История королевства Торгу в Эстонии

Когда-то шестая часть суши, иначе Российская Империя иль Советский Союз, умещалась на глобусе меж двумя полуостровами. На востоке это была Камчатка, а на западе Сырве.

Так вот, если малюсенький Сырве увеличить, а большущую Камчатку уменьшить, то мы обнаружим поразительное сходство - один полуостров является почти точным зеркальным отображением другого с центром где-то между Иркутском и Красноярском. К чему да почему, неизвестно никому.

Камчатка известна своими гейзерами и крабовыми консервами, а Сырве -собственным королевством.

История королевства на полуострове Сырве, висящем на юго-западе острова Саарема, не умещается в рамки здравого смысла ни с какого конца. Началось всё это в последний этап перестройки и обретением окраинами бывшего Советского Союза национальной независимости. Эстония, которой принадлежит вышеупомянутый полуостров, восстановила свою государственность в целом, после чего начала восстанавливать права городов, волостей и частных владений.

Младший сотрудник отдела кадров полиции, в прошлом бравый капитан ГАИ Кирилл Тейтер, отобедавши, совершал свою ежедневную прогулку по Старому Таллину. Поглазев на датскую королеву Маргарет, шевствующую от места, куда с небес в руки её предку свалился датский флаг Даннеброг, он столкнулся с соучеником по университету Ральфом.

- Маршал Кульбок тебя ищет, - сообщил Ральф.- Пойдём парламент брать.

- А нужно это нам? - сказал Кирилл, знавший, что Кульбок является какой-то шишкой в партии роялистов, но не бывший с ним знаком лично. Минут через десять маршал отыскался и сев за столик у Ратуши, вытащил пачку анкет.

- Слушай, а я ведь десять лет милиционером был, - сказал Кирилл.

- В КГБ не стучал?
- Не-а.
- Ну, тогда всё в порядке. Пиши заявление.

Следующие недели прошли без приключений. Кирилл беседовал с девицами, желающими служить в органах и на глаз выдавал им характеристики, причем наибольшее число баллов получили блондинки с хвостиком и одна прелестная негритянка. Иногда же приходилось идти на радио и говорить о своей предвыборной программе. Так как с программой было туго, выручали песни на королевские темы, особенно популярная в те времена «Всё могут короли».

Но где-то в районе десятого сентября грянул гром. В нескольких газетах сразу было опубликовано заявление о провозглашении Эстонского Королевства в бывшей волости Торгу в том самом камчатском Зазеркалье, то есть на полуострове Сырве. И самым убийственным было приглашение Кириллу надеть корону и занять трон. Экзаменом должен был стать референдум, то есть попросту результат парламентских выборов. Ошарашенный капитан милиции, немного пораздумав, решился всё-же принять предложение, ибо такое случается только раз в сорок лет да и то не всегда. Через пару дней газеты опубликовали положительный ответ.

На вечер дня выборов роялисты устроили на Эстонском телевидении шоу-пародию на предвыборный штаб. Нарядились в средневековые шмотки и пили на зависть зрителям Советское шампанское, после чего с песнями, как апостолы Христовы, направились в бывший ЦК КПЭ, где теперь располагалась избирательная комиссия. Из всего там происшедшего Кирилл запомнил лишь панику в избирательной комиссии, у которой затерялась почти десятая часть голосов, после чего воспоминания расплылись в бокалах шампанского из цэковского буфета.

Утром же не вполне проспавшегося Кирилла разбудил телефонный звонок от жены. « - Включи радио, - сказала жена, - вы там таких дров наломали, только о вас и говорят!...» Содрогнувшийся от ужаса содеянного, Кирилл включил приёмник и узнал, что роялисты выиграли восемь мест из ста одного. а он сам отхватил почти четверть голосов на островах и побережье и шестое место по республике в целом.

Поняв, что короны не избежать, Кирилл взялся за изучение своих владений. Оказалось, то будущие подданные являютя прямыми потомками викингов, заселившими полуостров то ли за пятьсот лет до или же пятьсот лет после нашей эры. Во всяком случае где-то в ХУ веке они ещё говорили на языке, похожем на древнеисландский, пока не перешли на древнеэстонский.

Ещё он узнал, что до войны на полуострове жило почти пять тысяч человек. Ежегодно там устраивались три ярмарки, работало 11 магазинов, дети учились в семи школах, библиотек было четыре, разных обществ десять, пел свой хор, ветряков было более двадцати, хозяйств почти 800 и т.д. и т.п. В общем королевство хоть куда. О нынешнем состоянии дел будущий король толком ничего не знал, но помнил, что четверть века назад, когда он туда ездил с родителями, кроме моря, леса и каких-то военных развалин там ничего не было.

Вскоре Кирилл дошёл и до причины столь странного шага, как провозглашение королевства. Оказалось. что волость Торгу была основана в 1866 году на основе казённой мызы Торкенхоф и занимала большую часть полуострова. Лишь на севере кусочек Сырве принадлежал волости Салме. Отношения бывших волостей испортились в советское время, когда их объединили в один сельсовет и один совхоз. Вся жизнь переместилась в Салме, а Торгу осталось на задворках, как Камчатке и полагается,

Восстановление Эстонской Республики дало надежду и торгусцам вернуть былую самостийность. на которую они имели полное право. Но тут вмешались умники-экономисты, спросившие напрямик - а вам это нужно, вы же не потянете, оставайтесь с Салме. Бюрократическо-юридическая драчка закончилась тем. что волость Салме восстановили. а Торгу стало ни волостью, ни сельсоветом, а Бог весть чем.

Вот тут-то и взыграла кровь викингов у Леви Хэнга из хутора Хэнга из деревни Хэнга, весельчака и известного деятеля культуры, основателя нескольких музыкальных коллективов, руководителя хора и учителя музыки. Будучи председателем Общества по восстановлению и развитию Сырве, он оказался в одночасье единственным юридически легитимным представителем народа Торгу и, поразмыслив, пришёл к однозначному выводу - раз мы не нужны республике, станем сами королевством.

Осмыслить всё познанное оказалось для бывшего капитана милиции делом несколько сложным, но, положившись на авось, он выискал из насыщенного депутатского графика вечерок и поехал в назначенный день в назначенное место на Саарема. В столице острова Курессааре его нарядили в мантию и усадили на трон посреди сцены Дома культуры. Народу было столько, что часть глазела на происходящее через головы других из фойе. Больше всего будущему королю понравились разряженные молоденькие фрейлины, разместившиеся на подлокотниках его трона.

Выдумщик королевства Леви Хэнг, взявши меч, постучал им по каждому плечу Кирилла и назначил его королём. Монарх произнес подобающую случаю присягу и объявил бал открытым.

Не прошло и месяца, как Кириллу пришлось идти на собственную коронацию . которую в Таллине организовали проживающие там островитяне. Для начала ему пришлось перевести с сырвеского на эстонский довольно любопытную фразу, услышав которую любая воспитанная барышня должна была бы покраснеть, но на самом деле ничего такого не означавшую.

Сдав экзамен по госязыку, монарх выслушал государственный гимн королевства и подставил голову под корону, которая оказалась на номер меньше королевской головушки. Еще ему вручили здоровенный скипетр из высохшего можжевельника. Если за корону ему пришлось позже уплатить золотых дел мастеру немалые по тем временам 500 крон, то царственная дубина досталась даром.

Встречаясь то тут, то там с новоподданными, Кирилл уяснил, чего от него ждут.

Во-первых восстановления самоуправления волости Торгу. Во-вторых взимания у германцев компенсации за сгоревшие во время войны дома, ветряки и лодки, а также слопанную голодными солдатами домашнюю скотину. И в-третьих всяческого способствования восстановлению и развитию полуострова Сырве.

Главным консультантом по королевским делам стала Люба Герман, Мисс Саарема 1931 года, маленькая жизнерадостная старушка, знавшая всех и вся, неисправимая роялистка и поборница независимости Торгу. В отличие от других бабулек, Люба повидала белый свет, после своего триумфа королевой красоты была поварихой даже на крымских дачах высших чинов Кремля, так что разбиралась в большой политике получше какого-нибудь телекомментатора. Каждый раз, приезжая в королевство, Кирилл в первую очередь направлялся к ней, где его ждали парное молоко, накрытый стол и бутылка водки из погреба. И за столом король получал поистине бесценные указания.

Восстановление самоуправления оказалось задачей куда более сложной, чем казалось поначалу. Парламентская комиссия посчитала, что это дело министерства, министерство же отбрасывало мячик назад в комиссию.

У новоиспеченного монарха же в голове крутились ужастики вроде конституционного кризиса (полтыщи граждан не могут реализовать свое право на самоуправление), срыва местных выборов (полтыщи граждан не могут пойти на выборы, ибо выбирать некого и некуда) и так далее.

Наконец, отчаявшись, Кирилл попросил в парламенте слова и произнес исторические слова – по конституции республики единицами самоуправления являются города, волости и прочие. Ну а так как город в Торгу построить не получится, а волость почему-то восстанавливается, то самым разумным решением было бы опереться на формулировку – и прочие – и учредить прочую единицу самоуправления под названием Королевство Торгу.

Минут пять в парламенте было слышно лишь, как у политиков тихо шуршала крыша, а потом раздался дружный, неумолкаемый хохот. Его величество, покраснев, вернулся на свое место, задавшись вопросом – а что я такого сказал?

Предложение все же провалили, по причине отсутствия в законодательстве республики закона об утверждении королевств как единиц местного самоуправления. Монарха же утешили обещанием восстановить для начала волость, а уж потом, в далеком светлом будущем, взяться за утверждение королевства.

Но волость упорно не восстанавливалась, а местные выборы приближались с угрожающей скоростью. Не очень хорошо чувствовал себя и местный парень Валдек, назначенный властями острова временным уполномоченным по делам Торгу и получивший от короля более подобающий ему титул генерал-губернатора.

Беготня между комиссиями и отделами продолжалась еще пару месяцев, как один из коллег-роялистов сказал – слушай, а вот наша комиссия как раз восстанавливает пару волостей на Востоке, давай и твое королевство пристегнем. В уже готовый проект тут же вписали крупными буквами ВОЛОСТЬ ТОРГУ и дело было решено.

С получением же компенсации от немцев дела не продвигались совершенно.

История эта началась с наступления Красной Армии осенью 44-го. Красная Армия двигалась с севера, с Саарема. А немцы, по каким-то своим стратегическим соображениям, решили не отступать, а драться. Во избежание жертв среди гражданского населения, они провели принудительную эвакуацию островитян кораблями на Польское поморье. В тамошних лагерях же оказалось, что эвакуированных попросту нечем кормить. Из трёх тысяч человек погиб каждый десятый, в основном дети и старики.

Часть молодёжи сиганула из лагерей на Запад, часть осела на материке Эстонии, вернувшиеся же домой оказались в закрытой пограничной зоне, без нормального жилья, скота и рыбачьих лодок. К началу 90-тых местных оставалось порядка полутысячи и большинство из них желало получить от Германии компенсацию за нанесённый им урон. Хотя эксперты и утверждают, что останься люди дома, жертв было бы в разы больше, сырвесцы упёрлись в свои воспоминания и это несмотря на обстоятельство, что от многочисленных рыбацких деревушек остались лишь назвaния автобусных остaновок, а поля, луга и огороды поросли лесом.

Генерал-губернатор вместе с учредителем королевства Хэнгом собирали поступавшие от людей заявления с подробнейшим описанием всего пропавшего за время их голодания в Польше. Заявлений этих скоро набралось несколько десятков картонных коробок и Его Величество лишь смотрел на них с грустью в глазах. Не подданных было ему жалко, за полстолетия от всего этого богатства все равно бы ничего не осталось, а себя. Одно дело милые старые фотографии, совсем другое дело несколько абсурдных десятилетий социализма, но до стариков и их наследников это никак не доходило.

И тут его величество осенило. Один из его давнишних приятелей-журналистов, ударившийся в международную политику, стал как раз чрезвычайным да полномочным то ли в Бонне, то ли в Берлине. Обрисовав положение и приобщив гору документов, он попросил друга помочь, если возможно. На удивление это оказалось возможным и компенсация поплыла в сторону Сырве, но была по пути перехвачена пиратами из министерства социального обеспечения, заявившими, что не вы одни от немцев пострадали. Король, не знавший всех перипетий этого дела, на вопрос подданных о компенсациях лишь разводил руками – вроде бы пошло, но не дошло. И даже сейчас, спустя почти 70 лет со времен боев на Сырве, из-за прибоя доносится жалобный плач по пропавшим в лихие годы дедушкиным рыбацким сетям.

Третий пункт, обязывавший Его Величество всячески способствовать восстановлению и развитию, поначалу показался самым интересным. Ведь вместе с Советской властью кончилась и погранзона, и железный занавес, и запрет на предпринимательство. Бывший капитан милиции, как и большинство молодых людей того времени, по наивности своей полагал, что если не было бы ограничений, то все было бы совсем иначе. Теперь же пришлось на все потенциальные возможности взглянуть совсем другим, трезвым капиталистическим взглядом.

На полуострове Сырве совершенно ничего не производилось. Молоко, мясо и рыба съедалась в основном тут же, за домашним столом. Гнать чего-нибудь на экспорт ничего не было, картошки на самогон не хватило бы, только на сковородку. Восстановление довоенного уровня на Сырве могло быть осуществлено лишь в условиях раннего феодализма, про который уже все забыли. Да и населения хватило бы лишь на одно отнюдь не королевское имение.

Единственное экзотическое животное, да и то брюхоногое, было предоставлено видом виноградная улитка. Больше нигде в Эстонии этого ужаса садов и огородов не водилось. Как-то, гостя у генерал-губернатора, король вышел в яблоневый сад и минут за пятнадцать собрал большой пластиковый мешок сих тварей. Самый простой способ приготовить из улитки закуску – сварить с солью в кастрюле, но если делать по-королевски, то на приготовление эскарго можно угробить полдня.

Идея родилась, но сразу же померкла, так как французов и итальянцев на Саарема не водится, а эстонцу или латышу улитку можно затолкнуть в рот лишь под страхом смертной казни, после чего желательно отпрыгнуть подальше. И все же улитка заняла свое место в жизни нового королевства - гелицида заняла свое место на королевском гербе. Королю сразу же вспомнилась Улитка на склоне и хайку Кобаяси Иссы

Тихо, тихо ползи,
Улитка, по склону Фудзи
Вверх, до самых высот!

Так как трудно найти эстонца постарше, не читавшего Стругацких, королевский двор предпочел улитку красовавшемуся над дверью волостного управления тощему крылатому дракону неизвестно какой породы.

Кирилл попросил одну художницу из Курессааре изобразить улитку на склоне. Улитка получилась хоть куда – изрыгающий пламя дракон, готовый подняться не то что на Фудзи, а прямо аж на Тоомпеа, гору, где заседают парламент и правительство Эстонии. Там же было сшито королевское знамя – белый крест с черной каемкой на голубом фоне. Эта дразнилка в национальных цветах должна была напоминать республиканцам, что королевство Торгу начиналось все же как Эстонское Королевство.

Отчаявшись найти на Сырве хоть чего-то прибыльного, утомленное величество опустилось на матрац наименьшего сопротивления, именуемое туризмом. Достопримечательностей на острове было немного, но все же. Каждое лето примерно десять тысяч человек проезжали на машинах вдоль полуострова с севера на юг, на самый кончик, именуемый Сырве Сяр, а в России известный как Церель. Там возвышается величественный маяк, с площадки которого можно обозреть примерно треть королевства, а с другой стороны в хорошую погоду увидеть самый северный кончик Курляндии.

К маяку прилагается еще одно редкое зрелище, местные говорят про него, что море горит. Когда вода в море холодная, а солнце печет под определенным углом, то кажется, что на окоеме в небо вздымаются огромные клубни дыма. И не в одном месте, а сплошной стеной. Его Величество неоднократно самолично любовался сим зрелищем и изволил выслушать объяснения смотрителя маяка о нагревающейся под водой гряде подводных камней. Но опять же, море горит, когда хочет, а не тогда, когда приезжает группа туристов.

Помимо маяка на кончике располагаются останки батареи Цереля и тут же батареи Стебеля, кто их разберет. Батарея Цереля прославилась во время первой мировой, батарея же Стебеля во второй. От батарей мало чего осталось, но поглазеть на размах сделаного можно. Главная же достопримечательность – затопленные казематы, там, по слухам, три этажа под землей. Несколько лет назад экспедиция журнала «Вокруг Света» выкачала воду и исследовала часть бункера, но фортификацию вновь затопило. Старики вспомнили, что выкачивать воду пробовали и немцы и также безуспешно, ибо там, под землей, прорыты какие-то таинственные туннели. Батареи пробудили королевское любопытство, но выкачивание воды пришлось отложить из-за отсутствия денег.

Вопрос денег решился, но совсем по другому. Один из знакомых Кирилла как- то обмолвился – что это королевство без своей валюты? Давай, отчеканим. Только бронзу достань, цветной металл нынче дорог. И действительно, по всей стране шла кошмарная спекуляция всем, что блестело и звенело. И тут король вспомнил, что в где-то в подвалах городского управления милиции должен быть припрятан внушительных размеров бюст Дзержинского. Кирилл прошелся по подвалу, но ничего интересного не обнаружил. Кто-то успел уже до него умыкнуть Феликса Эдмундовича, так что деньгу пришлось чеканить из покупного металла, что серьезно ударило по себестоимости монеты.

Обычно курс национальной валюты определяет государственный банк и прочие подобные инстанции. Король же сказал придворным - мы пойдем другим путем. Знаете ли вы, что является самой устойчивой валютой в нашей части света? Бутылка водки. Вот вам надо вспахать поле, нарубить дров, вставить окно, сколько это будет стоить? Правильно, бутылку водки. Но вот прошло, скажем, десять лет, новая власть, зарплаты другие, цены изменились, деньги изменились, сколько все эти услуги будут стоить? Правильно, бутылку водки. Вот так королевская деньга с профилем его величества на аверсе и государственным гербом на реверсе и получила абсолютно устойчивый курс, ибо нет такой власти в современном мире, которая бы добровольно лишила себя доходов от алкогольного акциза.

Монета, любовно именуемая кирилл, быстро вошла в обращение как средство неиссякаемого запаса – пускай себе лежит, все равно на нее ничего не купишь, а вот если прихватит, так спеши в магазин – торговец с удовольствием поменяет ее на бутыль водки, чтоб загнать кирилла втридорога туристам.

Как-то, выпив кофе у президента республики, Кирилл на прощание подарил тому свою национальную деньгу. Президент стукнул его слегка локтем по ребрам и прошептал с улыбкой – парень, смотри, не перестарайся. Через год же председатель одной из парламентских комиссии, встретив короля, сказал – ну ты даешь! Знаешь, что я у президента на полке с подарками увидел? Твою монету и прямо рядом с фото и автографом Папы Римского!

Когда же король подарил свою монетку президенту Банка Эстонии, тот с деловым видом произнес – ну да, твоя монета скоро вид потеряет, а моя новая, с косулей, выдержит дольше. Очень скоро выяснилось, что получилось наоборот. Откуда стащили такую качественную бронзу для монеты, король не знает до сих пор.

А еще через некоторое время один профессор, доктор юридических наук, на полном серьезе и говорил, и писал о противоправных действиях Его Величества и его друзей на Саарема, делая основной упор на выпуск собственной валюты и привязки ее к святому святых государства – монополии на бутылку водки. От пребывания за решеткой за фальшивомонетчество, нарушения порядка обращения алкогольной продукции и антиконституционные действия короля спасло лишь обстоятельство, что в уголовном кодексе того времени не было ни одной нормы, которая позволила бы считать действия Кирилла преступными.

Но одной монетки и одной улитки для устройства туристической индустрии как-то не хватало. Генерал-губернатор начал по собственному почину проставлять королевские визы в паспорта желающих. Конечно, оставалась еще и природа, и прочие достопримечательности – поросшие соснами дюны, каменистые берега, церквушка, памятники солдатам, погибшим на войне, полузатопленное в заливе греческое торговое судно, брошенный военный городок советских времен, редкостные цветы, кусты и деревья, но всего этого было мало, очень мало и, кроме того, требовало больших и настоящих денег.

Король даже подумывал объявить кому-нибудь войну с целью пополнения казны. В отличие от соседних Эстонии и Латвии у королевства был даже танк, обитавший в болоте. Танк был, очевидно, немецкий, так как умело скрывался от посторонних глаз в течении полувека. Танк, конечно, можно было бы вытащить трактором, но воевать было не с кем, так как Эстония и Латвия пребывали за безопасными морскими далями, а единственный сухопутный сосед – волость Салме – уже сама предлагала сдаться без боя, дабы быть осчастливленной королевской милостью.

Дела становились все грустней, когда неожиданно помогли братья-финны, точнее сестра. Корреспондент финского телевидения в Эстонии Улла-Майя решила снять сюжет о королевстве и о страданиях народа Сырве во вторую мировую. На пароме подняли королевский флаг. Полицейские на причале выстроились в ряд и отдали Кириллу честь. Пастор церкви присеменил к королю, чтоб пожать ему руку. Преклонного возраста фрейлины танцевали с Его Величеством полонез и прочие придворные танцы.

Вечер, как принято на островах, закончился банкетом в старинной корчме в Курессааре. Утром брали интервью. Вечером в следующую корчму. И так далее несколько дней подряд. Когда Кирилл спросил при отбытии у всегда жизнерадостной Уллы, получился ли сюжет, она ответила, чуть не плача – да вы все дня ясного не видели.

Из всего сюжета удались лишь сцены, связанные с королевством. Улла чуть было их не уничтожила, если бы не ведущий веселой передачи Картинки планеты, успевший вовремя перехватить кассету. Показ десятиминутки по финскому телевидению вызвал радостные вопли, так как из всей Эстонии финны относятся к Саарема особо трепетно, как к какой-то сказочной стране, кусочку Калевалы, а Сааремаский вальс в исполнении Георга Отса у них стоит на втором месте после национального гимна.

У финнов фильм купили немцы, потом шведы, потом Бог весть кто. Слава Королевства Торгу прогремела через SAT-TV по всему христианскому миру. Если о провозглашении королевства в свое время писали лишь в какой-то шведской газетке, то теперь загадочное слово Торгу узнали и русские, и американцы и даже израильтяне, не говоря уж о других. Кирилл подсчитал, что подобная рекламная кампания, будь Торгу стиральным порошком, новой машиной или шоколадной конфетой, стоила бы порядка трех миллионов долларов.

Письма пошли со всех концов света, по принципу «на деревню дедушке», то есть Королевство Торгу, Эстония. Добровольцы предлагали свои проекты герба, флага, денег, почтовых марок, паспортов, номеров автомобилей и прочего подобного. Кирилл был просто не в состоянии отвечать и благодарить за поддержку и предложения. Особую часть составляли просители титулов, которые не понимали, что за дворянское звание надо иметь заслуги перед королевством.

Единственным, удостоившимся титула, правда, не дворянского, а дипломатического, был старый знакомец короля Мэлберг. Так как тот как раз уехал посмотреть на кенгурят и застрял где-то на той стороне земного шара. Кирилл назначил его своим повелением Чрезвычайным и Полномочным послом в Австралии и Океании. В один прекрасный день мистер Мэлберг прибыл в тамошнее посольство королевства Тонга, что передать поздравления от Его Величества короля Торгу Кирилла Его Величеству королю Тонга Тауфа’ахау Тупоу IV –ому в связи с очередным юбилеем. Посол Тонга поздравления принял, после чего лихорадочно принялся искать в файлах хоть какие-то данные о Королевстве Торгу.

Шведы же не могли себе простить, что финны их переиграли, и послали на Саарема своего самого популярного телеведущего. Кириллу было довольно трудно давать интервью, так как по-английски его умение остановилось где-то на уровне четвертого класса, а по- шведски и того менее – добрый день, добрый вечер, церковь, улица, рыба, спасибо.

Помучав Кирилла на трех языках, ведущий позвал его с собой к своей следующей жертве, известному на всю Эстонию колдуну Сассю. Сассь был колдун серьезный, защитивший в Питере то ли докторскую, то ли кандидатскую. Кроме собственного ботанического сада у Сасся был и колдовской лесок с деревянными болванами с громадными членами, магическими дошечками и заговоренными камнями.

Знаток лекарственных трав и верований древней чуди, Сассь угостил гостей своим знаменитым джином, настоенном на полусотне загадочных растений. Когда чуток захмелевший Кирилл решил побеседовать с разбросанными по леску волшебными валунами, Сассь предупредил – будь осторожен, они шуток не любят!

Все же его величеству удалось рассердить валуны. Когда он пошел к выходу с колдовской площадки, прямо перед ним, точно по курсу, возникла сосна, которой там раньше не было. Кирилл проснулся в номере гостиницы, куда его доставили испуганные шведы. На одной половине лица сиял поистине королевский синяк. Выйдя на улицу проветриться, он напоролся на репортеров известного еженедельника, которые не упустили воспользоваться случаем. Через неделю фотография Его Величества с короной на голове, синяком на щеке и рыбиной в руке украшала полстраницы нахального издания.

На королевскую наживку клюнули и немцы. Королевские познания в немецком располагались где-то на полпути между шведским и английским. Битте шен, данке шен, айн, цвай, драй да киношные хальт, хэнде хох, Гитлер капут! Несмотря на столь ограниченный словарный запас, Кириллу удалось провести несколько экскурсий в королевство потенциальным инвесторам, объяснив им попутно некоторые истины экономики на постсоветском пространстве.

Всем на удивление королевство поддержала национальная библиотека Эстонии. Директриса библиотеки заявила о своем желании облагодетельствовать Торгу набором книг на монархическую тематику, ее же заместитель, свой парень в роялистской компании, сказал напрямик – слушай, у меня депо завалено книгами, которые нам эстонские эмигранты прислали, там дубликатов масса, я тебе подборку сделаю. Сколько, спросил король. Да на Рафик наберется, ответил библиотекарь.

За рулем битком набитого книгами микроавтобуса сидела любопытная личность – не успели выехать из Таллина, как водитель вытащил из под сидения Библию и сказал – открой такую-то страницу, что ты об этом думаешь? Ошарашенный монарх взялся за Писание и весь путь прошел в богословских спорах. Прихваченная в подарок генерал-губернатору бутыль виски начала иссякать уже на пароме. Из последующего Его Величество мог вспомнить лишь сценку, как он подносит библиотекарше книгу за книгой, а она шлепает на титульные листы большую королевскую печать. Несмотря на пошатанное королевское здоровье, деревенская библиотека Торгу долгие годы имела лучшую в Эстонии коллекцию книг на эстонском, изданных в Швеции, Канаде и Штатах. А директриса была награждена королем орденом то ли Улиточного Дракона, то ли Драконовой Улитки.

Домашние короля особенно не маялись – чем бы дитя ни тешилось, лишь бы не ныло. Более того - от высочайшего положения был самый что ни есть повседневный толк. Дело в том, что на следующий год принцесса, по маме настоящая Рюриковна, возвращаясь из гимназии, попала в лапы охочих до девичьей красы французских моделеторговцев. Принцесса шутя выиграла первый конкурс Baltic Top Model и укатила в Париж. Пролистав эстонские газеты с большущими портретами девчонки и их величеств, французы ничего не поняли, но учли.

Проработав годик в Париже на L’Oreal и другие известные фирмы, девица очутилась в Японии. Французы на всякий случай предупредили, что данный экземпляр является принцессой, дочкой какого-то там короля викингов. Японцы изумились – а чего она в модели полезла? Да так, развлекается, ответили французы. В результате к гимназистке в Токио отнеслись с высочайшим почтением.

Но через два-три года, во время отпуска, принцесса спросила у родителей – а ничего, если я дома останусь?

Ну а Япония?
Да надоела, ответила дочь.
Ну а Париж, Лондон, Монако?
А чего я там не видела, в Таллине лучше.
И через год окончила вечернюю школу рабочей молодежи.

По окончанию срока работы в парламенте визиты короля в свои владения становились все реже и реже. Причина была самой простой – поездка в королевство обходилась дороже, чем позволяли случайные доходы Его Величества. Кроме того там было просто нечего делать. Даже туристический бизнес не пошел, несмотря на все усилия.

От тоски король ушел в добровольное изгнание. Рожденные после Советской власти о королевстве в Торгу вообще ничего не знают. Лишь иногда, на какой-нибудь провинциальной улице или в сельском магазине, человек постарше в изумлении останавливается и, не веря своим глазам, шепчет: "Ваше Величество, да неужели?..."

(с) Его КОРОЛЕВСКОЕ Величество Король Кирилл ТЕЙТОР, авторство

(с) Исанд Роман ДНЕПРОВСКИЙ, саадик Короля Торгу, публикация

Оригинал взят в "Как стать Королём в соответствии с Конституцией Эстонии?" Часть 2, Королевские мемуары