодолевать его — в этом позиция русского философа.
Самым напряженным местом в деле аскезы является вопрос пола: к нему в истории был проявлен особый «террор», что не могло не отразиться на женщинах, в отношении которых у монахов существовал просто панический страх. Искушение в половой сфере может быть сильным и опасным, порождающим тяжкие грехи, поэтому аскетическая практика связана с подавлением страстей и борьбой против греховных помыслов. Н. Бердяев вслед за В. Соловьевым критикует негативное отношение к полу со стороны представителей философии и религии.
Правда аскетизма заключается в освобождении духа от плоти и сохранении его достоинства от посягательств плотских сил: «Прельщение эротическое есть наиболее распространенное прельщение, и рабство у пола есть один из самых глубоких источников рабства человека» [Бердяев Н.А. О рабстве и свободе человека. С. 134]. Рабство может носить грубые формы, а может принимать формы утонченного прельщения. Нравственное первичное чувство стыда, пишет В. Соловьев, подчеркивает факт превосходства человеческой природы над животной, отсутствие же у человека половой стыдливости опускает его до уровня животного. Зло ложного аскетизма состоит в подавлении и искоренении физических страстей, и в этой практике аскетизм таит большие опасности для духовной жизни, т.к. он в действительности не освобождает духовные силы, а, напротив, порабощает и сковывает их.
Русские мыслители выдвигают принцип одухотворения и просветления пола, подъема эротических сил в сферу духа, использования страстных сил в качестве материала для созидания высших ценностей. Они на смену подавлению и вытеснению греховных желаний предлагают механизм духовной сублимации - перераспределение жизненных сил, использование греховных страстей в роли страстей творческих. Защитники бережного отношения к полу высоко оценивают любовь, отводя ей роль духовного начала, подчиняющего и преобразующего половую стихию. Истинная любовь близка к целомудрию, к сохранению эротического пафоса от влияния грубой чувственности.
Н. Бердяев рассматривает эротическую силу в качестве источника творческого вдохновения, связанного с подъемом и полетом души. Любовь, творчество представляют собой те пути, посредством которых дух входит в мир как благодатная, преобразующая сила. Человек призван в этот мир для его
41
спасения и преображения - в этом русский мыслитель видит предназначение человека и его достоинство. Для выполнения этой миссии личность нуждается в аскезе: в программе упражнений, ограничивающих потребности человека и укрепляющих его физическую выносливость, следование которой ведет к концентрации внутренней силы.
В работах русских философов разработана новая антропологическая идея человека как целостного существа, в котором реализуется единство материальных и духовных сил. Человек есть «продукт смешения духа с материей», он выступает как непосредственный участник неразрывной внутренней связи и постоянного взаимодействия духовных и телесных процессов. Истинный аскетизм может строиться только с учетом этого положения.
Заслуживает внимания мысль Н. Бердяева о том, что современная техническая цивилизация эксплуатирует деятельные силы человека: «Этот актуализм, порожденный технической цивилизацией, в сущности, означает не активность, а пассивность человеческого духа. Человек пассивно подчиняется ускорению времени, требующего от него максимальной активности, как функции технического процесса, а не как целостной личности. Эта активность разрушает личность, целостный образ человека. Это сопровождается совершенной духовной пассивностью, замиранием духа и духовности. Созерцание же является активностью духа, сопротивлением человека по отношению к истерзывающему его процессу технического актуализма. Это связано с отношением времени и вечности, с возможностью пережить мгновение, выходящее из потока времени» [Бердяев Н.А. Дух и реальность. С. 449}. Н. Бердяев поднимает сложную проблему: как может сохранить личность свои творческие силы в противостоянии с силами коллективизма, процессом социализации, нивелирующим индивидуальность? Отчасти в этом человеку может помочь духовная аскеза с ее медитативной практикой, направленной на концентрацию внутренней силы и созерцание мгновения, связанного с вечностью.
Обсуждения Аскет