Во время гражданской войны в Америке диверсанты с обеих сторон – как северян, так и Конфедерации – постоянно проникали на территорию противника и тайно перерезали провода связи на телеграфных столбах. Разрывы маскировались так, чтобы их нельзя было заметить с земли.
С этих скромных проделок и берет начало тактика военных действий в сфере информационных сетей.
В современной американской армии цифровые телекоммуникационные системы стали неотъемлемым элементом в структуре управления войсками, и нарушение этих каналов связи, а также уничтожение данных нанесет больший ущерб боеспособности, чем тысячи сброшенных бомб. Некоторые из самых современных систем, например беспилотные аппараты типа Predator, могут управляться операторами, находящимися за тысячи километров от поля боя. В таком случае повреждение связи может превратить вооруженный летательный аппарат в бесполезную игрушку или, хуже того, в исполнителя вражеской воли.
Масштабы, изощренность военных действий на электронном поле боя уже не уступают сложности и масштабам интернета. То, что раньше представляло собой простейшие диверсии и саботаж, стало новым видом военных действий с подробно разработанной тактикой. Такие нападения почти невозможно засечь, совершаются они со скоростью света. Армии хакеров, подчиняющиеся руководству вражеских государств, когда-то представляли собой лишь теоретическую угрозу – теперь это стало реальной опасностью. В Пентагоне утверждают, что самые разные умельцы миллионы раз на дню проверяют их защитные системы на прочность. Может быть, мы уже сейчас присутствуем при начале кибервойны? Многие специалисты по компьютерной безопасности склонны считать именно так. Более того, они говорят, что в данный момент военные эту войну проигрывают.
Военно-воздушная база Барксдейл в Боссье-Сити, штат Луизиана, будет, пожалуй, постарше, чем сами ВВС. В 1933 году она представляла собой военный аэродром, в 1970-х стала базой Восьмой воздушной армии и самой большой в мире эскадрильи бомбардировщиков В-52. Сейчас Барксдейл служит также временным прибежищем для Киберкомандования ВВС (Air Force Cyber Command, AFCC), последней структуры в «цифровых вооруженных силах» американской армии. AFCC должно «занять свое место в строю» в будущем октябре. Пока для командования подыскивают постоянные помещения, Барксдейл оказывает гостеприимство центральному управлению этой службы, Центру сетевых операций ВВС (Air Force Network Operations Center, AFNOC).
На контрольно-пропускном пункте AFNOC мне пришлось отдать свой мобильник (это обязательно для всех), а все здание лишний раз проверили на предмет лежащих где-нибудь на виду секретных материалов. Компьютерные мониторы либо выключили, либо переключили на коммерческие телеканалы. По всему зданию на рабочих местах перед глазами операторов замигали желтые лампы – они предупреждали, что нельзя вести никаких профессиональных разговоров, пока где-то поблизости маячит этот парень с камерой и блокнотом. Пультовый зал выглядит как миниатюрная версия командного центра NORAD из старого фильма «Военные игры» – тут и сияющая «стена данных», то есть 16 экранов, вывешенных от пола до потолка, и выставленные напротив два ряда компьютерных рабочих станций с операторами, сидящими напротив трех плоских мониторов и двух небольших черных коробок.
Черные коробки – это компьютерные терминалы ClearCube. А тот факт, что их два на каждом столе, отражает, пожалуй, самый важный момент в оборонной стратегии пентагоновской «Глобальной информационной сети» (Global Information Grid, GIG). Один из терминалов подключен к несекретной маршрутизируемой сети (Nonclassified Internet Protocol Router Network, NIPRNet), напрямую взаимодействующей с общедоступным интернетом. Другой терминал соединен с секретной сетью (SIPRNet), где содержится засекреченная военная информация. Физической связи между двумя этими системами нет нигде во всей системе министерства обороны США со всеми ее пятью миллионами компьютеров, а вот здесь, в AFNOC, разъемы Ethernet, ведущие в обе эти сети, находятся на расстоянии 4 см друг от друга. Меня озадачила такая неосторожность – а вдруг кто-нибудь додумается их соединить? Я спросил об этом своего экскурсовода лейтенанта Майка Форостоски. Он расхохотался, а затем очень осторожно ответил, выбрав самые нейтральные слова: «Это будет очень плохо».
На самом деле это будет брешь в системе национальной безопасности, и такое действие можно будет трактовать только как государственную измену. Волноваться о таких перспективах – забота генерала Уильяма Т. Лорда, командующего AFCC. Перед ним стоят цели сколь сложные, столь и значительные. Киберкомандование – это боевая единица, ведущая войну в такой обстановке, когда нападение грозит буквально отовсюду и в любой момент. Кто-то может украсть важную секретную информацию или подобрать цифровую отмычку и отключить национальную систему безопасности. И никогда не узнаешь, что оказалось причиной беды – ошибка персонала или же электронная «бомба», придуманная и заложенная гениальным хакером, прячущимся где-нибудь на другом конце света.
В 2007 году жертвой полномасштабной кибервоенной акции оказалась Эстония. В течение нескольких недель лавина компьютерных отказов парализовала банки, правительственные службы и средства массовой информации. Лорд видит в этом прецеденте угрозу и американским вооруженным силам. «Я дважды беседовал с премьер-министром Эстонии, – говорит генерал. – Они подверглись нападению со стороны миллиона компьютеров, рассеянных по 75 странам, причем бóльшая часть нападавших оказалась в США. Но ведь отношения между США и Эстонией вполне дружественные. Так что для любого национального государства всегда остается неясным вопрос, против кого же предпринимать ответные акции».
Эта история хорошо отражает туманную природу электронных военных действий. «Выявление агрессора представляет собой серьезную проблему, – говорит Стивен Кент, специалист по компьютерной безопасности в компании BBN Technologies. – Ни один толковый злоумышленник, ни государство, ни частное лицо не будет для этого использовать собственные компьютеры. Для этого всегда найдутся компьютеры на стороне».
Зачастую мишенью для нападений оказывается GIG. Согласно заявлению, которое сделал в мае полковник Гари Д. Макалум, ранее командовавший личным составом в Joint Task Force – Global Network Operations (эта служба отвечает за функционирование и безопасность GIG), с 2006 по 2007 год количество злоумышленных воздействий на компьютеры американского министерства обороны выросло на 31%. Среди наиболее тревожных случаев киберпроникновения можно назвать атаку на сеть Военно-морского колледжа, произведенную в 2006 году, и вторжение в 2007 году на серверы электронной почты, которыми пользовался министр обороны Роберт М. Гейтс.
Атакующие могут состоять на службе какого-либо государства, но могут действовать и по собственной инициативе. «Диверсионные» пакеты данных могут путешествовать из одной страны в другую, пока не достигнут намеченной цели. Проследить нападение вплоть до самого первоисточника – это как распутать длинный клубок лжи. Именно поэтому, хотя Пентагон и выступает с публичными обвинениями китайского правительства в организации подобных нападений на GIG, никаких конкретных доказательств, позволяющих обвинить именно Китай, не существует.
Электронной войне присуща явная асимметрия. «Цена доступа в сеть сейчас просто копеечная, – говорит Лорд. – Это всего лишь ноутбук и связь с интернетом». При этом нет никаких гарантий, что даже богатой стране по карману полностью обеспечить свою безопасность. Так, пентагоновская GIG будет всегда уязвима хотя бы из-за своего размера – чем больше компьютеров, подключений и пользователей, тем больше точек, через которые возможно проникновение. AFCC и соответствующие подразделения армии и флота не склонны хвастаться своими возможностями в плане нападения – ограничиваются только стандартной отговоркой, что здесь действуют общепринятые правила ведения войны. Однако вполне очевидно, что американские военные оставляют за собой право использовать против врагов такие же хакерские трюки, какие те используют против США.
В военных кругах сейчас идут горячие дискуссии о том, насколько агрессивной должна быть Америка на полях кибервойн. В «Журнале вооруженных сил» появилась статья полковника Чарльза Уильямсона из разведки ВВС, где автор обосновывает необходимость создания военных «ботнетов» – сетей, состоящих из «зомбированных» компьютеров. Миллионы компьютеров минобороны можно задействовать в DOS-контратаках, буквально затапливая серверы противника таким потоком запросов, что они не смогут выполнять текущие обязанности.
Впрочем, вряд ли военные прямо в самом ближайшем будущем смогут получить такие возможности. Ведь по извращенной логике сетевой безопасности получается так, что оказавшаяся в твоем распоряжении армия готовых к бою компьютеров может быть с таким же успехом использована и против тебя. Да и вообще, создание средств нападения с целью удержать агрессора представляет собой двусмысленное занятие, пока у тебя нет надежных средств, чтобы однозначно уличить нападающую сторону. Четырехсантиметровое расстояние между разъемами NIPRNet и SIPRNet – наглядное свидетельство, насколько уязвима любая сеть, сообщающаяся с интернетом.
В пультовом зале AFNOC нет окон и стоит полумрак. После него я чуть не ослеп от солнечного света. «Не хотели бы вы посмотреть на аэродром? – спросил майор Тодд Дж. Уайт, представитель по связям с общественностью. – Всем нравится смотреть на бомбардировщики».
«Еще бы! Мне тоже нравится смотреть на бомбардировщики», – ответил я, желая потешить сидящего где-то внутри мальчишку, который всё отдаст за то, чтобы постоять рядом с настоящим В-52. Мы выехали на летное поле, и вот они, красавчики – символ американской военной мощи. А на той же самой базе, всего в километре отсюда, сквозь щели в обороне просачивается коварный противник, вынуждая с нуля строить вооруженные силы совершенно нового типа. А это не легче, чем заново учиться летать.
В современной американской армии цифровые телекоммуникационные системы стали неотъемлемым элементом в структуре управления войсками, и нарушение этих каналов связи, а также уничтожение данных нанесет больший ущерб боеспособности, чем тысячи сброшенных бомб. Некоторые из самых современных систем, например беспилотные аппараты типа Predator, могут управляться операторами, находящимися за тысячи километров от поля боя. В таком случае повреждение связи может превратить вооруженный летательный аппарат в бесполезную игрушку или, хуже того, в исполнителя вражеской воли.
Масштабы, изощренность военных действий на электронном поле боя уже не уступают сложности и масштабам интернета. То, что раньше представляло собой простейшие диверсии и саботаж, стало новым видом военных действий с подробно разработанной тактикой. Такие нападения почти невозможно засечь, совершаются они со скоростью света. Армии хакеров, подчиняющиеся руководству вражеских государств, когда-то представляли собой лишь теоретическую угрозу – теперь это стало реальной опасностью. В Пентагоне утверждают, что самые разные умельцы миллионы раз на дню проверяют их защитные системы на прочность. Может быть, мы уже сейчас присутствуем при начале кибервойны? Многие специалисты по компьютерной безопасности склонны считать именно так. Более того, они говорят, что в данный момент военные эту войну проигрывают.
Военно-воздушная база Барксдейл в Боссье-Сити, штат Луизиана, будет, пожалуй, постарше, чем сами ВВС. В 1933 году она представляла собой военный аэродром, в 1970-х стала базой Восьмой воздушной армии и самой большой в мире эскадрильи бомбардировщиков В-52. Сейчас Барксдейл служит также временным прибежищем для Киберкомандования ВВС (Air Force Cyber Command, AFCC), последней структуры в «цифровых вооруженных силах» американской армии. AFCC должно «занять свое место в строю» в будущем октябре. Пока для командования подыскивают постоянные помещения, Барксдейл оказывает гостеприимство центральному управлению этой службы, Центру сетевых операций ВВС (Air Force Network Operations Center, AFNOC).
На контрольно-пропускном пункте AFNOC мне пришлось отдать свой мобильник (это обязательно для всех), а все здание лишний раз проверили на предмет лежащих где-нибудь на виду секретных материалов. Компьютерные мониторы либо выключили, либо переключили на коммерческие телеканалы. По всему зданию на рабочих местах перед глазами операторов замигали желтые лампы – они предупреждали, что нельзя вести никаких профессиональных разговоров, пока где-то поблизости маячит этот парень с камерой и блокнотом. Пультовый зал выглядит как миниатюрная версия командного центра NORAD из старого фильма «Военные игры» – тут и сияющая «стена данных», то есть 16 экранов, вывешенных от пола до потолка, и выставленные напротив два ряда компьютерных рабочих станций с операторами, сидящими напротив трех плоских мониторов и двух небольших черных коробок.
Черные коробки – это компьютерные терминалы ClearCube. А тот факт, что их два на каждом столе, отражает, пожалуй, самый важный момент в оборонной стратегии пентагоновской «Глобальной информационной сети» (Global Information Grid, GIG). Один из терминалов подключен к несекретной маршрутизируемой сети (Nonclassified Internet Protocol Router Network, NIPRNet), напрямую взаимодействующей с общедоступным интернетом. Другой терминал соединен с секретной сетью (SIPRNet), где содержится засекреченная военная информация. Физической связи между двумя этими системами нет нигде во всей системе министерства обороны США со всеми ее пятью миллионами компьютеров, а вот здесь, в AFNOC, разъемы Ethernet, ведущие в обе эти сети, находятся на расстоянии 4 см друг от друга. Меня озадачила такая неосторожность – а вдруг кто-нибудь додумается их соединить? Я спросил об этом своего экскурсовода лейтенанта Майка Форостоски. Он расхохотался, а затем очень осторожно ответил, выбрав самые нейтральные слова: «Это будет очень плохо».
На самом деле это будет брешь в системе национальной безопасности, и такое действие можно будет трактовать только как государственную измену. Волноваться о таких перспективах – забота генерала Уильяма Т. Лорда, командующего AFCC. Перед ним стоят цели сколь сложные, столь и значительные. Киберкомандование – это боевая единица, ведущая войну в такой обстановке, когда нападение грозит буквально отовсюду и в любой момент. Кто-то может украсть важную секретную информацию или подобрать цифровую отмычку и отключить национальную систему безопасности. И никогда не узнаешь, что оказалось причиной беды – ошибка персонала или же электронная «бомба», придуманная и заложенная гениальным хакером, прячущимся где-нибудь на другом конце света.
В 2007 году жертвой полномасштабной кибервоенной акции оказалась Эстония. В течение нескольких недель лавина компьютерных отказов парализовала банки, правительственные службы и средства массовой информации. Лорд видит в этом прецеденте угрозу и американским вооруженным силам. «Я дважды беседовал с премьер-министром Эстонии, – говорит генерал. – Они подверглись нападению со стороны миллиона компьютеров, рассеянных по 75 странам, причем бóльшая часть нападавших оказалась в США. Но ведь отношения между США и Эстонией вполне дружественные. Так что для любого национального государства всегда остается неясным вопрос, против кого же предпринимать ответные акции».
Эта история хорошо отражает туманную природу электронных военных действий. «Выявление агрессора представляет собой серьезную проблему, – говорит Стивен Кент, специалист по компьютерной безопасности в компании BBN Technologies. – Ни один толковый злоумышленник, ни государство, ни частное лицо не будет для этого использовать собственные компьютеры. Для этого всегда найдутся компьютеры на стороне».
Зачастую мишенью для нападений оказывается GIG. Согласно заявлению, которое сделал в мае полковник Гари Д. Макалум, ранее командовавший личным составом в Joint Task Force – Global Network Operations (эта служба отвечает за функционирование и безопасность GIG), с 2006 по 2007 год количество злоумышленных воздействий на компьютеры американского министерства обороны выросло на 31%. Среди наиболее тревожных случаев киберпроникновения можно назвать атаку на сеть Военно-морского колледжа, произведенную в 2006 году, и вторжение в 2007 году на серверы электронной почты, которыми пользовался министр обороны Роберт М. Гейтс.
Атакующие могут состоять на службе какого-либо государства, но могут действовать и по собственной инициативе. «Диверсионные» пакеты данных могут путешествовать из одной страны в другую, пока не достигнут намеченной цели. Проследить нападение вплоть до самого первоисточника – это как распутать длинный клубок лжи. Именно поэтому, хотя Пентагон и выступает с публичными обвинениями китайского правительства в организации подобных нападений на GIG, никаких конкретных доказательств, позволяющих обвинить именно Китай, не существует.
Электронной войне присуща явная асимметрия. «Цена доступа в сеть сейчас просто копеечная, – говорит Лорд. – Это всего лишь ноутбук и связь с интернетом». При этом нет никаких гарантий, что даже богатой стране по карману полностью обеспечить свою безопасность. Так, пентагоновская GIG будет всегда уязвима хотя бы из-за своего размера – чем больше компьютеров, подключений и пользователей, тем больше точек, через которые возможно проникновение. AFCC и соответствующие подразделения армии и флота не склонны хвастаться своими возможностями в плане нападения – ограничиваются только стандартной отговоркой, что здесь действуют общепринятые правила ведения войны. Однако вполне очевидно, что американские военные оставляют за собой право использовать против врагов такие же хакерские трюки, какие те используют против США.
В военных кругах сейчас идут горячие дискуссии о том, насколько агрессивной должна быть Америка на полях кибервойн. В «Журнале вооруженных сил» появилась статья полковника Чарльза Уильямсона из разведки ВВС, где автор обосновывает необходимость создания военных «ботнетов» – сетей, состоящих из «зомбированных» компьютеров. Миллионы компьютеров минобороны можно задействовать в DOS-контратаках, буквально затапливая серверы противника таким потоком запросов, что они не смогут выполнять текущие обязанности.
Впрочем, вряд ли военные прямо в самом ближайшем будущем смогут получить такие возможности. Ведь по извращенной логике сетевой безопасности получается так, что оказавшаяся в твоем распоряжении армия готовых к бою компьютеров может быть с таким же успехом использована и против тебя. Да и вообще, создание средств нападения с целью удержать агрессора представляет собой двусмысленное занятие, пока у тебя нет надежных средств, чтобы однозначно уличить нападающую сторону. Четырехсантиметровое расстояние между разъемами NIPRNet и SIPRNet – наглядное свидетельство, насколько уязвима любая сеть, сообщающаяся с интернетом.
В пультовом зале AFNOC нет окон и стоит полумрак. После него я чуть не ослеп от солнечного света. «Не хотели бы вы посмотреть на аэродром? – спросил майор Тодд Дж. Уайт, представитель по связям с общественностью. – Всем нравится смотреть на бомбардировщики».
«Еще бы! Мне тоже нравится смотреть на бомбардировщики», – ответил я, желая потешить сидящего где-то внутри мальчишку, который всё отдаст за то, чтобы постоять рядом с настоящим В-52. Мы выехали на летное поле, и вот они, красавчики – символ американской военной мощи. А на той же самой базе, всего в километре отсюда, сквозь щели в обороне просачивается коварный противник, вынуждая с нуля строить вооруженные силы совершенно нового типа. А это не легче, чем заново учиться летать.
Обсуждения Цифровая война